Страница 6 из 16
— Спасибо, — произнес через какое-то время Кирилл. — Было необыкновенно вкусно.
— Мы еще до горячего не дошли, — обворожительно улыбнулась хозяйка.
«Это точно. И, судя по твоему поведению, дойдем не скоро. Но дойдем. И тут главное — не обожраться, иначе позору не оберешься».
— Вы, наверное, все время задаетесь вопросом: «Зачем я вас позвала?» — совершенно неожиданно сказала Милена.
Кирилл поперхнулся шампанским. Вот чертова баба!
— Задаюсь, — искренне ответил он, восстановив дыхание. — Но думаю, вы сами мне все расскажете.
— Возможно. Ну, а вы-то сами как полагаете. Зачем я вас, можно сказать, похитила?
— Я думаю, — заявил Кирилл, обретая некоторую толику присущего ему нахальства, — что дамы похищают мужчин для того же, для чего мужчины похищают дам.
— Интересная точка зрения. Мы к ней еще вернемся, я думаю. А вот и горячее.
Официант поставил на стол блюдо, накрытое серебряной крышкой. Под ней оказалось что-то явно мясное и, судя по запаху, вкусное. Кирилл решил плюнуть на возможные последствия и поесть как следует. Когда еще выпадет возможность вкусить такой изысканной шамовки?
И опять хозяйка лишь обозначала видимость принятия пищи, а гость старался только не забыть о хороших манерах и не схватить следующий кусок, не прожевав предыдущего: уж очень было вкусно. При этом шампанское, конечно, не лилось рекой, но струилось практически непрерывным потоком: Кирилл уже потерял счет бокалам, осушенным хозяйкой. Сам он практически не пил, хотя под такую закуску опьянеть было проблематично. Но рисковать все-таки не хотелось.
— Кофе будем пить там, — царственным жестом указала хозяйка в сторону, где в беломраморном камине весело горел огонь. — Какие ликеры вы предпочитаете?
— Мадам, — не выдержал Кирилл, — пощадите. Такой изысканности я уже не выдержу. Вы, судя по всему, неплохо обо мне осведомлены, так что выбор ликера за вами. Мне, честно говоря, по барабану.
— Совсем не изменился, — загадочно произнесла Милена, поднимаясь с кресла. — И, кажется, ни капельки не повзрослел…
— Это почему? — почти обиделся Кирилл.
— Ну, не знаю. Но я вас именно таким и запомнила. Которому все — по барабану.
— Вы запомнили МЕНЯ?
Изумление, испытанное Кириллом, описанию просто не поддавалось.
— Вас, вас, — подтвердила Милена. — Впрочем, тогда мы общались проще — на «ты». Да вы устраивайтесь поближе к огню, так уютнее. Я вообще люблю тепло.
— Я, конечно, прошу прощения, — сказал Кирилл, усаживаясь туда, куда было указано, — но разве мы с вами встречались? Я бы не забыл…
— Как видите — забыли, — мягко укорила Милена. — Впрочем, прошло тринадцать лет, срок долгий, за него много чего произошло. И у вас и… со мной.
— Тринадцать лет? — обалдел Кирилл. — Мадам, да я то, что тринадцать дней назад было не всегда вспомнить могу! Простите, конечно, великодушно.
— Уже простила, — усмехнулась Милена, поднося к губам крохотную чашечку с кофе. — Собственно, и позвала, чтобы поблагодарить.
Час от часу не легче!
— А благодарить-то меня за что? — совсем уж тупо спросил Кирилл. — Что я вам такого хорошего сделал? Если, конечно, сделал…
— Сделали, сделали, — заверила его Милена. — Из провинциальной лохушки-то, что перед собой видите.
— Я?!!
К немалой досаде Кирилла, вел он себя, как последний дурак, потому что мысли разбегались, ощущения были какие-то непонятные и вообще чувствовал себя не в своей тарелке. Что такого, черт побери, он натворил тринадцать лет назад? То есть натворить-то он, конечно, много чего мог, и на самом деле натворил, тут вопросов не было. Но превращать провинциалок в великосветских дам не умел по определению и даже никогда не пробовал. Смысла не видел.
