Плесень

— Я не могу, у меня нет полномочий…

— Они даются тебе чрезвычайным положением! — Бородин подался вперед. — Просто отдай приказ. Если начать работы прямо сейчас, завтра вечером, а то и раньше караван сможет выехать! Ну же!

Ада посмотрела на ворох бумаг перед собой. Внутренне подготавливая себя именно к такому моменту, председатель поняла, что, в сущности, к этому нельзя быть готовым. Высокие это слова или нет, но от ее решения зависит судьба Бастиона.

— Но ведь вы работаете над вакциной?

— Работаем. Победой будет уже то, что мы сможем приостановить развитие вируса. Так выиграем дополнительное время, — сказал Бородин. — Но никто гарантий не даст.

— Понимаю.

— Не медли. Это как раз тот случай, когда промедление смерти подобно. — Лука поднялся, оправив одежду. — Я буду очень рад, если завтра мы увидим, как Водянов, обколотый препаратами, начнет поправляться. Тогда можно будет утереть со лба трудовой пот и сказать: "Пронесло!" Но, считая меня пессимистом, боюсь, этого не будет. — Врач направился к двери. — Мы будем докладывать ежечасно.

Ада наблюдала за ним, пока директор Госпиталя не дошел до самого порога.

— Я немедленно снова созову Объединенный Комитет!

Лука обернулся через плечо и кивнул.

С момента ЧП Комитет собирался дважды, дважды вспыхивали во время заседаний яростные баталии и всякий раз Ада гасила конфликты. У людей сдавали нервы. Угроза налицо, и никто толком не знает, что делать. И предлагает немыслимые варианты спасения.

Версия о происхождении вируса из военных лабораторий уже озвучивалась, и председатель Комитета Энергетики призывал немедленно отыскать источник, ибо именно там должна быть и вакцина против заразы. Что и говорить, мысль дельная. Вот только никто не знал, где эта гипотетическая лаборатория может находиться.

Стоит ли сейчас начинать все снова, наблюдая, как председатели сотрясают воздух? Единого решения так и не было выработано, а время шло. Проклятое время шло. Лука прав. Медлить нельзя, иначе конец. Кто-то должен взять на себя ответственность и сделать то, на что не соглашались остальные. Ада имела право взять все на себя. Никто не хотел переходить Рубикон (что значило бы честно посмотреть в лицо угрозе), однако, похоже, ей все-таки придется. Пока нет паники. В замкнутом пространстве она распространяется быстрее и последствия ее куда разрушительнее. Комитетчики обязаны были держать все в секрете, равно как и те, кто занимается вирусами, однако зашить все уста невозможно. В убежище уже болтали о подступающей эпидемии, и что ОК скрывает правду. Очевидно, потеря контроля над ситуацией никому не нужна.

Ада налила себе воды из старомодного графина, настоящей антикварной вещи. Ее взгляд прилепился к решетке, закрывающей вход в шахту вентиляции. Располагалась она в каких-то полутора метрах от столика с графином и выключенным голографическим комлинком.

Вентиляция. Вирус распространяется по воздухе. Хотя это, впрочем, и не доказано, но Ада ощутила страх.

Держа в руке стакан с водой, Сальникова подошла к решетке и подняла руку к мелкоячеистой сетке. Кожей почувствовала ток воздуха. Портативные насосы, работающие почти бесшумно, вытягивали отработанный газ и закачивали в помещение новую смесь.

"Может быть, сейчас вирус и проникает в меня. Захватывает кровь, ткани, добирается до мягкого податливого мозга. Он голоден и не остановится, пока не получит то, за чем пришел, — подумала женщина. — Мы успешно держим оборону от плесени, но открыли ее для другого".

Председатель сделала глубокий вдох. Свежий воздух нес в себе привкус какой-то ягоды, похоже, на клубнику. Не его ли почувствовал Горан Витич, когда возвращался в Бастион? Что было потом? Головокружение, температура? Лука говорил, что дезинсектор покраснел и начал активно потеть и так продолжалось часа два, а уже после поднялось давление. Дезориентация в пространстве. Спутанное сознание. Гнойные высыпания на коже.

Ада поставила пустой стакан на поднос и, резко развернувшись, подошла к столу. Ей надо узнать, как там дома. Пока не поздно.

