Страница 12 из 76
Ава не знала, радоваться его заботе или обижаться. Он думает, что она не способна о себе позаботиться?
— Тебе больше делать нечего? Сегодня вечер пятницы. Твоя подружка не разозлится?
Как неуклюже!
Хитрая улыбка Джаретта показала, что он видит ее насквозь.
— Не волнуйся, мой гарем подождет, — поддразнил он. И снова стал серьезным. — Если бы… Тренировки, учеба, работа — на развлечения времени не остается. Думаю, у тебя тоже. Хотя парни в твоей школе наверняка стоят в очередь в три ряда, добиваясь твоего внимания.
— Еще бы! — Она задорно тряхнула длинным хвостиком волос. — За меня каждый день дерутся на переменах.
Он рассмеялся. Глубокий звук отдался в ней. «Не важно, ради чего он здесь, — решила про себя Ава. — Буду просто радоваться, что он рядом».
Дорога до дому пролетела как одна минута.
Ава набрала код, который ей дал Мистер Блокнот, чтобы войти в еще пустую Академию. Мать шла за ней, восторгаясь снаряжением. До занятия с Сальватори оставалось еще два часа, но ради поездки с матерью стоило подождать. К тому же родительница хотела посмотреть школу.
— Я захвачу тебя после лекции по экономике, — пообещала она, уходя.
В тихом зале Аве стало жутковато. Следовало разогреться и поупражняться до прихода остальных, но она задержалась перед темной раздевалкой. И вместо того чтобы переодеться, отправилась на разведку. Вдоль дальней левой стены располагались двери кабинетов тренеров. Между ними висела доска с объявлениями. В левом дальнем углу начинался коридор. Современная отделка его не затронула: в коридоре сохранился старый деревянный пол и окна в виде арок, а над резными дверями — полукружия цветных витражей.
Аве стало любопытно, что скрывает широкая двойная дверь. Там оказался личный кабинет Сандро Боссеми. Она вошла. В углах — рапиры, шпаги и сабли. Большое, почти в натуральную величину, распятие на дальней стене: распятый Христос был весьма реалистичен: его застывшее лицо искажало страдание, раны кровоточили… Фу!
Свои золотые медали Боссеми не выставлял напоказ. Разочарованная, Ава вернулась в коридор. Неисследованными остались еще две двери. Одна вела в кабинет Джаретта: вот, значит, как он попал в зал. Никаких чудес! За кабинетом располагался зал его школы.
Сквозь открытую дверь было видно, как он ведет занятие с небольшой группой взрослых. На фоне их общей неловкости его гибкость и стремительность движений выделялись особо. Как она могла принять его за психа-извращенца?
Ава вернулась в Академию. На последней двери была надпись: «Vietato l'ingresso». Опять незнакомые итальянские слова! Наверное, здесь хранится снаряжение. Ава повернула ручку.
Несмотря на сильный запах чеснока, ее догадка, кажется, была верной. Только ряды оружия не блестели в слабом свете. Она взяла одну рапиру: тяжелый клинок сделан из дерева, острие угрожающе заточено. Таким можно и убить.
На полках выстроились в ряд бутылки с водой, такие же как та, из которой ее обрызгал Джаретт. По стенам развешены арбалеты с деревянными болтами. Даже наконечники деревянные. Недоумение перешло в испуг, когда Ава обнаружила кресты и деревянные колья. Это уже не причуда, а настоящая мания! Неужели Боссеми верит в…
— Что ты здесь делаешь? — резко спросил Джаретт.
Ава подскочила на месте. Сердце подкатило к горлу.
Она не успела ответить, как он указал ей на дверь:
— Читать не умеешь?
— По-итальянски — нет.
Он постучал указательным пальцем по табличке:
— «Vietato l'ingresso» значит «Не входить».
Стараясь не замечать, как кувыркается сердце, Ава пожала плечами:
— Если хочешь, чтобы в комнату действительно не входили, лучше запирать на замок.
Он кивнул ей на выход и закрыл дверь.
— Необходимо, чтобы сюда можно было войти быстро.
— Зачем? К чему все это оружие?
Он покачал головой:
— Рано. Сандро решает, кто готов.
Она хотела заспорить, но Джаретт перевел разговор на другую тему:
— Я закончил тренировку, а до твоей еще есть время. Как насчет урока самообороны?
