Седьмая пятница

— А? Дорогая, у нас гости? — спросил чародей, потягиваясь так вальяжно, словно он не аристократ голубых кровей, а самый обычный кот на подушке. Борода его торчала во все стороны, но это Сида не волновало. С той поры, как я в последний раз был в «Юных девах», глава семейства стал еще более раскован в своем поведении.

Эйра быстро ввела мужа в курс дела, и после того как чародей стряхнул с себя ликерную дрему, очи его зажглись, как факелы. С криком: «Браул, малыш, как давно мы тебя не видели!» — Сид накинулся на меня. Невзирая на возраст, двигался он пугающе быстро. Тряся мою руку, чародей сыпал вопросами, на которые я не успевал давать ответы и только мычал, глупо улыбаясь. Именно из-за таких моментов, в частности, я и перестал любить выходы в общество. Суета и беготня — вот каким оно стало в последнее время. Аристократическая сдержанность в нашем кругу постепенно переходит в разряд дефицитных товаров. «

В общем, мучили меня минут десять, а Гермиона смотрела на это безобразие с удовольствием.

Вопил от радости Сид, блажила по той же причине Эйра. Расположились они с двух сторон, чтобы было удобнее обрабатывать мои уши, и постепенно я начал замечать, что глохну. Умоляющий взгляд на сестрицу ничего не дал. Волшебница считала, что такая свирепая приветливая терапия мне лишь на пользу.

Глава 16

Спас меня Зубастик. Вырос он словно из-под ковра и спросил, не собираются ли Эйра и Сид разорвать Браула на кусочки. Родители зловещего шутника залились смехом, как макаки в зоопарке, осчастливленные свежими бананами, а Изенгрим тут же сцапал меня и потащил в сторону, сообщив, что перед ужином хочет прогуляться в моей компании по саду. Пожалуй, никогда ничего более полезного Зубастик для меня не делал.

— Увидимся! — сказала Гермиона, махая рукой. Это последнее, что я увидел перед тем, как меня транспортировали на сумеречную садовую территорию.

Погода задалась. Небо расчистилось, теплый воздух бездумно перемещался в произвольном направлении, и даже ветром его назвать было нельзя. Природа затихла, вероятно, собираясь с силами, чтобы завтра сбросить на нас какой-нибудь жуткий циклон или антициклон, уж не знаю что хуже.

Изенгрим указал направление, и мы пошли по широкой гравиевой дорожке вдоль деревьев, с которых облетала листва. Несколько раз вдохнув сентябрьский воздух, я ощутил, как сходит на нет жутковатый эффект общения со старшими Поттерами.

Изенгрим шел молча, заложив руки за спину, и, видимо, стремился отдалиться от дома на максимальное расстояние. Чем дольше мы шли, тем ближе были земельные угодья Поттеров. В конце концов, мы вышли за ворота и продолжили прогулку по лугам.

— У вас все так же, — сказал я, чтобы начать разговор. — Жизнь бьет ключом…

— Да, — отозвался Зубастик. Его чело что-то избороздило. Судя по всему, какая-то дума.

— Я давно не был в вашем доме, — брякнул я, не зная, насколько ценна для него эта информация.

Зубастик остановился и посмотрел на меня почти сурово.

«Вот сейчас, если он настроен по-боевому, у Браула будут неприятности», — подумал я, струхнув.

— Браул, речь идет о серьезных вещах, — сообщил чародей.

— Безусловно, — ответил я, гадая, идет ли речь о блокноте или о том, как я в свое время поступил с его сестрой.

Положение с точки зрения пессимиста было угрожающим. Зубастик увел меня в сторону от цивилизации, и если он начнет мутузить вашего покорного прямо здесь, на помощь не стоит и рассчитывать. Хоть ори я во всю глотку, никто не услышит. Дом далеко, а в угодьях ни души.

— Вчера ты взял из пустого дома одну вещь, — сказал Поттер. — Ты ведь взял?

— Да. Не буду скрывать. Но если ты обижен тем фактом, что я не вернулся в клуб, то…

Зубастик махнул рукой:

— Забудь про это. Никто не обратил внимания, о тебе вскоре забыли, и те, кто еще хоть что-то соображал, упились до потери пульса. Игра в фанты была только прикрытием.

— Понятно. А прикрытием чего?

