Плесень

Так оставшиеся люди стали свидетелями открытия новейшего этапа эволюции. Историки относят его начало к середине 2252 года, когда группа храбрецов биологов описала первый вид хвойного растения, появившегося в северном полушарии. С той поры специалисты, по крайней мере, в Бастионе составили каталог более чем из тысячи новых видов флоры и фауны.

В северном полушарии дела обстояли немного лучше. Наступившие холода приостановили рост плесени. В большинстве районов зараза взяла тайм-аут, чтобы собраться с силами и выработать новую тактику. Люди получили небольшую передышку и набросились друг на друга. Население Земли к тому времени составляло всего пятнадцать процентов от прежнего. Выжившие, те, что заранее не успели обзавестись приличным убежищем, дрались за каждый кусок пищи, за тухлое мясо, за трупы своих сородичей.

От цивилизации не осталось практически ничего. Оружие применялось без разбора и до тех пор, пока было что и против кого применять. Повезло лишь тем, у кого нашлись сильные лидеры. Они уходили подальше от городов, не вступая ни в какие разборки, и боролись до конца. Многим не удалось. Колонии гибли от болезней, голода, орд голодных мутантов и пост-человеков. Природа больше не могла помочь своим чадам, она сама превратилась в некий чужеродный организм. Плесень изменила все. Саму эволюцию. Планета теперь не принадлежала людям, ведь даже людьми эти жалкие кучки безумцев и зомби назвать было нельзя.

Спустя пять лет организованная разумная жизнь сохранилась только в хорошо защищенных убежищах, как правило, построенных задолго до Метеорита на случай ядерной войны. Они оказались очень кстати. Ирония состояла в том, что ни одно из убежищ так и не было занято теми, для кого их строили. Все чиновники и "элита" погибли или просто не добрались до спасительных бункеров.

Последние представители власти на планете, группа функционеров Евросибири, попытались убежать на орбиту и, как говорят, им даже удалось выйти за пределы атмосферы, но плесень настигла их и на борту шаттла. Где-то приняли сигнал бедствия и услышали дикие крики, после чего официальная власть старого мира Земли перестала существовать.

Уцелевшие ученые надеялись, что через пару-тройку лет плесень сойдет сама, погибнет в конкуренции с туземными микроорганизмами. Это давало колонистам надежду. Никто не хотел думать, что их мир потерян навсегда. Люди работали, занимались исследованиями, ждали, терпели, верили.

Но прошло пять, шесть, десять лет — плесень не уходила. На Земле она чувствовала себя вольготно. Враждебную среду она подстроила под себя, а то, что не поддавалось перековке, просто уничтожила.

Возможно, где-то и когда-то во вселенной она уже проделывала нечто подобное, да — тут оставалось только выдвигать гипотезы. Тем не менее, спустя семь лет стало ясно, что больше массированных наступлений первой поры ждать не приходится. Черная, коричневая и красная плесень по-прежнему росли и представляли смертельную опасность, однако с ней уже можно было бороться.

Медленно, метр за метров удавалось отвоевывать у плесени землю. Помогали холода. Огнем и льдом люди боролись с заразой, отгоняя ее от своих рубежей, и изобретали средства защиты. Бастиону было легче, чем остальным. Научный потенциал и производственные мощности убежища позволили умникам достаточно быстро создать принципиально новые средства защиты от токсинов и спор плесени, а также разработать новое поколение универсальной мультисредной брони для выхода на поверхность.

В ней вышли через шлюзы наверх утром 14 мая 2259 года первые рейдеры во главе с Генералом. Они первые из бастионцев за восемь последних лет увидели яркое весеннее солнце. И мир, изуродованный плесенью. Новые растения, новых животных. Как писал Генерал в своих воспоминаниях: "Мы словно очутились на другой планете". По сути, он был абсолютно прав. Теперь, шутили первые рейдеры, надо и название другое дать этому миру. Может, Плесень? В этом даже что-то есть.

