Поцелуй в ночи

Она метнулась от шкафа в ванную и подлетела к зеркалу. Увиденное повергло ее в настоящий ужас.

— Это какой-то фокус, — упавшим голосом пролепетала она.

— Нет, это не фокус, — заверил Этьен, войдя вслед за ней в ванную. — Бастьен сегодня порылся в литературе и сказал, что некоторые люди довольно быстро перевоплощаются. Первое, что меняется, — это зубы. Вскоре ты будешь лучше видеть в темноте, лучше слышать… ну и все в этом роде, — туманно закончил он.

Гаррет перевела взгляд на его отражение и оторопела от недоумения: хозяин дома отражался в зеркале! Он стоял прямо за ее спиной, и в зеркале отчетливо виднелись его голова, шея и плечи.

— Вампиры не отражаются в зеркале, — упрямо заявила она. Это была отчаянная попытка ухватиться за соломинку, но Рейчел и была в отчаянии.

— Бабушкины сказки. — Этьен улыбнулся. — Видишь, ты спокойно можешь краситься.

Но его слова не возымели должного действия. Вместо того чтобы успокоиться, Рейчел совсем сникла.

— Я мертвая.

— Ты вовсе не мертвая, — терпеливо возразил Этьен. — Я превратил тебя в вампира, чтобы спасти от смерти.

— Спасибо большое! Ты меня убил, чтобы спасти от смерти. Железная мужская логика, — в сердцах буркнула она. — Похоже, отпуск на Гавайях отменяется. Черт! А я в кои-то веки нашла купальник, в котором не похожа на Годзиллу.

— Я тебя не убивал, — снова повторил блондин. — Это Паук…

— Паук? Тот полоумный в военной форме? — перебила его Гаррет. Перед ее глазами возник образ парня, размахивающего топором. Насупив брови, она исподлобья глянула на отражение Этьена. — Надо было дать ему отрубить тебе голову. Тогда я хотя бы не превратилась в бездушную зомби.

— Ты не бездушная, — поправил ее Этьен. Его терпение явно начало иссякать. — Паук тебя ранил, ты умирала, и мне пришлось тебя перевоплотить, чтобы сохранить тебе жизнь.

— Если у меня и пропала душа, то я этого не чувствую.

Подавшись к зеркалу, Рейчел вздернула верхнюю губу и потыкала пальцем свои новые клыки.

— Она у тебя не пропала.

Даже не повернув головы в его сторону, Рейчел принялась рыться в тумбочке под раковиной. Лучше всего ей бы подошли плоскогубцы, но она, само собой, и не надеялась их здесь найти. Самое большее, на что она могла рассчитывать, — это маникюрные щипчики. Отыскав две пары, Рейчел выбрала ту, что побольше, и нагнулась к зеркалу.

— Ты что, совсем? — вскрикнул хозяин дома и вырвал у нее щипцы, как только увидел, что она ухватила ими кончик зуба и попыталась его выдернуть.

— Я не хочу быть вампиршей, — огрызнулась Рейчел и попробовала отнять у него щипцы, но Этьен отставил их на вытянутой руке, чтобы она не смогла дотянуться.

Повернувшись к нему спиной, Рейчел снова принялась рыться в ящике. На этот раз у нее в руках оказалась пилочка для ногтей. Глядя в зеркало, она принялась пилить клык.

— Зря стараешься — он снова нарастет, — угрюмо предупредил Этьен. — И быть вампиром не так уж плохо.

— Ха! — отозвалась Рейчел, продолжая пилить зуб.

— Ты никогда не состаришься, — воодушевленно начал перечислять Этьен, — никогда не будешь болеть, никогда…

— Никогда не увижу дневного света, — раздраженно перебила Рейчел, смерив его свирепым взглядом. — Ты хоть знаешь, сколько я добивалась того, чтобы меня перевели в дневную смену? Три года! Три года я работала по ночам, а днем мучилась бессонницей. И когда наконец меня повышают в должности и предлагают дневную смену, ты превращаешь меня в ночную тварь! — Ее голос повышался с каждым словом, пока не перешел в визг. — Ты обрек меня на вечную ночную смену! Ненавижу!

— Днем ты тоже можешь выходить на улицу, — сказал Этьен, но в его голосе не было особой уверенности, из чего Рейчел заключила, что он просто хочет ее успокоить. Но ей было не до того, чтоб уличать его во лжи: все ее мысли уже крутились вокруг того, что можно и чего нельзя делать вампирам.