Ава вспомнила вчерашний инцидент. Может, если она согласится, он перестанет вести себя так покровительственно. Странно, но идея самостоятельно ездить в автобусе не принесла ей особой радости.
— Ладно! Но если ты ответишь на один вопрос.
Он насторожился:
— На какой?
У Авы был миллион вопросов, но она понимала, что на большинство из них Джаретт наверняка не ответит. Она приблизила свой палец к его шее:
— Что означает эта татуировка?
Он расслабился:
— «Коршун». На языке Окинавы. Ишинрю — это окинавское боевое искусство.
Джаретт провел ее в свой кабинет, стены которого украшали картины в рамках. Он указал на снимок краснохвостого коршуна:
— Коршун — символ победы. Мой сэнсэй сделал себе такую татуировку, когда заслужил черный пояс. От него и пошла традиция.
— Сэнсэй?
— «Учитель» на языке Окинавы. — Джаретт весело хмыкнул. — Побудешь здесь немного — выучишь и итальянский, и окинавский. — Он встал перед циновкой и указал на ее ноги. — Разуйся.
Ава сбросила уличные туфли и босиком ступила на тонкую черную пенку. Маты переплетались, как строчки кроссворда. Всю переднюю стену зала рядом с главным входом занимало большое окно.
Джаретт встал перед ней и схватил за запястье. Его пальцы сомкнулись в кольцо с большим запасом.
— Черт, что за цыплячьи крылышки, Бэтман! Ты вообще ешь?
Она попробовала выдернуть руку, но он держал крепко.
— При отработке техники самообороны я не выпускаю тебя, пока сама не вырвешься. Ну, тяни в сторону большого пальца. Там хватка слабее.
Джаретт показал ей. Ава потянула снова и сумела освободиться. Некоторое время они отрабатывали захваты запястья и плеча.
— Ты сильнее, чем выглядишь, — похвалил он, — и быстро учишься. Кое-кто из моей группы так и не смог этого усвоить.
Он научил ее разрывать «медвежьи объятия» и другие захваты тела. Аве нравилось, когда он ее обнимал. От него приятно пахло одеколоном «Поло спорт».
Когда ей удалось отбросить его от себя, она замерла в коротком приливе гордости и выдохнула: «Ага!»
Джаретт встретил ее взгляд и широко улыбнулся:
— Если знаешь, что делать, вырвешься от противника любого роста.
— А если у него нож или пистолет?
— Это уже совсем другой урок. Покажу на следующей неделе.
Обещание привело ее в восторг.
Пора было возвращаться на тренировку по фехтованию. Чтобы сократить дорогу, она прошла через его кабинет и заметила снимок в рамке, стоявший на столе. Джаретт был снят с пожилым мужчиной азиатской расы. Оба одеты в кимоно с черными поясами, с одинаковыми татуировками и похожими лицами.
— Это твой сэнсэй или твой отец? — спросила она.
Джаретт плюхнулся на стул.
— Был и отцом, и сэнсэем.
В его голосе прозвучала грусть.
Ава насупилась, подыскивая подходящие слова.
— Подбираешь подходящие слова соболезнования из разговорника? — Он невесело улыбнулся ей. — На этот случай слов не предусмотрено. Моего отца убили.
Она совсем растерялась:
— Ужасно. Полиция кого-нибудь арестовала?
Лицо Джаретта застыло.
— Убийца не ушел. Мы об этом позаботились.
Тысяча вопросов роились в ее голове. Однако, боясь ответов, она их проглотила и вернулась в Академию.
Субботняя дневная тренировка порадовала приятным отступлением от рутины. В последний час тренеры устроили тренировочный турнир. Ава краснела от смущения, но не потому, что плохо фехтовала. Наоборот, всего за неделю ее техника невероятно улучшилась. Сам синьор Сальватори бросил ей: «Buono». Воистину высокая честь!
Смутило Аву появление матери на самых последних схватках. Одно ее присутствие было неприятно, а она еще добила дочь, поддерживая ее громкими криками. Хорошо, что фехтовальная маска скрывала побагровевшие щеки. Выбравшись наконец из раздевалки, Ава в ужасе застыла: Джаретт разговаривал с ее матерью. Хоть сквозь землю провались!