Волчья свадьба

– Добыла трех кошек, двух собак и двух ворон.

– Молодец, дочка! – одобрительно кивал отец. – Я очень хочу, чтобы ты выросла смелой, твердой и решительной. Не какой-нибудь слюнявой размазней, а человеком, уверенно идущим по жизни, всегда и везде умеющим добиваться своего…

И Алина твердо знала – отец во всем прав. Раз уж он сказал, что она должна вырасти твердой как кремень, значит, такой она и станет.

Но однажды произошло нечто и вовсе из ряда вон выходящее. Приехав «поохотиться» на ту свалку у железной дороги, где была убита самая первая собака, Алина, что теперь уже стало вполне обыденным, пошла среди холмов мусора выискивать себе очередную жертву. У одной из крайних куч, за которыми начинались кусты, крутилась небольшая собака с черной, курчавой шерстью. Скорее всего, это был одичавший кокер-спаниель. Дождавшись, когда собака поднимется на склон мусорной кучи, Алина подняла пистолет и прицелилась. Словно почуяв беду, в самый последний миг спаниель, испуганно тявкнув, успел метнуться в кусты. И, нажав на спуск, Алина поняла, что промахнулась.

Но внезапно из-за зеленой стены кустарника до нее донесся чей-то негромкий вскрик. Голос был человеческим. И снова, как тогда, в самый первый раз, она съежилась и похолодела. С трудом сдерживая стук зубов, она опрометью кинулась к отцу. Выслушав ее, он встревоженно хмыкнул и поспешил туда, откуда послышался голос. Алина побежала за ним. Раздвинув кусты, они увидели на дорожке, ведущей к железнодорожной насыпи, какого-то старика, лежащего ничком.

Рядом валялась плетеная корзина, из которой вывалились, судя по всему, только что сделанные покупки в продуктовом магазине. Перевернув старика на спину и что-то пощупав на шее, отец досадливо крякнул и тихо пробормотал:

– И какая нелегкая вынесла тебя сюда, старый хрыч?! Что же теперь делать-то?

Алина смотрела на старика, и ее колотило от каких-то страшных ожиданий. Ей казалось, что вот-вот откуда-то выбегут милиционеры с наручниками и их с отцом повезут в тюрьму. Она едва не расплакалась, лишь представив себе, что будет с мамой, когда та узнает, где ее дочь. Но отец быстро принял нужное решение. Он оттащил старика на свалку и завалил его в куче мусора. После этого, сделав веник из сломанных веток, замел следы на тропинке.

Почти всю дорогу домой они молчали. Лишь уже перед самым домом отец спросил:

– Ты как? Испугалась? Да не переживай из-за ерунды! Он свое уже отжил. Это судьба. Если бы ты случайно в него не попала, он бы, скорее всего, попал под колеса поезда. Забудь!

После этого случая по негласному уговору папа и дочь свои выезды за город прекратили. А через пару дней, услышав в новостях о таинственном убийстве старика, найденного бомжами на свалке, она неожиданно для себя ощутила что-то вроде гордости. Надо же! Ведь это она заставила столько людей обсуждать историю со стариком. Теперь она точно знала: сильному и решительному можно ВСЕ. Удел слабого и мягкотелого – подчиняться сильным. Не изменилась точка зрения Алины на жизнь и после того, как отец отвел ее в элитную секцию айкидо, где она, жесткая и решительная, очень скоро стала грозой для участниц спаррингов.

Глава 2

Через час с небольшим в гостиную, без какого-либо предупреждения, штормовым ветром ворвалась эффектная, стильно одетая особа, сияя радостной улыбкой. Борис в это время обсуждал с Алиной систему службы безопасности холдинга, ее структуру, принципы функционирования и кадровый состав. По мнению Алины, ее отец, будучи человеком чрезвычайно вдумчивым и педантичным в вопросах безопасности, свою службу сформировал из высококлассных специалистов – настоящих профи, а система ее работы была отлажена как хронометр.

– И тем не менее она дала досаднейший сбой, не сумев защитить того, кого обязана была защитить в первую очередь… – задумчиво констатировал Петрухин. – Или не захотела? – Он вопросительно посмотрел на Алину.

