Сердце зла

На следующий день утром я взяла сумку с книгами и отправилась в школу. Туда мне очень не хотелось идти: снова клонило в сон, потому что в этот раз я заинтересовалась комбинациями младших арканов карт таро и полночи читала про это книгу. Я бы с удовольствием пропустила и еще один учебный день, оставшись сладко спать в своей кровати, но вовремя одумалась. Объяснять, почему меня не было на занятиях два дня подряд гораздо сложнее, чем один. Один день, может, вообще не заметят, мало, что ли, нас в классе сидит – одним учеником больше, одним меньше, какая учителям разница. В общем, я отправилась в школу.

Оказалось, что Машка, говоря мне вчера про Алю, Веру и Гошку, ничего не придумала. Вероника Михайлова и в самом деле теперь сидела с Апексимовым, а к Алинке подсела Света Байкова. Аля была грустная-грустная, а вид у Веры был счастливый. Гошка казался каким-то полусонным, его обычно такие озорные глаза не блестели задорно. Что-то с ним было не так. Правда, и Вероника, несмотря на то, что выглядела довольной, была какая-то не такая.

– Маш, а ты не находишь, что сегодня Михайлова какая-то… э-э… другая?.. – не могла подобрать нужного слова я.

– Ну, слава богу, – с облегчением вздохнула подруга. – Ты сегодня все-таки можешь говорить о чем-то, кроме этих карт таро. Два урока и две перемены трындишь про какие-то арканы-капканы. Мне эти слова совершенно ни о чем не говорят и слушать про их комбинации неинтересно! А насчет Вероники ты права. Обычно она такая безукоризненная в отношении своей внешности, а тут смотри – один глаз накрашен ярче другого, эта губная помада ей совершенно не идет, да и новая кофточка плохо сочетается с юбкой!

– Вообще, да, – я внимательно оглядела одноклассницу. – Но я говорила про другое. Тебе не кажется, что Верка какая-то нервная сегодня и несобранная. Пошла к доске, споткнулась и чуть нос не расквасила, в столовой пирожное на себя опрокинула, на геометрии ее со шпаргалкой поймали, хотя она всегда так виртуозно списывала.

– Наверное, ее мучит совесть, ведь она увела чужого парня, вот и не может сосредоточиться, и все валится у нее из рук, – предположила Никитина. – И потом, она могла просто не выспаться, утром обнаружила зацепочку на своих любимых колготках, кот Барсик написал в коридоре, бабушка не оценила по достоинству новую юбку, потому что вообще ее не увидела из-под свитера, и плюс еще что-нибудь. Ну, ты же знаешь, утром за какой-то час сборов в школу сколько всего может произойти, что испортит настроение на весь день.

– Ой, а чей это крестик с цепочкой на полу возле доски лежит? – раздался голос химички. Она поставила колбу с какой-то желтой жидкостью в штатив и подняла с полу вещицу. – Посмотрите, никто не потерял?

Я потянулась рукой к шее. Цепочка была на месте, крестик тоже. С тех пор как я стала ученицей знахарки, я постоянно ношу крестик, иначе учение будет даваться мне в три раза сложнее. Как сказала Еремея: ангел-хранитель без него не захочет мне помогать постигать магические знания.

– Это мой крестик! – воскликнула Вероника и подошла к химичке. – Спасибо, Людмила Алексеевна.

Вера села на место и попыталась застегнуть цепочку, но колечко все время выскакивало из застежки. Михайлова попросила Гошу помочь. Тот повертел в руках цепочку, потеребил замок и сказал:

– Не выйдет, Вер, тут зубцы на застежке никак не сходятся. Щель вроде маленькая, но колечко все же вылетает. Повесь дома крестик на другую цепочку.

– Неужели ты думаешь, что это тоже следствие плохо начатого утра? – обратилась я к Манюне. Та вытаращила на меня глаза. – Мне кажется, что на нашу Веронику навели порчу! – прошептала я на ухо подруге.

– Да ладно! С чего ты взяла? – Машка просто раскрыла рот. – У нее какая-нибудь черная аура?

– Видеть ауру я пока не умею, – ответила я и тут же прочла в глазах Никитиной разочарование. – Но потеря крестика – это явный знак того, что ангел-хранитель предупреждает об опасности, а это часто происходит сразу после того, как навели порчу!