Он отпил глоток кофе, но вкуса не почувствовал. Закурил, даже не спросив разрешения у хозяйки, но и это привычное «успокоительное» не помогло. Тринадцать лет тому назад ему было двадцать. И натворить он в ту пору мог не то, чтобы все, но уж точно — многое. Кроме одного: исполнить роль Пигмалиона. Это было абсолютно не его амплуа.
— Бенефис Алекса, — сжалилась над ним Милена. — Начало апреля. Очень теплого, между прочим, апреля.
В тумане, прочно воцарившимся в голове Кирилла, стали намечаться некоторые просветы. Бенефис Алекса — стремительно ворвавшегося на эстраду смазливого певца — он помнил очень даже хорошо, хотя бы потому, что это было первое мероприятие такого уровня, на котором он, студент третьекурсник театрального училища, присутствовал. Народищу там было — с ума сойти, причем мужики — один другого круче, а женщины и девушки — вообще полный отпад. Но…
Но никакой Милены там не вспоминалось. Не было ее там, точно не было. Или — была? Если была, то уже после того, как он, Кирилл, основательно напился. Тут уж, ребята, извините, тут бы он собственного имени не вспомнил даже под угрозой немедленного расстрела.
— Сдаюсь, — обреченно выдохнул он. — Благодарите или казните, все равно не помню. В смысле, нашей с вами встречи.
— Одно время собиралась не просто казнить — убить, — нежно сообщила ему Милена. — Причем с особой жестокостью.
Ну уж такого издевательства над собой Кирилл терпеть не собирался.
— Мадам, вы бы выбрали какую-то одну линию поведения, — со всей доступной ему мягкостью попросил он. — Сначала выясняется, что вы решили меня за что-то отблагодарить. Допустим. Теперь возникает еще один вариант: убить меня с особой жестокостью. В принципе, я не возражаю, только скажите, к чему готовиться. А то под вашим чутким руководством я элементарно с ума сойду.
Милена протянула унизанную кольцами руку и прикоснулась к руке Кирилла. Прикоснулась ласковым, успокоительным жестом. Не женщина — хамелеон какой-то!
— Мы вместе провели ночь, — просто сказала она.
Кирилл обалдело на нее уставился. Ну даже если и провели — благодарности он за это как-то не ждал. Но и убивать его после подобного времяпрепровождения обычно никто не собирался.
— Мне было семнадцать. Я приехала поступать в театральный, а подружка притащила меня на этот бенефис, у нее откуда-то было приглашение на два лица. Сначала меня никто не замечал, а потом откуда-то появились вы и так красиво стали ухаживать…
— Это я умею, — согласился Кирилл.
Голос у него звучал довольно мрачно. Доухаживался, похоже.
— В общем, мы потом куда-то за город поехали. С вашим приятелем и его подружкой. А когда я проснулась, вас уже не было. Вообще никого не было.
— Где не было?
— На какой-то даче, — пожала плечами Милена. — В кухне на столе лежала записка: мол, запри дверь, а ключ положи под крыльцо. И немножко денег… на электричку.
— Почему на электричку?
— Так в записке было. И железная дорога — рядом. Я до сих пор название станции помню — Удельное.
Кирилл порылся в памяти, но так и не извлек оттуда ничего мало-мальски стоящего. И название станции ему ровным счетом ничего не говорило.
— И вы меня почему-то запомнили? — тоскливо осведомился он.
— Я тогда в вас влюбилась. Вы были такой веселый, нежный, ласковый… Называли меня «девочкой» и «малышкой»…
— Тогда за что убивать решили?
— А я забеременела, — просто ответила Милена. — И пыталась вас найти. Все общежития театральных институтов обошла, везде вас описывала. Фамилии-то не знала… Но все-таки нашла.
— И…?
— И мне сказали, что вы куда-то уехали на все лето.
В этот момент Кирилл вспомнил. Нет, не Милену, а то время, о котором она говорила. После окончания третьего курса он действительно все лето отсутствовал: устроился на круизный лайнер, каждый вечер допоздна бренчал там на гитаре и как бы пел. Какие-никакие вокальные данные у него были, для бара на лайнере — в самый раз, все равно — фон, никто практически не слушает. А заработал неплохо…