Бастион не испытывал проблем с водой, но спустя годы объема производства продуктов на фермах и в теплицах перестало хватать. Целью самой первой экспедиции было просто найти источники питания. Будут ли это растения, животные — неважно. От этого зависела жизнь двух тысяч пятисот пяти человек.

Рейд продлился полторы недели. Двадцать бойцов во главе с Генералом прочесали местность в радиусе тридцати километров от выхода, но увидели только изменившийся лес и стаи жутких мутантов. И еще обнаружили буйные заросли губчатого желто-горчичного вещества, произрастающего на склонах каменистых холмов.

Рейдер, который первым подошел и рукой в перчатке отщипнул кусочек "желтухи", звали Иван Малинин. "С виду похож на хлебный мякиш", — сказал он, смеясь.

После возращения рейда, образцы нового вещества попали к ученым. Вскоре выяснилось, что вылазка все-таки имела результат. Мало того, удача, улыбнувшаяся поисковикам, в корне изменила жизнь Бастиона. Больше людям не грозил голод. "Желтуха" оказалась не просто похожа на хлеб, а оказалась абсолютно безвредной и съедобной. Грибные культуры, лежавшие в ее основе, были сходны по характеристикам с самыми ценными съедобными грибами, существовавшими когда-то на земле, но куда сложнее, разнообразнее и питательнее.

В "желтухе" обнаружились, помимо растительного белка также углеводы, минеральные вещества и основные витамины. Сто грамм сырой "желтухи" могли заменить по всем показателям большой обед для одного человека, состоящий из мясных, рыбных блюд и десерта.

Бастионцы стали употреблять ее в пищу, изобретать новые кушанья и даже выращивать, причем в любых количествах. "Желтуха" прекрасно росла даже на голом полу, нуждаясь лишь в простейшей "подкормке" — солнечном свете, точнее, ультрафиолетовом излучении, которое ей обеспечили в достаточном количестве.

Со времен Метеорита открытие желтой плесени, третьей по счету вторичной формы, стало самым важным для людей.

Надеждой, что все еще можно исправить.

Это было еще до Тыквенных Войн, в которых рейдерам Бастиона тоже пришлось поучаствовать. Тогда многотысячные орды бандитов и мутантов бродили по Екатеринбургу и городам-спутникам, сражаясь за крохи, что бросили после себя мертвецы.

Образовывали свои псевдогосударства, существовавшие от силы месяца два-три, а потом распадающиеся после борьбы за власть. Колонисты Генерала официально не контактировали ни с кем из бродяг, лишь изредка подбирая и принимая в свое сообщество отдельных беглецов. Врачи говорили, что не мешало бы время от времени впрыскивать в генофонд убежища новую кровь.

С первого дня бастионцы искали союзников, с кем можно было бы объединиться. Перейти на новый этап существования, вероятно даже, в перспективе, начать осваивать поверхность.

Долго эти поиски ни к чему не приводили. Казалось, что на всей Земле нет больше убежищ такого уровня, где люди сохранили цивилизацию в должном объеме.

Особая группа связистов круглосуточно обшаривала эфир в поисках сигналов. Это напоминало попытки найти внеземную жизнь в безбрежном космосе при помощи настольной радиостанции. Была старая штука насчет того, что быстрее действительно отыщутся пришельцы, чем кто-то из нормальных выживших. Спустя время удача все-таки улыбнулась Бастиону, но произошло это много позже.

Дети подземелья (2302 г.)

Сергей задремал, но тут же чей-то локоть ударил его по руке.

— А ну не смей!

Рядом с ним за одной партой сидела Лика. Сколько он себя помнил, у нее всегда были короткие волосы. Светлые, шелковистые, красивые. Лика не умела ценить их и даже не допускала мысли, чтобы отрастить хотя бы до плеч. Сергей же часто фантазировал, как локоны девочки спускаются до самой талии, и она заплетает их в косу. Но девочку фантазии не интересовали, характером она пошла в мать, Амалию, которая занимала в Комитете Продовольствия Бастиона важный пост. Сергей привык видеть эту женщину с вечно поджатыми губами исключительно в форме. Этакой взрослой копией подруги.