Страница 9 из 11
— Есть такая профессия — трубы чистить. — Вадим с трудом поднялся на затекшие ноги.
— Тут печки топят? — Василевский не мог понять, куда клонит приятель. Мозги у него норовили закипеть.
— Насчет печек ничего не скажу, не видел, — Бокштейн был все так же размерен. — Но трубочисты по улицам ходят, значит, можно сделать вывод, что кому-то они нужны. К тому же встреча с трубочистом сулит удачу. Если подержаться за его пуговицу и загадать желание, оно непременно сбудется. Статистика.
Андрюха потряс головой. Бред какой-то.
— Ну, и где ваша удача, если Маргарита ногу подвернула? — мрачно спросил он.
— В этом удача и состоит — мы вернулись. Больше что-то никого не видно.
— Чего ты мелешь? Забрели в какой-нибудь бар и пиво глушат.
— Здесь до двадцати одного не наливают.
— Телефоны не работают! Они в подвале сидят!
— И Ким?
Андрюха смутился. Очень хотелось рассказать о странном встречном, но он боялся, что его посчитают сумасшедшим.
— Танька встретила наших, и они пошли вместе.
— Ким с Борзовым не пойдет, — подала голос Лена.
— Она не знает, где гостиница.
— Инга тоже с Борзовым не пойдет, — занудной пилой зудела Голубева.
— Нет никакого бара. — Вадим пристально смотрел на одноклассника.
Андрюху передернуло. И черный этот все не выходил из головы. Да и Ким должна была уже давно вернуться.
— Ну, хорошо, — сделал вид, что сдался Василевский. — Трубочист к удаче, а что там у нас с неудачей? Ты хочешь сказать, что все наши повстречали черта?
— Зачем? Достаточно встретить палача. Ты экскурсовода сегодня слушал? Она нам об этом рассказала. — И отвернувшись, добавил: — Как будто бы специально. Все твердила, что нам пригодится.
— С тем же успехом ты можешь ждать, что дорогу тебе перебежит шкаф. Какие палачи в двадцать первом веке?
— Люди в красном. Палачи ходили в красных одеждах, чтобы их было видно издалека и народ успевал уйти с их дороги.
— Люди в черном, люди в красном… — Андрюха замер, не договорив. — В красном! — ахнул он, опускаясь на ступеньку. — Он был в красном! Танька у него пошла имя спрашивать.
— Зачем? — снова подала голос Лена.
— Все это легенда про Олева. Ким говорила, что узнать имя слишком легкое задание… Погоди! — приподнялся он. — Так что же это выходит — этот красный всем повстречался?
Всем красный, а ему черный! Это получается, что он теперь в тень превратится?
— Маловероятно, если учесть, что все пошли в разные стороны.
Какое-то время ребята смотрели друг на друга. И вдруг Андрюха коротко рассмеялся.
— Разыгрываете, да? — Он переводил взгляд с одного лица на другое. — Дурака нашли? Все пропали! Не смешите меня! Это же не Бермудский треугольник, чтобы здесь пропадать!
Андрюха помчался наверх. Третий этаж был тих. Он нырнул в свою комнату, где расположился вместе с Вадимом, оглядел низкие балки, упирающиеся в белоснежный потолок, метнулся в соседний номер, к Мамкину и Борзову с Акопяном. Комната была заперта, за дверью тишина. У Наток тоже. И только у Маргариты Викторовны горел свет, звучала музыка.
— Здрасте, — прошептал Василевский, проходя мимо приоткрытой двери.
— Здравствуй, Андрей. Все хорошо?
Василевский кивнул, мало заботясь о том, увидят ли его. Если предположить худшее, то его нынешнее состояние можно назвать просто идеальным.
— Я еще немного полежу, и пойдем ужинать. Кто-нибудь еще вернулся?
— Вернулся, — шепотом ответил Василевский, пробираясь к лестнице.
— А еще мне кажется, что здесь кто-то ходит, — быстро шептала Лена, перегнувшись через край лестницы. — Ступеньки скрипят. Ты слышишь?
— Шагов я ничьих не слышу. — Вадим все еще сохранял видимое спокойствие. — Сквозняк. Окно где-то открыто.
Хлопнула входная дверь. Все вздрогнули.
— Никого нет, — пискнула Лена и посмотрела на спускающегося Андрюху. Взгляд у нее был сумасшедший. Глаза широко распахнуты.
