Кофе и Карнавал

— Да, ненадолго, — кивнула я с чувством неловкости.

— Ай, на верхнюю палубу не ходите, идите на крытую, — от души посоветовал рыжий. — А ну как смоет вас с мальчишкой дождём, а нам тут перед капитаном отчитываться… Хорошего вечера, мэм!

— Хорошего вечера и спасибо за рекомендацию! — поблагодарила я матроса. Его совет показался очень разумным. Да и с крытой палубы обзор был немногим хуже, а вот упасть за борт мы уже не так рисковали.

…море в шторм пахло совершенно иначе, чем в штиль.

Воздух стал как будто бы тугим — порывы ветра ощущались как плотный, солёный ком, с размаху бьющий по лицу. У меня даже сперва дыхание сбилось; я отшатнулась, спиною упираясь в стену, и закрыла ладонью лицо. Лиам с восторженным воплем рванулся вперед и вцепился в поручень, щурясь на бушующее море.

Меня захлестывало с головой солёным, йодистым, упоительно свежим запахом; лицо облепляли брызги волн и капли дождя — как мокрая простыня, как кожаная серенийская маска; плащ быстро напитывался влагой и становился тяжелее рыцарских доспехов…

…но этот ветер, и сумасшедшая качка, и холодные брызги словно вымывали из меня что-то наносное, искусственное — несвободное.

«Наверно, такая прогулка была бы полезна миссис Шварц», — вдруг подумалось мне, и я улыбнулась, представив грузноватую, неловкую женщину в крупных очках всматривающейся в безумство моря.

Волны мешались с небом, и тучи лизали воду, и ливень хлестал наискосок, взбивая пену, и молнии полыхали белым пламенем — так далеко и так близко одновременно.

— Леди Гинни, леди Гинни, а что это там?

Подстроившись под колебания палубы, я улучила момент и, опираясь на трость, шагнула вперед, к борту, к надежной опоре перил. Лиам до побелевших костяшек цеплялся за поручень.

— Где, Лиам?

— Там, — повторил он осипшим голосом, неотрывно глядя в одну точку. Я пригляделась…

В ярких вспышках молний, за густой пеленой дождя, отчетливо виднелся силуэт чего-то огромного. Остров? Гора?

…корабль.

Чем больше я всматривалась неясный, как будто бы обугленный силуэт, тем четче он становился. Вот проступали из хаоса бури чернильно-черные очертания мачт; вот вырисовывались трепещущие на шквальном ветру обрывки парусов; вот оживала в очередной синеватой вспышке гротескная фигура на носу — женщина, распахнувшая руки, как крылья.

— Что это? — потрясенно воскликнула я, чувствуя, как пересыхают губы, а в голове появляется странный звон. — Неужели кто-то потерпел бедствие?

— Не знаю! — эхом отозвался Лиам, и я едва расслышала его голос за грохотом волн и раскатами грома. — У меня аж спина засвербела, леди Гинни!

— Это «Потерянный Корвин», — громко и ясно произнес вдруг кто-то у меня за плечом. — Говорят, что встреча с ним значит, что на борту есть живой мертвец — тот, кто обречен погибнуть до прибытия в порт.

— Капитан Мерри! — удивленно обернулась я, цепляясь одной рукой за поручень. Голос из-за шума мне не сразу удалось узнать. — А вы здесь…?

— Пришел увести вас в безопасное место, — ответил капитан и галантно подал мне руку. — Прошу, леди. Я не прощу себе, если с вами или с юным баронетом Сайером что-то случится, а шторм пока лишь усиливается… Лучше вернуться в каюту, поужинать и лечь спать.

— А корабль?

Взгляд у меня против воли возвращался к зловещему призраку.

— Забудьте о нем, — холодно улыбнулся капитан. — Море порою рождает странные иллюзии.

Вернулись в каюту мы совершенно промокшие и продрогшие. Мэдди, несмотря на бледность, выглядела очень грозно. Не слушая ни возражений, ни рассказов о мистическом явлении, она заставила нас как можно скорее переодеться в сухое и приступить к ужину. А уже после еды ощущение сытости и тепла усыпило быстрее любого снотворного… Наутро вспоминать о призраке мне не захотелось — он казался плодом воображения, а не чем-то по-настоящему увиденным. Лиам, похоже, чувствовал нечто подобное; он был необыкновенно молчалив и тих, почти всё время посвящая учебе.

Море буйствовало ещё два дня, и лишь потом успокоилось.

