Рано или поздно

— Ах, — сказала она, — так намного лучше. Спасибо, милорд.

Он коротко кивнул и сел рядом. Совсем рядом, потому что сиденье узкое. Но даже и так он умудрялся сохранять небольшой промежуток между их телами.

— Обожаю танцевать, — сказала Анджелина, раскрыв веер и медленно обмахивая им лицо. — Осмелюсь предположить, что и вы тоже. Прошу прощения, что лишила вас этого удовольствия до следующего танца.

— Ничего страшного, — отозвался он. — Кроме того, я не люблю танцевать.

Анджелина ощущала жар его тела и снова вдыхала запах того соблазнительного одеколона. И вдруг подумала (какая скандальная мысль!), что была бы не против, если бы он случайно прикоснулся к ее руке или поцеловал ей руку. Или губы, если уж на то пошло. Ее еще никогда не целовали, и ей уже давно этого хотелось. А кто же может быть лучше…

В этом бальном зале чересчур жарко.

— Полагаю, — произнесла она, не желая, чтобы бедняга понял, что она обо всем догадалась, — вы танцуете уже столько лет, что давно этим пресытились.

— Вовсе нет, — возразил он. — Я всегда был неуклюжим, и мне удавалось избегать танцев до этого года. Я был человеком незначительным — младший брат графа, уже женатого и имевшего ребенка. Но в прошлом году он умер, и вся моя жизнь переменилась.

Ага, он человек честный. Такой, который с готовностью признает, что танцор он неуклюжий. Анджелина подозревала, что в этом мире не так много честных людей, в особенности когда речь идет об их собственных недостатках.

— А теперь от вас ждут, что вы будете принимать участие во всех балах, — улыбнулась ему она. — И вас заставили танцевать со мной.

— Меня не заставляли, леди Анджелина. — Он поднял брови, и она отметила, что они очень изящно изогнулись, при этом лоб его не сморщился. — Мне это доставило удовольствие.

Ага, значит, честный он не всегда. Она улыбнулась еще ослепительнее.

— В прошлом году вы носили траур, верно? — спросила Анджелина. — Я тоже ходила в трауре, только не в прошлом году, а годом раньше. По маме. А в прошлом году должен был состояться мой дебют. Разве не странно? Если бы он состоялся, я бы не встретилась с вами в той гостинице около Ридинга или сегодня утром в Гайд-парке. И открывала бы свой дебютный бал с другим кавалером, а вы бы находились где-то в другом месте, соблюдая траур по брату. Как случайна судьба!

А может быть, он не рассматривает их встречи как знак судьбы. Во всяком случае, судьбы счастливой. И не сказал ни словечка по этому поводу. Анджелина взглянула на него, но увидела только, что губы у него очень плотно сжаты.

Она посмотрела поверх его плеча. Танец и в самом деле очень быстрый и энергичный. Трешем танцует с вдовствующей графиней Хейворд, а Фердинанд с маленькой белокурой, очень хорошенькой леди Мартой Хэмлин, с которой Анджелина сегодня утром болтала в Сент-Джеймсском дворце. Ферди всегда выберет самую очаровательную девушку.

Анджелина искренне надеялась, что Марта станет одной из тех самых близких подруг, о которых она мечтает.

— Я должна была начать выезжать в прошлом году, — повторила она, возвращаясь к разговору, — но сломала ногу.

И посмотрела на нее. Нога лежала на парчовом пуфике. Левая нога. А подвернула она во время танца правую. Ну это же надо! Но теперь уже слишком поздно менять их местами, он обязательно заметит. И половина собравшихся в бальном зале тоже. Анджелина и так чувствовала, что на них смотрят слишком многие.

— Так вы склонны к несчастным случаям, леди Анджелина? — полюбопытствовал он.

