Любовный квадрат

Кевин тихо присвистнул.

— Наверное, нам этого следовало ожидать. Что ты собираешься делать?

— Не знаю, но я так просто не сдамся. Это дело у меня в производстве уже несколько месяцев.

Роджер и Шелия Маккейн когда-то работали в местной компании, производящей персональные компьютеры. Заработав миллионы, они оказались в центре внимания общественности. Всем жителям города хотелось узнать подробности их контракта о разводе.

— До сих пор об этом сообщалось только в местных еженедельниках, — принялась рассуждать Кейт. — Но теперь, когда историю о разводе подхватывают «Остин Америкэн-стейтсмен» и «Хьюстон кроникл», Хэтчеру нужно, чтобы о нем написали в прессе. Наверное, думает, что это хорошо для кампании.

— Хорошо для кампании? Такая ежедневная реклама стоила бы целое состояние. Может, тебе следует позволить ему заняться делом Маккейнов?

Кейт бросила на Кевина недоверчивый взгляд.

— И чтобы этот злобный человек превратил развод бедных Маккейнов в цирк на тему упадка института семейных ценностей? Подумай, как это отразилось бы на них. И еще хуже — на их детях. Я отдам ему это дело лишь в крайнем случае.

— О, дорогая. — Кевин медленно покачал головой. — Только будь осторожна.

— Я не позволю ему себя запугать. Конечно, он может осложнить мне жизнь, но я не буду подыгрывать его политическим амбициям.

Кевин приподнял брови, словно она упустила нечто очевидное.

— Что еще он может сделать? — наигранно весело спросила Кейт. — Он же не может меня уволить. — Ее смех умолк, потому что Кевин молчал. — Думаешь, он меня уволит? Это нелепо. Даже он не стал бы пытаться сместить судью. Не так ли?

— По-моему, он способен на все. Особенно если бы сумел тебя поймать на чем-нибудь сомнительном с точки зрения морали. Подумай, ты бы стала первым заместителем окружного судьи, которого уволили за последние сорок с лишним лет. Об этом написали бы в прессе, и появилась бы возможность всем напомнить о консервативных ценностях, за которые он выступает.

Кейт внимательно посмотрела на своего друга.

— Ты беспокоишься за свою работу?

— Я? — Он пожал плечами. — Не очень. Я весьма осторожен, а кроме тебя, здесь больше никто не знает правду о моей сексуальной жизни. — Кевин не осмеливался произносить слово «гей» в этих консервативных залах. — Кроме того, он ненавидит не меня. А если он от тебя избавится, то сможет заняться делом Маккейнов и как можно больше появляться на страницах всевозможных СМИ.

Слушая Кевина, Кейт почувствовала, что у нее свело живот от страха. Что, если он прав? И Хэтчер ищет причину, чтобы ее уволить?

Она всю жизнь вела себя идеально. Если не считать…

Если не считать того, что сейчас она беременна. И не собирается выходить замуж.

Когда она согласилась стать суррогатной матерью для Бет и Стью, ей казалось, что все достаточно просто. Конечно, это было пять месяцев назад, и Хэтчер тогда еще не объявил о своих планах баллотироваться в Верховный суд. Да, ей пришло в голову, что это может вызвать удивление у некоторых более консервативных коллег, но наверняка никто не стал бы ее винить за то, что она стала суррогатной матерью для своей сестры. Но теперь, когда забеременела сама Бет, не будет ли беременность Кейт выглядеть сомнительной?

Должно быть, Кевин заметил, что она расстроена. Он поспешил ее успокоить:

— Не волнуйся, дорогая. Ты чересчур умна, чтобы дать ему основание для придирок.

Ее страхи не утихли.

— А вдруг я сделала что-то неправильное?

— Ты? — Кевин приподнял брови. — Ты, маленькая мисс Идеальность?

— Скажем, если бы я сделала что-то… сомнительное, с точки зрения Хэтчера. Он один все равно ничего не решает. Разве ему не придется убедить остальных семерых окружных судей, чтобы меня сместить?

— Я бы сказал, что все зависит от их мнения: считают ли они, что твое «сомнительное» поведение причиняет ущерб твоим способностям или репутации. В этой консервативной политической среде для увольнения может понадобиться не так уж много. Особенно если Хэтчер сосредоточил свою кампанию на моральных ценностях. Другим судьям меньше всего хочется выглядеть нестрогими с точки зрения морали. Хорошо, что ты морально безупречна, верно?

