Плесень

— Ты же только что возражал, — заметил Лука. — Что с тобой случилось?

— Когда я шел сюда, мне сообщили… Лидия заболела.

— Поэтому…

— Поэтому. Я уничтожу их, если они помешают мне!

— Подожди, успокойся. — Бородин схватил Генриха за предплечье и крепко сжал пальцы. — Ты же понимаешь, что это не поможет! Времени нет!

— Есть! Я не верю! — Буланов вырвался, задержал на враче взгляд и быстрым шагом направился к лифту в конце коридора.

Вскоре Лука поймал себя на том, что стоит на одном месте и пялится в стену. Очнувшись, он посмотрел на часы.

Время утекало с ужасающей быстротой.

Шторм

— Четыреста километров по прямой. Скоростная трасса до сих пор существует.

— Знаю. Не успокаивай меня. Со мной все нормально.

На прощание им дали двадцать минут, но не все могли воспользоваться разрешением полковника.

Треть рейдеров успела потерять всех близких и друзей, поэтому идти им было некуда. Сергей же не колебался. Лика дежурила в составе охраны Административного Сектора, и как раз на посту он ее и нашел. Командир смены не возражал, когда Сергей увел ее подальше от посторонних глаз.

Лика молчала, просто шла за ним, позволяя вести себя за руку. Убежище они нашли на пустой площадке Верхнего Уровня.

Когда-то здесь была прогулочная зона, магазинчики по периметру и даже ночной клуб. Маленький кусок обустроенного мира с поверхности. Сейчас тут горел лишь помигивающий свет, а все двери были закрыты. Витрины погашены. Стекла в тусклом сиянии диодов казались покрытыми грязью.

И тишина, жадно поглощающая звуки.

От нее у Сергея мурашки бежали по коже. Было стойкое ощущение, что все происходящее нереально.

Рейдеры остановили выбор на первой попавшейся скамейке. Чувствуя себя подростками на свидании, сели и долго молчали, избегая смотреть друг другу в глаза.

— Если бы я мог с тобой поменяться… — сказал Сергей.

Лика резко схватила его за руку. Он повернул голову через правое плечо, натолкнувшись на сердитый взгляд.

— Я представляла себе, как мы будем прощаться, и, прошу, не нужно банальностей!

Сергей не в силах был смотреть в ее глаза и, отвернувшись снова, схватился за голову. На нем уже сидела боевая броня, оставалось надеть шлем, чтобы окончательно превратиться в рейдера. Поставить точку.

Однако именно это, а не слова, что рвались из самого сердца, казалось ему глупым. Разве искренность и любовь могут быть банальными? Впрочем, наверное, да. Он ведет себя как мальчишка. Лика права, когда говорила, что ему надо давно повзрослеть.

Но ведь они расстаются навсегда. Неужели Лика не понимает?

— Меня не взяли бы — они знают, что я беременна. — Пауза. — А так — наверное, были бы шансы. Но я все знаю. Никого не виню. Не скрою, мне хочется наружу… Если умирать, то лучше с оружием в руках, чем на койке, исходя кровью и крича. Сергей, я слышала, что происходит в Госпитале.

— Лика!

— Ладно. Если тебе так больно… — Пауза. — Я давно все обдумала, Сергей. Если все пройдет удачно, у нас будет семья.

— Будет. Мы вернемся и привезем лекарство!

Лика заметила, что его плечи трясутся. Она положила руку ему на спину, чувствуя кончиками пальцем шершавую поверхность сегментов брони.

Затем прикоснулась к его волосам на затылке и задумчиво погладила.

— Оптимист… А есть люди, которые не болеют, — заметила Лика. — Говорят, их уже больше дюжины. Вирус их почему-то не берет. Смешно, да? Кто знает, может быть, я одна из них.

— Может быть, — бесцветным голосом ответил рейдер.

И дальше — молчание.

Они не знали, что сказать. Честно пытались придумать нужные слова, но даже Лике, куда более хладнокровной, это не удавалось. Перед рейдами всегда есть дежурный ритуал — то уходит она, то он. Объятия, простой поцелуй, пожелание удачи. Но никогда на них так не давила неизвестность. Ни разу страх смерти не был столь сильным и обезоруживающим. Сергей чувствовал, что сходит с ума. Он сопротивлялся, но, очевидно, проигрывал сражение с подползающим ужасом.

