Один день тьмы

Екатерина Неволина

Один день тьмы

Несс и Дерку. Моим особенным друзьям

Пролог

В коридоре мигала лампочка, все никак не решаясь погаснуть. Я стояла, прислонившись к обшарпанной стене, искалеченной глубокими трещинами, и смотрела в пустоту.

Свет и тьма сменяли друг друга перед моими глазами. Две стороны одной старой истертой монеты — свет и тьма, день и ночь… Когда‑то я любила солнце…

Все изменилось. Я положила руку на грудь. Сердце не билось. Отныне мир живых больше не являлся моим миром.

Давным‑давно, когда солнце еще не было безжалостным, а ночь не стояла за моим плечом, напряженно дыша в затылок, жила на свете девочка. У нее был свой уютный маленький мирок — любящие родители, верный пес по имени Джим, в ее душе жила уверенность в завтрашнем дне, ведь она видела только светлые, только яркие краски мира. Потом, как и водится в волшебных сказках, в ее жизнь вошел принц и его отец — старый король, взявший девочку в свой сказочный дворец.

Однако это оказалась настоящая старая сказка — та самая, которая не заканчивается словами «и жили они долго и счастливо», та самая, где принцесс убивают.

Хрустальный домик разбился на кусочки, рассыпался прахом и разлетелся по ветру. Семья девочки оказалась приемной, верный пес погиб, отдав свою жизнь в обмен за ее, а старый король был слишком стар и давным‑давно забыл, что такое милосердие, зато прекрасно помнил, как влиять на людей, заставляя их действовать в собственных интересах… Что у нас еще осталось? Ах да, прекрасный принц. Ну вопрос с принцем решился довольно легко. Кажется, его тоже убили как раз незадолго до смерти принцессы. Такая вот сказка. Немного жуткая, но что уж поделать. Я ее не выбирала, мне просто приходится в ней жить.

На чем я там остановилась?

Итак, принцесса умерла и стоит теперь в обшарпанном коридоре с одинокой мигающей лампочкой, терзаемая страшным голодом. Голод жжет ее тело огнем, голод окрашивает весь мир перед глазами в кроваво‑красный. Он в каждой ее мысли, в каждой клеточке ее тела — раздирающий, настойчивый, властный.

Я закрыла глаза, пытаясь отгородиться от этого ужасного чувства, однако оно было подобно девятому валу, сметающему на пути все преграды. Рубежи защиты падали один за другим, сознание мутилось. Еще миг, и чудовище, скрывающееся где‑то внутри меня и смотрящее на мир моими глазами, обретет свободу.

— Полина!

Мое собственное имя показалось мне чужим и странным.

Я оглянулась. Молодой черноволосый человек в порванной черной рокерской кожанке стоял прямо за моей спиной. В умении передвигаться бесшумно ему не откажешь.

— Полина, — повторил он, и его тонкие губы сложились в ироничную усмешку, — я вижу, что ты готова к охоте.

Часть I ПЕРВАЯ ОХОТА

Глава 1

Он называл себя королевским Ловчим и некогда казался мне воплощением всех кошмаров. Он был тем, кто убил меня и подарил мне новую жизнь во тьме. Жизнь вампира, нежизнь, если уж говорить откровенно.

Если взять немного древнего неконтролируемого ужаса и замешать его с той привязанностью, которую каждый вампир испытывает к своему создателю, добавить щепотку ненависти и капельку искреннего восхищения, то получалось как раз такое чувство, которое я испытывала к Ловчему. Он был моим создателем и вместе с тем продолжал оставаться врагом.

Поэтому, когда он предложил научить меня охотиться, я лишь презрительно улыбнулась.

— Спасибо, справлюсь сама, — сказала я, мельком подумав при этом, что потом, когда я всколыхну этот застоявшийся мир и сама начну управлять им (иначе какой смысл? Назад пути нет, а значит, я должна извлечь из нынешнего положения выгоду), никто не сможет сказать, что научил меня всему, никто не вспомнит моих первых неуклюжих шагов. Я позабочусь о том, чтобы свидетелей не осталось. Я сама научусь охотиться — ведь это такие пустяки. Артур… Нет, не хочу думать об Артуре. Он наверняка мертв. Прошло время оглядываться, нынче нужно смотреть только вперед.

— Сама? — правая бровь Ловчего насмешливо поползла вверх, а в диких волчьих глазах зажегся огонек интереса. — Ну что же, посмотрим.

Отвечать на столь неприкрытое хамство я не собиралась и поэтому молча направилась к выходу.

Под ногами скрипели бутылочные осколки, помещение заброшенного завода, где обосновалась Королева и ее люди, находилось в аварийном состоянии. Разбитые стекла, огромные трещины и груды мусора по углам — таковы оказались реалии жизни вампиров, называемых дикими. Я невольно вспомнила уютный дом на Арбате, где обитал Отец Артура, старейшина и глава Московского Дома вампиров. Разница оказалась существенной, но, если подумать, даже лучше, что моя жизнь начиналась именно здесь. Тем большему я смогу научиться и, поднявшись из самых низов, разобью уютный вампирский мир вдребезги. И старейшина в своем роскошном особняке еще пожалеет, что пытался использовать меня в своих играх.

Я вышла на улицу. Серый зимний вечер на окраине мегаполиса… снег, смешанный с грязью, полуразвалившийся забор, нездорово‑алый свет, окутывающий город, словно кровавая пелена… Теперь это мой мир. Я раскинула руки, словно пытаясь обнять затихающий город, и на миг застыла на пороге, словно на границе двух миров. Начиналась моя первая охота, первый шаг к новому для меня существованию.

Я сошла с крыльца, миновала пустырь, вышла за пределы огороженной территории и двинулась по улице. Под ногами поскрипывал снег. Точно так же, как целую жизнь назад. Только теперь холод уже не преследовал меня, и только свернувшийся в животе голод гнал вперед, обостряя инстинкты. Оказывается, теперь я прекрасно вижу во тьме и слышу тысячи оттенков звуков, а голова работает как никогда ясно. Это было похоже на волшебство — целый спектр новых возможностей. Мне нравилось это состояние. Как‑то, когда я залпом выпила бокал шампанского, у меня было сходное чувство. И все‑таки сейчас все ощущалось по‑иному. Красочнее, острее, резче. В общем, приятно, если бы не сосущее болезненное чувство внутри. Голод — я впервые ощутила, что это такое. Человеческое чувство голода так же слабо по сравнению с вампирским, как свет свечи рядом с солнцем. Не испытав его, никак не прочувствуешь, что это такое. Тысячи острых крючочков, разрывающих внутренности, одна‑единственная мысль, затмившая все остальные, тянущая монотонная боль — это лишь приблизительные описания вампирского голода. Но хватит пустых слов. Пора бы перейти к делу. Я украдкой разглядывала проходящих мимо людей. Все они словно были отлиты по одной форме: с поднятыми воротниками, сосредоточенные и хмурые. Зато от каждого веяло теплом. Тепло, надежность, пища — этого так не хватало мне сейчас! Я почувствовала странный зуд во рту и ощупала языком зубы. Так и есть — клыки удлинились, а горло пересохло и страшно саднило. Мне нужно совсем немного тепла… Совсем немного…