Кейт неловко улыбнулась, надеясь, что ее улыбка не очень напоминает гримасу.

— Верно. Мне повезло.

Когда Кевин ушел, мысли Кейт окончательно запутались. Она уставилась на письменный стол, в очередной раз спрашивая себя: что, если он прав?

Ответ был неутешительный. Очень скоро ее станут считать незамужней будущей матерью. Именно такое поведение, сомнительное с точки зрения морали, Хэтчер, возможно, и использует против нее.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кейт ждала, когда Джейк откроет дверь. От волнения она не находила себе места.

— Мы можем поговорить? — выпалила она, когда дверь наконец-то открылась.

Джейк непонимающе уставился на нее.

За это время она успела вспомнить, как он красив. До какой степени мужествен. Его голый торс был сплошной грудой мышц.

Но ее сердце на миг замерло, когда при виде Джейка она почувствовала себя очень женственной. Изящной. Хрупкой.

Ее рост составлял все пять футов девять дюймов. Ни в чьем присутствии она не чувствовала себя изящной.

Ни в чьем, если не считать Джейка.

Кейт пожалела, что Бет и Стюарт выбрали донором именно его, а не другого мужчину. Из-за которого она бы не почувствовала себя в таком невыгодном положении, а лучше — вообще ничего не почувствовала бы. Который бы не выглядел так, словно только что выскочил из постели.

— О боже, — прошептала Кейт. — Ты не один. — Голая грудь, растрепанные волосы, сонное оцепенение. Она сопоставила бы все это быстрее, если бы ее такие отвлекла его нагота. Униженная, Кейт повернулась, собираясь уходить. — Вернусь в другой раз. Или лучше забудь, что я когда-нибудь сюда приходила.

Но Джейк схватил ее за руку.

— О нет. Ты вытащила меня из постели. Так что выкладывай.

— Я…

Он втащил ее в квартиру, не грубо, но с силой, которая напомнила ей — снова, — насколько он сильнее. Захлопнув дверь ногой, Джейк повернул Кейт лицом к себе.

— Я… э-э… — пролепетала она. Но, поняв, что его голая грудь совсем рядом, Кейт обнаружила: все мысли улетучились.

— Что случилось? Ты выглядишь… больной или что-то в этом роде.

Или что-то в этом роде, совершенно верно.

— У меня небольшая слабость, — солгала Кейт, высвобождая руку. — В последнее время кружится голова. — Это отчасти соответствовало действительности. Из-за Джейка у нее действительно кружилась голова.

Он снова взял ее за руку и осторожно подвел к ближайшему кожаному дивану.

— Ты должна сесть. Принести тебе что-нибудь выпить? Воды? Или молока? Принести тебе стакан молока?

Отлично. Она борется с неожиданным влечением к нему, а он хочет напоить ее молоком. Просто отлично.

— Нет, ничего. Слушай, мне жаль, что я помешала тебе… Мне надо было сначала позвонить.

— Ты мне не помешала. Я спал. — Джейк криво улыбнулся и схватил со спинки стула фланелевую рубашку. Надел ее и из скромности застегнул несколько пуговиц. Это еще больше подчеркнуло его мускулы. — Один.

— О! Понимаю. — Кейт нахмурилась. Вечер пятницы. И всего половина десятого.

Должно быть, он заметил, как она смотрит на часы, потому что объяснил:

— Рано утром я должен быть у пожарных.

— О! Тогда извини, что я…

— Перестань извиняться и вернись к той части, когда ты сказала, что нам нужно поговорить.

Джейк опустился в мягкое кресло рядом с диваном. Ей снова показалось, что он находится чересчур близко.

— Я… э-э… — Слова застряли у нее в горле. Ей хотелось рассмеяться. Нелепым был и вопрос, который ей придется задать. — Ты женишься на мне?

Джейк оцепенел. На его лице во второй раз отразилось непонимание.

— Что?

— Мне надо выйти замуж. — Потом Кейт быстро добавила: — А ты предложил помочь мне с беременностью. Пообещал сделать все возможное.