Куда легче уходить, зная, что дома все нормально, что есть куда вернуться и увидеть — тут все по-прежнему. И — невозможно — когда смерть рядом и способна убить любого в любой момент. Любимую женщину. Нерожденного ребенка.

— Пора, герой! — Лика хлопнула его по плечу. Сергей вздрогнул. — Четыреста туда, четыреста обратно. В сущности, ерунда. Легкая поездочка.

Сергей кивнул. На инструктаже рейдерам объяснили, что и как. В направлении Перми Бастион еще ни разу не посылал экспедиций. Территория, которую исследовали раньше, ограничивалась юго-востоком, югом и частично западным направлением. Ехать же теперь предстояло по неизвестной земле, ориентируясь на данные устаревших карт. Встретить там можно было что угодно. Кого угодно. Скоростная трасса могла сохраниться целиком, могла частично или вовсе, как во многих местах, превратиться в сплошное крошево. "Чернуха" давно зарекомендовала себя в качестве отличного средства уничтожать бетонные покрытия.

И сам мегаполис. Пермь была больше Екатеринбурга по площади и, соответственно, потенциально содержала в своих недрах немало сюрпризов. О них рейдеры могли пока только гадать. Вооружившись до зубов и нагрузившись аппаратурой, бастионцы старались максимально подготовиться к неприятностям. В том, что они будут, никто не сомневался. Четыреста километров при определенных условиях могли превратиться в четыре тысячи.

Сергей успел подумать обо всем этом и сжал кулаки в перчатках.

— Пора. — Лика не говорила, шептала. Она заставила его встать и прижалась к нему, а Сергей проклинал скафандр за то, что тот забрал у него возможность почувствовать это объятие. Вероятно, последнее. — Даже если мы больше… ты понял… Я буду помнить.

Теперь никакие слова не казались банальными, но Сергей понял, что поздно что-либо говорить. Он поцеловал жену в губы, стараясь максимально продлить контакт, и… потом уже осознал, что бежит по коридору, держа в одной руке винтовку, а в другой шлем.

Прошлая жизнь как-то разом осталась позади. Превратилась лишь в тысячи часов ничего не значащей видеосъемки.

Лика не окликнула его. Он не знал, где она и где он сам, пока не спустился по металлической лестнице главного терминала.

Реальность снова включилась — на полную мощность. Звуки стали осмысленнее, действия получили свою логику.

Сергей озадаченно моргнул, озираясь, и все понял. Лика вернулась на свой пост и, вероятно, думает, что произошло. Может быть, подобно ему, взвешивает и анализирует: достаточно ли, правильно ли…

Сергей повесил штурмовку на плечо и зашагал по направлению к стоящим в ряд броненосцам.

Думать, мучиться от угрызений совести — не самый лучший вариант.

Провожающие, те, кто был жив и в состоянии прийти и просто понаблюдать за отправкой каравана, столпились на платформе у стены. Им рекомендовали не подходить близко. Усталый дежурный стоял на разделительной линии и следил за порядком.

Сергей подошел к машине с номером четыре на бронированном борту. В толпе он видел детей, женщин, стариков. Их глаза стали просто кругами, в них был страх и больше ничего. Никто не плакал и не кричал, и именно поэтому Сергею сделалось жутко. Ему показалось, что те, кто молчит, наверняка уже потеряли всякую надежду.

Кто-то небрежно-шутливо съездил его по плечу.

— А, ты здесь! Жив, значит! — Игорь вырос рядом с Сергеем, полностью экипированный, и уставился на него шестью электронными глазами.

— Жив…

Тон рейдера был веселым, почти жизнерадостным, что вовсе не соответствовало моменту. Но именно благодаря ему Сергей вдруг ощутил себя немного лучше. Словно часть груза сняли с его сердца и выбросили. Игорь был просто волшебник.

— Загружаемся, пока Мих не взбесился, — сказал рейдер, хватаясь за металлическую скобу слева от дверного проема. — Наш славный полковник мастак слюной брызгать, не находишь?