Уставшие от вынужденного заточения, пассажиры вовсю наслаждались свежим морским воздухом, солнцем и долгими прогулками по палубе. Истосковавшись по беседе, я с удовольствием приняла приглашение леди Хаббард и за чашкой чая, на открытой веранде второй палубы, провела почти два часа, обсуждая устаревшие бромлинские сплетни и модные веяния грядущей весны.

Ближе к полудню по кораблю разнеслась чудесная новость — в честь наладившейся погоды капитан Мерри обещает музыкальный вечер, мистерию и фейерверки. Что понималось под «мистерией», никто не знал, однако звучало это крайне заманчиво.

Время до вечера пролетело быстро. Кажется, только я успела пообедать, почитать книгу об истории Серениссимы и подготовить платье к выходу, как в дверь каюты постучался дядя Рэйвен. По случаю торжеств он выбрал не скромный блекло-серый, а свой любимый сюртук — темно-зеленый и немного старомодный, но безусловно подходящий ему в совершенстве.

— Моя драгоценная невеста, вы сегодня ослепительны, — с улыбкой отдал дань моим стараниям маркиз. — Как и мисс Мадлен. К слову, — обратился он к Мэдди, — вот ваш спутник на этот вечер. Мой секретарь, мистер Мэтью Рэндалл, весьма достойный во всех отношениях молодой человек. Мэтью, о мисс Мадлен Рич вы уже наслышаны, так что повторяться не буду.

Мэдди, заливаясь румянцем, присела в неловком реверансе. Секретарь, ничуть не смущаясь, ответил полупоклоном — знакомство состоялось.

И так, небольшим отрядом — впереди мы с дядей Рэйвеном, затем Мадлен с Рэндаллом и Лиам — мы проследовали на верхнюю палубу. Ещё на лестнице мне померещился женский крик. Я не придала этому большого значения — мало ли, у какой леди улетела шляпа на морском ветру. Затем послышался странный шум, громкие возгласы… И стоило нам подняться, как мы попали едва ли не в центр чудовищного скандала.

Чуть в отдалении, у линии, где начинались столики и сцена для музыкантов, собрались, наверно, все пассажиры, окружившие кого-то плотным кольцом.

— Кто-нибудь, оттащите этого безумца!

— Святая Герниетта, отберите у него трость!

— …бедный юноша!

— Капитан, где капитан Мерри?!

А перекрывал всё громоподобный крик:

— …и думать! Не смей! Смотреть! На мою жену!

Каждое слово сопровождалось жутким глухим звуком.

У меня сердце замерло.

— Это мистер Чендлер, — резко обернулась я к маркизу. — Я слышала его голос только раз, но узнала сразу же.

— Полагаю, вы правы, — ответил маркиз. Даже за темными стеклами очков было видно, как на мгновение расширились у него зрачки. — Удачное стечение обстоятельств. На редкость удачное… Леди Виржиния, Мадлен — прошу вас оставаться здесь, — в знак просьбы склонил голову он и затем обратился уже только ко мне: — Дражайшая невеста, не одолжите ли вы мне трость?

— Да, конечно… А как же моя нога? — несколько растерялась я.

— … смотреть! На мою жену! — донеслось до нас вновь яростное.

— Позвольте мне позаботиться о вас, — улыбнулся дядя Рэйвен, и у меня возникло ощущение, какое было вчера, когда я любовалась бушующим морем — восхищение пополам с пробирающим до костей ужасом от осознания неодолимой и разрушительной мощи неподвластного человеку природного явления. — Мэтью, разберитесь с мистером Чендлером.

Секретарь улыбнулся — но только губами. В серых глазах по-прежнему был лишь сдержанный, прохладный интерес.

— Слушаюсь, сэ-эр.

С полупоклоном забрав у меня трость, секретарь неторопливо направился к толпе, окружившей Чендлера и его жертву, на ходу собирая зеленым шнурком волосы в куцый хвост. Я же, вынужденная опереться на локоть дяди Рэйвена, сперва осталась стоять у лестницы. Но потом, переглянувшись с Мэдди и увидев у нее в глазах то же беспокойное любопытство, что терзало и меня, обратилась к дяде:

— Может, подойдем ближе?

— Отчего бы нет, — улыбнулся маркиз, наблюдая, как секретарь в коричневом костюме легко протискивается через толпу. — Не извольте беспокоиться, Мэтью легко решит эту проблему. И ему полезно будет ощутить себя полезным после стольких дней спокойствия и безделья… Очень живая натура, и это имеет свои недостатки.