— Что делать будем? — спросил Василевский, спотыкаясь на ступеньках. — Маргарита спрашивает про остальных.
Бокштейн снова стоял под лестницей. Ленка вцепилась в перила так, что костяшки пальцев побелели.
— Есть версия, что мы сами себя напугали. — Бокштейн повел плечами, сбрасывая напряжение. — Все действительно разбрелись по разным закоулкам. У половины нет роуминга на телефонах, кто-то не положил денег, остальные сидят в железобетонных подвалах.
— Вот, опять, — шмыгнула носом Ленка, приседая. — Слышите?
Андрюха поднял глаза. Он не услышал. Он увидел. Черноволосый стоял у Ленки за спиной и улыбался. Голова его резко склонилась к плечу. Василевский коротко вскрикнул, отшатываясь к стене. Вслед за ним завизжала Голубева. Черноволосый тут же исчез, подарив напоследок Андрюхе свою демоническую улыбку.
— Ты видел? — Рука Василевского, показывающего на Ленку, заметно дрожала.
— Пошли отсюда! — Бокштейн снял со столбика около основания лестницы свою куртку. — Поднимись к Маргарите, — бросил он Василевскому, — скажи, что мы сами разберемся с ужином. И деньги возьми. Мы, может быть, надолго. Голубева, не стой! — подогнал он Ленку, крадущуюся по лестнице вниз.
— Ребята, что произошло? — донеслось с третьего этажа.
— Ничего у нас не произошло, — напомнил Вадим поднимающемуся Василевскому. Тот часто закивал, словно пытался убедить в этом сам себя.
Перед дверью учительницы Андрюха несколько секунд простоял, приходя в себя. Вряд ли лицо у него сейчас было убедительным для утверждения «у нас все хорошо». Но Маргарита Викторовна лишних вопросов задавать не стала, согласно кивнула и только удобней вытянула ногу на кровати.
Далеко девятиклассники не пошли, обогнули угловой дом и сели в первое же кафе. Узкий проход с прилавком, несколько столиков в углу, по стенам зеркала. Для вида заказали кофе и булки. Есть никому не хотелось.
— Рассказывай. — Вадим специально сел напротив Андрюхи, чтобы удобней было смотреть ему в лицо.
Андрей на мгновение закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти такой длинный день. И рассказал — о странных звуках, о любителях однотонной одежды, как красной, так и черной.
— И она за ним пошла, — закончил он.
— А перед этим вы говорили про Олева? — уточнил Бокштейн, сосредоточенно глядя на собеседника.
Василевскому оставалось только кивнуть.
— Слабо представляю, чтобы они все сидели в одном баре.
— А где же тогда они? — шепотом спросила Лена. — Ведь семь давно уже было.
Андрюха медленно полез в карман за сотовым.
— С Москвой час разницы, — напомнил он. — Могли время перепутать.
— Все? — Вадим тоже крутил в руках мобильник. Как истинный математик, он не допускал задачи без ответа. Раз формула задана, она доказуема. Раз какой-то раздел физики существует, значит, он зачем-то понадобился человечеству. Абстрактные понятия и сослагательные наклонения сюда даже близко не допускались.
— А давайте в милицию пойдем? — тихо предложила Ленка. — Скажем все Маргарите. У нас же страховка! Они должны нам помочь! Ребята просто заблудились. Андрей, ты сам говорил, что Таня не помнит, где гостиница находится…
Бокштейн в задумчивости крошил булку на стол.
— Представляю картину! — нервно хохотнул Василевский. — Вваливается Голубева в участок и кричит, что всех ее друзей черти утащили. Да тебя саму после этого в дурдом по страховке пропишут.
«И нас с тобой за компанию!» — мысленно добавил он. Его кошмары не сильно отличались от Голубевских.
— Ты лучше другую картину представь, — Бокштейн тяжелым взглядом смотрел в окно.
По тротуару шел Эдик. И даже не шел, а как будто плыл в накрывших город сумерках.
— Интересно, — пробормотал Андрюха, медленно вставая из-за стола. Он вперед приятеля бросился на выход. За спиной услышал:
— Лена, подожди нас. И никуда не уходи.
— Постой! — вывалился на улицу Василевский. — Эй! Как там тебя?
— Эдик, — негромко позвал Бокштейн, и ушедший довольно далеко сын экскурсовода Марины обернулся.