Поцелуй вечности

Лицо Фэйи слегка подобрело. Она подошла к нему — с растрепанными волосами и с размазанной по лицу помадой. На мгновение Кристиану показалось, что она почувствовала прилив женского сострадания.

— Но ты же тот самый, — сказала она, направив на него палец с великолепно наманикюренным ногтем, и его нелепая мечта угасла. — Ты вампир, стремящийся вернуть утраченную человечность, жаждущий любви как способа ее возродить, надеющийся, что однажды кто-то тебя поймет.

— Но ты-то не понимаешь, — машинально произнес Кристиан и тут же прикусил язык (что было особенно болезненно для вампира).

— О, я знаю, — согласилась Фэйи. — Никто не понимает. Но ты будешь надеяться. На то, что однажды кто-нибудь поймет. И ты продолжишь искать этого кого-нибудь, а они — мечтать стать этим кем-нибудь. Так весь альбом заполнится до последнего листа!

— Я мерзко себя чувствую, — сказал Кристиан. — Думаю, потому, что ты меня используешь.

Поверх плеча Фэйи он взглянул на то, что показывали на экране. Там Брэдли тряс тем, что дала ему мама и пластическая хирургия, а позади него шаркали ногами Джош и Фес. Кристиан же был в полном одиночестве; его черные волосы воздуходувка подбросила вверх, словно крылья.

— Верно, — согласилась Фэйи. — Но что еще ты собираешься делать? Кем еще быть? Ты вампир, Крис. И я хочу сделать из тебя звезду.

Прическа того, ярко освещенного, музыканта на большом экране не представлялась такой же нелепой, какой всегда казалась в зеркале. И даже плащ не выглядел по-дурацки.

— Все не так уж плохо, Крис, — ободряюще произнес Брэдли. — Брось хандрить!

— Больше никогда не говори ему этого в глаза! — набросилась на него Фэйи.

— Извини, Фэйи.

— Продолжай хандрить, Крис, — жестко сказала Фэйи. — Не скрывай страданий своего сердечка. А вообще я уже устала от этой вечеринки. Никто не совершает ничего скандального или хотя бы достойного попасть в новости. Идем ко мне домой, Брэдли. Чувствуй себя свободным и страдай в одиночестве, Крис. А если хочешь — пошли с нами.

Крис взял паузу, чтобы представить себе возможные последствия предложения Фэйи, и почувствовал, что от страха у него начала кружиться голова. Он взглянул на Брэдли, чтобы понять, шокирован ли и он таким предложением, но тот поднял оба больших пальца вверх.

Кристиана обуял прямо-таки космический ужас.

— Я думаю, что оденусь в свой плащ и пойду гулять, — бесстрастно произнес он.

— А там дождь идет, старина, — сообщил ему Брэдли.

— Ничего. Закутаюсь поплотнее и совершу длительную печальную прогулку под дождем.

Фэйи лучезарно улыбнулась:

— Вот за это мы все тебя любим!

Выходя, Кристиан на мгновение задержался, чтобы бросить еще один осуждающий и страдальческий взгляд на эту парочку. Поверх их голов он увидел свое собственное изображение: вампир — звезда рока с закрытыми глазами, полностью погрузившийся в музыку, — и мгновение любви. Кристиан увидел себя задумчивым и своеобразно привлекательным, бледным из-за своего грима и света неоновых огней и в то же время каким-то обособленным, сияющим, как икона. Он выглядел счастливым и почти человеком.

Почти, но не совсем. Он слегка улыбался.

В свете прожекторов сверкали его клыки.

КЕЛЛИ АРМСТРОНГ

Кэт

Охотники за вампирами пришли на рассвете. Я крепко спала — провалилась в небытие без сновидений после вечера споров с Маргерит.

Я проснулась оттого, что почувствовала, как ее холодные пальцы сжали мое голое плечо.

— Кэт… — прошептала она. — Кэтиана!

Я оттолкнула ее, пробормотав, что не поеду в школу на автобусе, а пройдусь пешком, но ее пальцы крепко впились в мое плечо и немилосердно трясли.

— Дело не в школе, mon chaton [11], — сказала она со своим мягким французским акцентом. — Это охотники. Они выследили меня.

Я мгновенно открыла глаза. Маргерит склонилась надо мной: голубые глаза широко открыты, овальное лицо обрамляли белокурые локоны. Когда я была маленькой, принимала ее за ангела. Теперь я знала правду, но это ничего не изменило. Она по-прежнему оставалась моим ангелом-хранителем.