– Ну что вы! – категорично не согласилась она. – Я же вам сказала, что отбор в службу безопасности шел и через специальные кадровые агентства, и через тестирование опытными психологами, и даже через полиграф. Представляете? У нас претендентов было двадцать человек на место. Нет, нет, нашу службу в чем-то таком я никак не могу подозревать.

– Но тогда объясните мне, почему в момент убийства – а это именно убийство – он оказался один на пустынном берегу, без какого-либо минимального сопровождения? Это что – халатность, недосмотр, сознательный умысел?

– Это… Как бы вам объяснить? – Алина напряженно подбирала нужные слова. – Ну, все мы люди живые. У каждого есть свои слабости. И каждому хочется в какие-то моменты побыть без назойливого сопровождения, без соглядатаев, пусть даже они и обеспечивают нашу безопасность. В конце концов, могли быть запланированы чрезвычайно конфиденциальные переговоры с кем-то из деловых партнеров. Знаете, есть такое понятие – коммерческая тайна? Ну вот, представьте себе, отец встретился с деловым партнером своих конкурентов. С точки зрения и житейской морали, и коммерческой этики, в этом ничего зазорного нет. Верно? Но если о подобной встрече узнают определенным образом заинтересованные лица, то… Сами понимаете, последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

Борис хотел было спросить, как Алина воспринимает тот факт, что на самом-то деле ее отец назначил свидание на пляже молодому мужчине, но вновь передумал и попросил дать характеристику начальнику службы безопасности Ежонову. Однако ответ Алины и по поводу главного секьюрити отца оригинальностью не блистал. По ее мнению, Ежонов являл собой ходячий набор добродетелей – порядочный, дотошный в деле исполнения служебного долга, работящий – готов был не уходить с работы сутками, смелый, инициативный…

Петрухин решил достаточно деликатно возразить по поводу идеального нравственного облика Ежонова – в пансионате тот явил себя несколько с иной стороны. Но именно тут в гостиной и возникла нежданная гостья, с колыхающимися на плечах потоками светлых волос – хоть снимай в рекламе какого-нибудь ультрамодного шампуня. Она с ходу кинулась к Алине с дежурными урбанистическими «чмоки-чмоки». Обменявшись приветствиями с гостьей, хозяйка дома представила ее Петрухину:

– Майя, моя лучшая подруга. Умница, красавица, океан обаяния и средоточие изящества. По-моему, она даже красивее меня…

– Аль! Как ты можешь?! – укоризненно воскликнула Майя. – Все без исключения самой красивой считают тебя. Ведь правда же? – обратилась она к Борису.

– Мне трудно судить, вы обе ослепительны, – «сдипломатничал» он, – обаятельны и изящны.

Он никак не мог взять в толк – искренне ли подруги возвеличивают друг друга, или это своего рода коварное женское ерничество, тщательно спрятанное под маской дружелюбия.

– Майя, а это наш Шерлок Холмс, оперуполномоченный Борис Витальевич Петрухин. Он занимается расследованием убийства папы, – уже серьезным тоном объявила Алина.

– Так все-таки это было убийство… – уже без тени улыбки, где-то даже со скорбью, Майя понимающе покачала головой.

Краем глаза схватив мимику ее лица, Борис вдруг ощутил непонятные сомнения. Несмотря на сочувственный тон слов Майи, ему почему-то показалось, что на самом деле гостья более чем далека от скорби. И даже напротив. Вероятнее всего, в глубине души она ощущает некое удовлетворение в связи со случившимся. Попросив разрешения принять участие в разговоре, Майя скромно села в кресло, стоявшее рядом с тем, в котором находилась Алина.

Но Петрухину было ясно как дважды два – теперь разговор о событии на Золотом Камне, ради чего он сюда приехал, можно смело закруглять. Ставшая в какой-то мере доверительной, атмосфера диалога моментально растаяла. Борис почувствовал, что в присутствии подруги Алина ничего существенного уже не скажет, лишние уши – они всегда лишние, даже если их обладатель – самый близкий человек. Поэтому лишь для проформы он спросил ее о том, какое она принимала участие в деятельности холдинга и принимала ли вообще.