— Чеснок! — Ее глаза недоверчиво расширились. — Я же обожаю чеснок, а теперь мне нельзя…

— Можешь есть чеснок, сколько душе угодно, — перебил Этьен. — Поверь, это просто очередной вымысел.

Не зная, верить ему или нет, Рейчел смерила Этьена пристальным взглядом:

— А что насчет церкви?

— В смысле? — не понял он.

— В церковь мне можно ходить? — спросила она с расстановкой, словно разговаривала с дурачком. — Мы с родителями каждую неделю ходим на мессу, но вампиры…

— Ты можешь ходить в церковь, — с видимым облегчением заверил ее Этьен. — Это тоже люди выдумали. На самом деле церковные принадлежности и святые места нам нисколько не страшны.

Он явно ожидал, что эта новость ее обрадует, но его ожидания не оправдались. Плечи Рейчел снова поникли.

— Блеск. А я-то надеялась, что у меня появится уважительная причина прогуливать мессу. Отец Антонелли как начнет говорить, так его не остановишь. Но если бы при входе в церковь мне грозила перспектива взорваться столбом пламени или еще какой-нибудь конфуз, то даже мама не стала бы возражать. — Рейчел испустила удрученный вздох. — Не вижу я в этом перевоплощении никаких плюсов.

Этьен озабоченно наморщил лоб. Наверное, ему больше нравилось, когда она злилась.

— Как это не видишь плюсов? — спросил он. — Ты жива и проживешь еще… много лет. Ты никогда не состаришься, и…

— Ты повторяешься, — холодно заметила Рейчел и, протиснувшись мимо него, вышла из ванной.

— Куда ты? — озабоченно спросил Этьен, следуя за ней по пятам.

— Одежду искать. — Рейчел застыла посреди спальни. — Или мои вещи где-то здесь?

Этьен отрицательно покачал головой:

— Нет, они все в крови. И боюсь, их уже не отстираешь.

— Хм. — Рейчел снова повернулась к шкафу. — Что ж, придется взять у тебя напрокат пару вещичек. Но я все верну.

Насупившись, но ни слова не говоря, Этьен смотрел, как Рейчел роется в его шкафу. По-видимому, забыв, что уже выбрала себе рубашку, она сдернула с вешалки еще одну такую же, с длинными рукавами, и, прихватив брюки, потопала обратно в ванную. Чисто машинально Этьен двинулся следом и чуть не расквасил себе нос о захлопнувшуюся дверь.

— Я подожду снаружи, — пробормотал он.

— Хорошая мысль, — донеслось из запертой ванной.

Этьен угрюмо смотрел на дверь, за которой слышался шорох одежды. Надо полагать, Рейчел раздевалась. В его голове промелькнула картинка: вот она разматывает простыню, и материя скользит по округлой груди, животу, крутым бедрам… Он поспешно отогнал эти видения.

Аржено прекрасно знал, как она выглядит без одежды. Когда они вернулись домой из больницы, он был не в силах помогать матери и Бастьену, но в то же время не мог не смотреть, как они раздели Рейчел, обработали ее рану, обмыли и уложили в кровать. Так что сейчас он очень хорошо представлял, что происходит за закрытой дверью. Голубые стены ванной выгодно оттеняют ее бледную кожу и рыжие волосы; мускулы играют, когда она сбрасывает с себя простыню и облачается в его любимую рубашку, которая ей страшно велика…

Этьен совсем размечтался, когда дверь ванной неожиданно распахнулась и Рейчел с недовольной миной застыла на пороге. Она явно не обрадовалась, что он еще здесь.

Он прочистил горло и выдавил из себя кривую улыбку.

— Ты быстро.

— Уйди с дороги.

— Да, конечно, — спохватился он и посторонился, провожая Рейчел взглядом. Брюки были ей безбожно велики и мешком болтались на бедрах. Она заправила рубашку в брюки, а пояс завязала узлом, но пока она шла к шкафу, узел развязался, и штаны съехали с талии.

Брюки упали на пол — брови Этьена взлетели на лоб. Рейчел резко остановилась, глядя на коварный предмет одежды, который бесформенной кучкой опутал ее лодыжки. Этьен мог поспорить, что ее лицо перекосилось от досады, потому что его физиономию постигла та же участь. Но свалившиеся штаны были тут ни при чем — просто полы рубашки опустились слишком быстро, испортив все впечатление. Хотя ноги остались на виду — и, надо сказать, восхитительные ноги.

Чертыхаясь под нос, Рейчел перешагнула через брюки.