Я соскочила с кровати и обвела взглядом темную комнату. Поморгав что есть силы, наконец стала видеть. Маргерит называла это кошачьим зрением. Хотя я и не была вампиром, но тоже обладала сверхъестественной способностью. Что это такое, мы не знали. В шестнадцать лет я еще не умела ничего особенного, кроме как прилично видеть в темноте.

Маргерит сунула мне в руки одежду. На протяжении двух лет мы спали, держа под своими кроватями комплекты одежды и упакованные рюкзаки, готовые схватить все это в случае появления охотников. Два года в бегах, в течение которых мы опережали их всего на один шаг. До сих пор.

— Где они? — спросила я шепотом, натягивая джинсы.

— На улице. Следят за домом.

— Уверена, ждут, когда рассветет, — фыркнула я. — Идиоты! Наверное, думают, что, как солнце взойдет, смогут тебя легко взять.

— Если так, они могут нагрянуть внезапно. К этому времени я хотела бы исчезнуть отсюда. Возможно, еще подоспеет подкрепление.

— Значит, уходим? — спросила я

Она кивнула, и мы двинулись. Крадучись прошли по квартире, которую снимали на верхнем этаже старого дома. В гостиной я запрыгнула на диван, и Маргерит подала мне отвертку. Я отсоединила крышку, закрывавшую вентиляционную шахту, передала ее Маргерит, а сама ухватилась за кромку люка, подтянулась и залезла внутрь.

Видели по телику, как герой сериала пробирается в логово злодея по вентиляционному каналу? Наверное, думали, что это легко? Как бы не так! Во-первых, размеры обычных вентиляционных шахт не соответствуют размерам человеческого тела. Во-вторых, их внутренняя обшивка выполнена из металла; пробираться по такому каналу — все равно что ползти внутри жестяной консервной банки, когда любой толчок отзывается громким эхом.

К счастью, мы с Маргерит довольно изящного телосложения и умеем передвигаться бесшумно. Для Маргерит это естественно. Ведь вампиры — хищники, и она никогда не пыталась утаить этого от меня. Мое умение стало результатом тренировок. Я гимнастка; уровень подготовки позволяет участвовать в соревнованиях. Кроме того, у меня коричневый пояс по каратэ и черный пояс второй ступени по айкидо.

Первые уроки я начала брать одиннадцать лет назад, с тех пор как мы стали жить вместе с Маргерит. Она говорила, что все экстрасенсы [12]должны уметь защищаться и что, возможно, со временем я обрету необходимую силу. Но если из меня получится нечто вроде мага-чародея, я буду вечно барахтаться в дерьме невезения. Не утверждаю, что она сказала именно так. Маргерит никогда не ругается и не любит, когда я это делаю. Если нужно кому-нибудь дать по заднице, у нее проблем не возникает; просто она не хочет, чтобы я произносила подобные слова.

Когда я ударилась локтем о металлическую стенку капала, мне удалось сдержать себя, чтобы не выругаться. Вместо этого я лишь негромко проворчала.

— Ты все делаешь здорово, — донесся до меня ее шепот. — Продолжай двигаться.

В конце концов мы выбрались на чердак, где винты, удерживавшие крышку люка, заранее были отвернуты. Когда я сдвинула крышку люка наверх, чтобы она не помешала выйти, я снова мысленно выругалась, на сей раз адресовав проклятия хозяйке дома за то, что слуховое окно, через которое было бы несложно совершить побег, оказалось наглухо заколоченным. Из-за этого окна мы и арендовали здесь квартиру — Маргерит сумела увидеть его изнутри комнаты и сразу выложила на стол наличные. Теперь оказалось, что окно заколочено, а трухлявость деревянной рамы исключала попытку открыть его силой.

Как только мы оказались на чердаке, Маргерит взяла руководство в свои руки. В темноте она видела лучше меня. В вентиляционной трубе она пустила меня вперед, чтобы подстраховать сзади, но здесь сама вышла вперед, чтобы я не споткнулась или не наступила на что-нибудь опасное. Так было всегда. Она учит меня защищаться, но, когда находится рядом, все риски принимает на себя. Когда мне было пять лет, это создавало ощущение любви и безопасности. Ну а сейчас… Какая-то часть меня раздражена, но правда-то состоит в том, что мне это до сих пор нравится.

11

Мой котенок (фр.)

12

Экстрасенс— человек, обладающий способностями сверхчувствительного (экстрасенсорного) восприятия или воздействия.