— …с этого момента и вплоть до особого распоряжения вводится режим чрезвычайного положения. Прослушайте основные правила, которые необходимо соблюдать в этот период. Первое и главное правило: будьте внимательны к себе, своим близким и сослуживцам. При первых же признаках недомогания, таких, как…

Объявление по Бастиону застало Сергея в оружейном ангаре, где вместе с тремя другими рейдерами он занимался чисткой и подготовкой легкого оружия. Дежурный по штабу отправил их сюда час назад, не объяснив причины. Но все и так знали, с чем связана эта нервозность высших чинов СБ и бесконечная беготня. Бастион к чему-то готовился. Между собой пока вслух не говорили, но интуиция подсказывала, что дело в странном происшествии с Гораном Витичем. Рейдер умер от странной болезни, его товарищей изолировали и не выпускают из Госпиталя. Слушки расползались медленно, но верно, однако толком никто ничего не знал.

Сергей так и не выпустил из рук револьверный гранатомет, который намеревался положить в ящик. Замерев, он зачарованно смотрел на динамик, говорящий голосом Ады Сальниковой. Остальных тоже словно застигло какое-то волшебство. Солдаты стояли с напряженными лицами, побледневшие, растерянные. Все они были старше и опытнее Сергея, но сообщение председателя ОК явно испугало их.

С тихим шипение панель из армированного пластика распахнулась, и в ангар бодрым шагом вошел сержант Збигнев. На его лице была маска, в руке он держал еще четыре.

— Надевайте! Быстро! Распоряжение сверху! — пролаял рейдер с нарисованными на броне шевронами. — Все слышали?

— Эпидемия? — спросил кто-то из-за спины Сергея. Дробовик выпал из его руки и прогрохотал на металлическом полу. Звук получился резким, пугающим.

— Угроза, рядовой! — Збигнев ткнул в его сторону указательным пальцем. — Только угроза! Довожу до сведения каждого! Никакой болтовни с гражданскими, а если будут спрашивать и зажимать в углу, ссылайтесь на приказ. Это значит, никаких комментариев, никаких версий. Делайте вид, что все под контролем. В Бастионе усилены патрули. Комендантский час. Гражданские должны знать, что ведется работа по устранению угрозы. Ваша задача делать вид, что все на мази.

— А на самом деле? — спросил Сергей.

Все пятеро теперь были в масках, и голоса стали приглушенными.

Сержант упер руки в бока.

— Инструктаж через сорок минут в Красном зале. Чтобы все были.

— Мы едем? На Остров Ломоносова?

— Я же сказал, — прорычал Збигнев. — Вы все узнаете…

— А без протокола, сержант.

— Без протокола?.. Хм. Ладно. Но я вам ничего не говорил, парни. В общем, дело труба. Горан приволок в убежище какой-то вонючий вирус, который его и угрохал. Вторым заразился дезинсектор, кажется, Кир Водянов.

— Во! Попал мужик!

— Заткнись, Ложкин! Так вот. Врачи делают все возможное, но, похоже, вакцины пока нет. Что делать, ни один умник не в курсе. Может быть, протащит, а может, нет. Насчет рейда в Пермь… скорее, да, чем нет. Опять болтают про белую плесень. На стол Лопатину ложатся донесения о слухах. Гражданские запали на эту идею. Белая плесень типа нас спасет. Откуда, черт бы их побрал, они разнюхали про вирус? Ладно, все это хрень. Просто выполняйте приказ, парни. И… — Збигнев, собравшись уйти, сделал два шага к выходу, остановился и повернулся к рейдерам. — У кого есть родные, поговорите с ними. Кто его знает — вдруг уже через неделю не с кем будет?

Из-за маски нельзя было понять, шутит сержант или нет, но прозвучало зловеще. Збигнев махнул рукой и вышел из ангара.

Сергей и другие остались в царстве оружия, очевидно бесполезного перед новой угрозой.

— Твою мать, у меня сестра на пятом месяце, — спустя почти пять минут молчаливой и нервозной работы рейдер. Он стоял рядом с Сергеем и пялился на огнемет, словно впервые в жизни видел. — Это что ж… Так это не плесень?