— Хм… Дело сложное, чтобы рассказать о нем в двух словах. Тебя уже навещал Спящий Толкователь?

Тут я пришел в неописуемое, как говорят, волнение.

— Навещал! Слушай, Зубастик, я ничего не понимаю! Что происходит? Что это за тайны?

— Ты все узнаешь.

— О чем эта куча тряпья говорила? Что я часть чего-то там, что я избран предотвратить угрозу мультиверсуму… Это правда?

— Боюсь, что да, — ответил чародей, покачиваясь с пятки на носок.

— Так я и знал! Напрасно тешил себя надеждами, что это недоразумение!

— Где блокнот, Браул?

— Он у Гермионы. Она все знает.

— Хорошо.

— Почему?

— Потому что она тоже часть…

— Часть чего? Объясни по-человечески, хватит обиняков!

— В блокноте содержатся сведения, которые помогут предотвратить катастрофу. Мы на это надеемся по крайней мере. То, что я послал тебя в тот пустой дом, не случайность, как ты сам уже понял. Это было испытание, и ты с ним справился. Теперь ясно, что ты, Браул, один из нас.

Это мне совсем-совсем не нравилось.

— Блокнот был украден — вот ведь совпадение! — группой мелких взломщиков, чье логово располагалось как раз в доме, куда тебя препроводил кролик.

— Понятно, — сказал я, хотя и покривил душой.

— Мы могли бы и сами вернуть его, чтобы исправить недоразумение, но тут нам пришла в голову мысль поручить возвращение блокнота тебе. Нужно было убедиться, что это не ошибка.

— Что «это»?

— Пророчество.

— Как ты сказал?!

— Пророчество, Браул. Так вот. Ты справился. Мы только слегка помогли тебе.

— Как? — выдохнул я сухим горлом.

— Мы устранили воришек, которые в тот момент сшивались в своем логове. Ты ведь о чем-то таком догадывался? Спрашивал себя, не есть ли та комната средоточие мигонского криминала?

— Спрашивал.

— Ну так она им и была, средоточием. Учитывая твое состояние, то, в котором ты просто не мог бы боксировать с тремя бандитами, мы несколько сместили пространственно-временные координаты.

— Ужас…

— Потребовалось провести парочку ритуалов.

— Несомненно…

— Пришлось применить древние друидические методики, и, признаюсь, они весьма сложны.

— Ничего не понял.

— Проще говоря, ты разминулся с воришками во времени, — сказал Зубастик, глядя на меня словно на двоечника, который не в состоянии усвоить простейший материал. — Когда ты был в комнате, они тоже там были. Но на крохотный шажок от реальности и на несколько минут в сторону. Мы обвели их вокруг пальца, до сих пор, поди, думают, как это могло случиться… Понял?

— Да на такое вы, наверное, угрохали целый вагон Силы, — сказал я, еле двигая губами.

— Не так много. У нас есть могучие, в своем роде, конечно, союзники. Они обеспечили энергетическую сторону ритуала. Как ты, полагаю, догадываешься, речь идет о божествах и духах.

— То есть Спящий Толкователь и белый кролик?

— Да, и не только они. Кстати, кролика зовут Стиоделарикс.

— Не слишком кроличье имя… — промычал я, пытаясь уложить в голове все, что услышал. Проклятье, там совершенно нет места! Куда я дену такую уйму сведений? И самый ужас в том, что в ближайшее время они будут прибывать без передыху, пока не погребут меня до самой макушки!..

— Важно другое, — сказал Изенгрим. — Теперь блокнот у нас, и мы можем приступить к следующему этапу.

Я взглянул на него со слабой надеждой, что все это только шутка, одна из тех, какими славится Зубастик, но в его стальном взгляде, преисполненном ответственности в высшем понимании этого слова, не было даже самой крошечной искры иронии.

Зубастик напоминал полководца перед битвой народов: насупленные брови, сжатые челюсти, благородно заострившиеся черты лица, туловище прямое, как бердыш, и твердое, словно оловянная миска.

Вывод один: если перестал шутить человек, жизни себе без розыгрышей не представляющий, то дело, безусловно, труба.

Я оглянулся в поисках скамеечки, но в лугах ничего такого не было. Остался стоять, слегка покачиваясь. Не ложиться же мне на землю.