— Я упала с дерева, — ответила она. — Шла через луг, где пасется бык, потому что уже опаздывала, а быка там не было. Я правда посмотрела, потому что никто не хочет посреди луга столкнуться лицом к лицу с разъяренным быком весом в две тонны, верно? До сих пор не понимаю, где он прятался, но вот так получилось. Он прятался нарочно, честное слово, лежал в засаде и ждал удобного шанса, а я ему его предоставила. Когда он на меня кинулся, я взлетела на дерево, как мартышка, и сидела там, как мне показалось, целый час, хотя потом выяснилось, что всего минут десять или около того, а он рыскал внизу и пытался найти способ добраться до меня. Никогда в жизни я так не радовалась тому, что быки не умеют долго удерживать на чем-то внимание, иначе я могла бы просидеть на дереве целую неделю! В конце концов, он потерял ко мне интерес и ушел, а я так обрадовалась и так хотела скорее убраться оттуда, пока он не вернулся, и еще потому, что пригласила к себе гостей, которые запросто могли оказаться у меня дома раньше, чем я, что не очень осторожно спускалась, и поставила ногу мимо нижней ветви, и упала на землю. Приземлилась на левую ногу и услышала треск. Я, конечно, ужасно на себя разозлилась, но могло быть и хуже. Я могла, например, упасть головой вниз. И просто чудо, что бык не вернулся, пока я ползла к забору и продиралась под ним как можно быстрее, прямо на по… в общем…

Анджелина резко начала обмахиваться веером.

Граф Хейворд уставился на нее во все глаза, и ей в голову пришла дурацкая мысль, что она могла бы утонуть в этих голубых глазах, если бы смотрела в них достаточно долго.

— Надеюсь, — сказал он, — теперь вы научились относиться более пунктуально к назначенным встречам, леди Анджелина, с тем чтобы в будущем у вас не возникало соблазна ходить через запретные и опасные луга.

Она склонила голову набок и задумчиво посмотрела на него.

— Я рассказала эту историю, чтобы вы улыбнулись. Когда я рассказываю ее другим мужчинам, они умирают со смеху. А леди прикрываются веерами и тихонько хихикают.

— Интересно, — произнес он, — стали бы они так смеяться, если бы лорд Трешем рассказывал им историю о своей покойной сестре?

— Лорд Хейворд, — спросила Анджелина, — а вам не кажется, что вы несколько занудливы?

Ну вот, опять! Слова опередили мысли, и теперь их обратно не заберешь.

Его ноздри слегка раздулись. Она его раздражает, что в общем-то и неудивительно. Но ведь она сказала это, вовсе не собираясь его оскорблять или критиковать! И совсем не имеет ничего против, если даже он немного занудлив. Во всяком случае, не при данных обстоятельствах. Вероятно, больше никому из тех, кому она рассказывала эту историю, даже в голову не приходило, что она легко могла стать трагической.

Наверное, нужно было сказать не «занудливый», а «чересчур серьезный». Это звучит приятнее.

— Согласно вашему определению этого слова, леди Анджелина, я действительно занудлив. И не нахожу истории о нападающих быках забавными. Или истории о дамах без сопровождения, к которым в гостиничных пивных пристают нахальные молодые люди. Или истории о безрассудных сорвиголовах, устраивающих гонки на экипажах по узким дорогам, где ходят ни в чем не повинные и ничего не подозревающие пешеходы, хотя не могу не отметить, что подобные случаи развлекают множество зевак, восхищающихся безрассудством. Я не прошу прощения за то, что занудлив. Жизнь слишком серьезна, чтобы праздные люди подвергали опасности себя и других подобным безрассудством.

Анджелина смотрела на него во все глаза.

И в голове у нее мелькнула мысль: не в такой ли гонке погиб его брат? Не был ли он сорвиголовой?

И неужели он винит ее за случившееся в «Розе и короне», несмотря на то что так галантно выступил в ее защиту? Только потому, что ей нечего было там делать без компаньонки?

И он определенно винит ее за случай с быком, потому что она попала на тот луг, опаздывая на встречу.

Анджелина бы наверняка взорвалась гневом, услышав эту скрытую критику, если бы ее бранили Трешем или Фердинанд. Или мисс Пратт.

Но на этот раз она прикусила язык, чтобы подумать (редчайший случай!), медленно поигрывая веером.

Она в самом деле могла погибнуть, если бы на нужном месте не оказалось дерева или она упала бы вниз головой. Или если бы бык вернулся. И тот привлекательный рыжеволосый джентльмен в общем пивном зале гостиницы мог причинить ей немалый вред, если бы за нее никто не заступился, хотя Анджелина не думала, что подвергалась серьезной опасности. Или если бы тот джентльмен отказался принести свои извинения, из лорда Хейворда во дворе сделали бы отбивную — хотя и этого она не думала. Но даже если бы ему просто поставили под глазом синяк, часть вины в любом случае ложилась бы на нее. Ей не следовало находиться там, где она находилась.

Конец ознакомительного фрагмента.