Два шага до рассвета

Екатерина Неволина

Два шага до рассвета

Несс и Дерк, примите мои искренние благодарности за участие в данном романе и вашу воистину нечеловеческую логику

Пролог

У моей любви глаза цвета перезревшей вишни и удивительное имя — четкое, как полет стрелы, светлое, как сверкнувшее на солнце лезвие меча.

«Артур», — произношу я, осторожно пробуя языком все оттенки вкуса. Горький шоколад и миндаль.

Артур…

Он вошел в мою жизнь, настежь распахнув двери серых будней, и стал для меня солнцем. Самым большим подарком, врученным мне судьбой…

«Артур», — повторяю я, словно нащупывая путь в темноте.

У моей любви удивительные глаза, в них, как в глубоком колодце, даже днем отражаются звезды.

Часть I СУМРАК СТАРОГО ДОМА

Глава 1

В окно глухо барабанил дождь. Такие дожди чаще всего бывают затяжными. Как зарядит на целую неделю — только держись. Монотонные, прилипчивые, печальные. Я слушала его, сидя в большом плюшевом кресле. Папа и мама уехали по делам, и я осталась в квартире одна, если, конечно, не считать голубенка Мерлина, с недавних пор поселившегося у нас в доме.

Мне было ужасно одиноко без Джима. Джим — это мой верный пес. Я взяла его в дом смешным толстомордым щенком с вечно разъезжающимися на паркете лапами. Я была тогда совсем мелкой девчонкой. Тоже смешной — тощей и нескладной. А потом мы выросли. Джим — в огромного благородного пса, я — в долговязую бледнокожую девицу. И вот Джим погиб, спасая мою жизнь. Мой самый верный и преданный друг ушел, а я осталась. Чтобы вот так сидеть с ногами в кресле и слушать, как плачет за стеклом дождь. Пусто. Очень пусто в квартире без Джима. Никто не стаскивает с меня одеяло, не вылизывает шершавым языком щеки, не крутится под ногами, когда я отчаянно куда‑то опаздываю. Его больше нет со мной — вот и все. Да и опаздывать мне сейчас некуда. Занятий в школе не будет еще целую неделю.

Еще целую неделю мне придется оставаться наедине с собой и слушать эту ужасающую тишину, нарушаемую лишь тиканьем часов. Сегодня даже часы тикали как‑то глухо и тревожно.

Тик‑так!

Кто твой враг? — будто повторяли они.

Пытаясь немного развеяться, я сняла с полки книгу Джейн Остен. Я уже читала «Гордость и предубеждение», но иногда мне нравится перечитывать знакомые книги. Они — как старые верные друзья. Если мне плохо, ни за что не возьму новую книгу — лучше обращусь к старому другу, который уж точно не подведет меня, не преподнесет неприятного сюрприза.

Я дочитала до сцены на балу. В квартире по‑прежнему царила тишина. Свернувшись клубочком в кресле и подтянув к груди колени, я думала о себе и об Артуре, представляя нас героями книги.

Он тоже при знакомстве показался мне надменным и гордым. Не зря говорят, что первое впечатление — обманчиво.

Я вспоминала о том, как увидела его впервые — сказочного мальчика с удивительными глазами, глядящими прямо в душу.

Я вспоминала наш бал и тот странный танец, когда Артур, провоцируя меня, кричал мне, чтобы я сняла маску. В то время он носил маску сам… Тогда я еще не знала о нем ничего. Ни того, что Артур пришел в нашу школу специально для того, чтобы разыскать меня, ни о том, что он не был человеком… Он был… вампиром… Вот я и произнесла это слово, легшее на мое сердце тяжелой печатью обреченности…

Громкая трель звонка прозвучала в пустой притихшей квартире так чуждо и неожиданно, что я вздрогнула. Звонили в дверь. Мне не хотелось идти открывать, но неведомый визитер оказался настойчив.

Медленно, надеясь, что он все‑таки уйдет, я нащупала под креслом тапки, надела их, вышла в общий коридор и заглянула в глазок.

За дверью стояла… Виола — самая популярная и избалованная девочка нашего класса!