– И поэтому ты решила, что ее сглазили? – Манюнино разочарование возросло вдвое.

– Не сглазили, а испортили, это разные вещи, – поправила я несведущую подругу. – И потом, вся ее нервозность, мелкие неприятности, это тоже говорит о том, что порча медленно, но верно, начинает действовать.

– Ирка, ты меня, конечно, прости, я ученицей у колдуньи не состою, но мне кажется, что ты ошибаешься. Сама посуди, у меня каждый день что-нибудь да случается, в частности благодаря одному маленькому типу, который, к несчастью, является моим родственником и прописан в нашей квартире. Так что же, теперь считать, что брат Даниил на меня порчу навел?

– Достаточно просто проверить, есть ли на Верке порча, – буркнула я, обидевшись на подругу. – Порченым всегда плохо в церкви.

– Ты думаешь, наша Вероника ходит в церковь?

– Хорошо, попив святой воды, у порченых возникает боль в животе, тошнота или еще что. Завтра физра и после бега, прыжков и игры в баскетбол, мы все захотим пить, и я угощу Веру из своей бутылки, куда налью не обычную кипяченую воду из чайника, а святую.

– А если Михайлова принесет свою воду? – задала Маша вполне уместный вопрос.

– Подменю бутылки! Вот увидишь, Машка, на ней есть порча!

– …А Михайлова будет мне помогать, – услышала я голос химички.

Вера прошла мимо нас к большому учительскому столу, чтобы помочь показывать опыт.

– Смешаем щелочь и спирт и нагреем, – объясняла Людмила Алексеевна. Вероника чиркнула спичкой и поднесла ее к спиртовке, чтобы зажечь фитиль. Но спичка тут же погасла. Вера зажгла другую, но та погасла еще быстрее.

– Сейчас Вероника зажжет спиртовку, мы нагреем полученную смесь и увидим, как выделяется… – Но что выделяется при этом нагревании, наш класс так и не узнал. Михайлова, поднеся очередную спичку к фитилю, вдруг закричала. Огонь лихо взвился над спиртовкой сантиметров на десять, обжигая Верину ладонь. Пламя было ярко-алого цвета, без обычной синевы у самого горлышка спиртовки, оно резко подергивалось и как-то странно потрескивало, будто это было пламя костра, в котором от огня гнулся, ломался хворост. Переведя взгляд на одноклассницу, я сама чуть не вскрикнула: на ее красноватой ладони сидел большой черный паук, он медленно пополз по рукаву кофты и оказался на плече.

– Машка, откуда он взялся? Почему Верка не сбросит с себя эту гадость? – удивилась я.

Подруга недоуменно посмотрела на меня.

– Ты о чем говоришь?

– О пауке, о чем же еще!

– У-у, Ирка, отдыхай больше, мы сейчас в кабинете химии сидим, а не биологии, – вздохнула Манюня.

Я не обратила внимания на это замечание, меня сейчас больше волновал другой вопрос: если на Михайлову и в самом деле навели порчу, то кто. Она ничего плохого не сделала. Стоп! Это же!..

Я оглянулась на Алину.

– Не может быть, – пробормотала я. – Алинка – тихая застенчивая хорошая девочка, все уроки всегда выучены, за партой сидит как мышка, слова никому грубого не скажет… не могла же она навести эту порчу?

Машка внимательно прислушивалась к моим словам.

– Ирка, я поняла, Гоша ушел к Верке так внезапно, потому что та воспользовалась магией!

– Это все надо обязательно проверить, – сказала я, и подруга согласно кивнула.

На перемене мы с Машкой, стоя возле полупустого класса, спорили, померещился ли мне паук или нет.

– Извините, девочки, в этом кабинете сейчас начнется урок литературы у десятого «В» класса? – подошла к нам молодая женщина.

– Да, – кивнули мы.

– А вы мне не подскажете, кто тут Маша Никитина? – спросила та, заглядывая в кабинет.

– Ну, я Маша Никитина, а что такое? – настороженно спросила Мария. – Зачем я вам нужна?

– Ой, Машенька! – молодая женщина почему-то радостно всплеснула руками. – Понимаешь, я первый год преподаю в вашей школе, не всех еще учеников знаю… Дело в том, что я веду уроки математики в шестом «Б»…

– Ясно, – перебила ее Машка и тяжело вздохнула. – Вы, наверное, хотите пожаловаться на Даниила.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.