Интересно, что она здесь делает? Она была у меня дома раза два‑три, и то в далеком детстве, когда мы только начинали учиться вместе, и мама, желая, чтобы я нравилась классу, велела мне приглашать всех одноклассников на мои дни рождения. Правда, ничего хорошего из этого не вышло. К счастью, мама так и не узнала, что над ней и надо мной только смеялись.

— Кто там? — спросила я, все еще не веря своим глазам.

— Полина, это Виола. Нам нужно срочно поговорить! Открой, пожалуйста! — услышала я знакомый голос.

Если я стану опасаться каждого, недолго и параноиком стать.

Щелкнул замок, дверь открылась, и я определенно поняла, что в мире что‑то не так.

Это действительно была Виола. Но, боже мой, как чудовищно она выглядела! Щеки впали, на лице очень много косметики — густой слой тоналки и пудры, видимо, чтобы скрыть залегшие под глазами тени, с распущенных волос стекает вода, будто она — дочь известного банкира — шла под дождем пешком минимум от остановки! Вот, точно, на ее дорогом плащике засыхают брызги дорожной грязи. Никогда не видела Виолу в таком виде!

Перехватив мой недоуменный взгляд, Виола криво улыбнулась.

— Да, — объяснила она, — я сегодня своим ходом. Не хотела говорить отцу, уж больно дело деликатное…

Я кивнула, хотя, честно сказать, ничегошеньки не поняла.

— Ты хотела о чем‑то поговорить? Ну, говори.

Она чуть скривилась.

— Мне холодно, — она поежилась. — Можно я войду? Ты впустишь меня? — и, видя, что я колеблюсь, добавила: — Это касается Артура.

— Входи, — неохотно согласилась я, пропуская Виолу в квартиру.

Когда она разулась (интересно, а как это она вообще доехала в туфлях — своим ходом, да еще в такую погоду?!), я заметила, что у нее порваны колготки.

Происходящее никак не укладывалось в моей голове. Что‑то здесь было не то. Что‑то неправильное. Она всегда так следила за собой!..

И еще. Пахло от нее не духами, а сыростью.

Все эти факты накапливались в моей голове в разрозненном виде, но мозаика никак не складывалась.

Раздевшись, Виола прошла в мою комнату и с любопытством огляделась.

— Миленько, — сказала она. — А родители дома?

— А зачем тебе мои родители? — спросила я несколько резко.

— Нет, ни за чем, — ответила она. — Они мне, собственно, как раз не нужны. Потому что я пришла к тебе. Вернее, за тобой.

Мое сердце екнуло.

— За мной? — глупо переспросила я.

— Ага, — она улыбнулась. — Меня послали за тобой. Но, прежде чем мы перейдем к делу, я скажу тебе кое‑что.

Я посмотрела на ее руки. Они были совершенно белыми. Ее пальцы словно удлинились, а ногти выглядели как настоящие когти. Не может быть!

— Ненавижу тебя! — медленно проговорила Виола, надвигаясь на меня и заставляя меня прижаться к стенке. — Ненавижу! Ты сломала всю мою жизнь! Из‑за тебя со мной случилось вот это! — она подняла руки с растопыренными пальцами, и в моей груди будто что‑то оборвалось.

Виола уже не была прежней.

— Подожди, при чем тут я? Понимаю, что мы с тобой не всегда ладили, но я…

— Не притворяйся дурочкой, — оборвала она, и я заметила, как у нее во рту сверкнули клыки. — Он охотился на тебя! Это все из‑за тебя! Только из‑за тебя! Он послал меня в школу за тобой!..

…Последний день занятий в школе… Виола словно сама не своя. Вот она со своей неразлучной подругой Натали, а вот Виола стоит у окна, неподалеку от женского туалета, я вхожу туда и вижу кровь и безжизненно распростертое тело…

— Натали! Это ты убила Натали! — выкрикнула я прямо ей в лицо.

Виола улыбнулась.

— Ну вот, видишь, ты можешь соображать, когда это требуется, — сказала она, облизнувшись. — Я была очень голодна, и мне требовалась кровь. Я не должна была этого делать, но так получилось… Само собой… И он жестоко наказал меня за это! Он вообще очень суров со мной, хотя я стараюсь выполнять все его указания!