Страница 2 из 34
— Я не ударю, — пообещала мама. — Он водкупьет?
— Нет, не пьет. Он ее глотает. Как земснаряд пульпу!
— Выходит, кроме закуски нужен ужин. Что, если сделатьотбивные?
— Не видал он твоих отбивных!
Тут папа и мама начали думать, что бы такое приготовить товарищуВаганькову, чего он не ел дома. Папе хотелось, чтобы Ваганьков всевремя облизывал пальчики и в конце концов наелся как удав.
— А что, если сделать беляши?
— Не видал он твоих беляшей!
Гостей у нас угощают по-разному. Когда приходит тетя Мина, ейдают на стеклянном блюдечке немножко варенья из айвы. Лялькинымзнакомым ставят на стол айву и немного любительской колбасы. ДядеВолоде покупают ветчину, конфеты «Стратосфера» и торт «Отелло». Адля дяди Огурцова, который приезжает на собственной «Победе»,уставляют весь стол пирогами, хотя он их «е ест и только жалуетсяна какую-то надпочечную железу.
Товарищу Ваганькову мама решила зажарить утку.
— Не видал он твоей утки! — сказал папа. ^
— Думаю, что не видел! — ответила мама.
— Не хочешь ли ты приготовить утку по рецепту «Книги оздоровой и вкусной пище»? Учти, что эта книга издана миллионнымтиражом!
— Рецепт мне дал старик Бедросов, — ответиламама. — А он работал кулинаром в ресторане.
«— Бедросов неприятный тип, но в этом деле кое-чтокумекает, — сказал папа и согласился на утку.
Папа надел фартук, совсем как наш сосед Бедросов, когда онготовит обед на кухне, и начал помогать маме резать огурцы длясалата. Они все время разговаривали между собой. Они ломали голову,почему Ваганьков вдруг решил прийти к нам в гости. Он никогда неприходил, и его «мадам» (так мама называла жену Ваганькова) тоже«не приходила, а теперь, ни с того ни с сего они саминапросились.
— Я думаю, — сказал папа, — что это неспроста. Нетакой мужик Ваганьков, чтобы ходить спроста. Он хочет что-то мнепредложить.
.— Неужто стать его заместителем?
— А почему бы и нет? Лучшей кандидатуры он не найдет! Наменя ведь можно опереться!
— Если ты станешь заместителем, — сказала мама, —мы обобьем нашу мебель чехословацким репсом.
— Ему ничего не стоит сделать меня замом, — продолжалпапа. — Крепче работника он в нашей конторе не найдет!
— Если ты станешь замом, — сказала мама, — якуплю румынский сервант.
— Он меня уважает, а я берегу его авторитет, — говорилпапа. — Ей-богу, я его люблю. Он головастый мужик и крепкийруководитель. Он меня тоже ценит. Недаром мы работаем вместе уже вовтором учреждении. Он может запросто сделать меня своим замом.
— Если ты станешь замом, надо будет настроить пианино.Семнадцать лет его не настраивали, и я боюсь, что сукно намолоточках уже съела моль.
Так они переговаривались между собой, пока не наступило времяодеваться. Мне надели вельветовую кщугочку и длинные штаны, и мамасказала, чтобы я хорошо вел себя за столом и не болтал лишнего. Яне глупый парень, когда иду шагом. Но стоит мне пуститься вскачь,как меня сразу же заносит и я начинаю молоть дикую чепуху, откоторой у мамы волосы становятся дыбом!
Вечером пришел Ваганьков. У него было четыре подбородка: дваспереди и два сзади. Лицо у него было желтое, как у груши «бере»,которую папа привез из командировки, а глаза какие-то грустные,будто он получил двойку. Жена его маленькая, худенькая, и волосы унее были редкие и гладко причесанные, словно прилипшие к голове.Она походила на канарейку, которую только что облили водой.
Папа страшно обрадовался, когда увидел Ваганькова, и даже самначал снимать с «его пальто. Мама тоже обрадовалась и уже называлажену Ваганькова не «мадам», а Дарья Павловна. «Дорогая ДарьяПавловна, как я хотела с вами познакомиться», «Дорогая ДарьяПавловна, возьмите пирожок с маком», «Дорогая Дарья Павловна,видели ли вы «Клопа»?» Целый вечер она только и говорила!! «ДорогаяДарья Павловна». И когда Ваганькова жена спросила меня, учусь ли яв школе, я ответил:
— Дорогая Дарья Павловна, я учусь в школе. Ваганьковрассмеялся, а мама сделала мне
страшные глаза. Но папа налил в рюмки вино, а мне немножкошипучки и весело закричал:
— За здоровье Дарьи Павловны, дай бог, дай бог, чтобы не впоследний раз! — Папа выпил свою водку, понюхал кусочек хлеба,налил еще и сказал: — Я пью за здоровье быка, которого убили, а изего шкуры сделали подметки, а подметки пришили к туфлям, а туфликупил наш дорогой Петр Трофимович и пришел в них к нам в гости.
Папа опять выпил, и все сказали, что это очень остроумно. Толькомоя сестра Лялька молчала. Потом папа начал рассказывать прознаменитого баскетболиста дядю Васю, у которого рост два метратридцать два сантиметра. Такого высокого игрока еще не было насвете.
Тут Дарья Павловна спросила, какого номера туфли он носит. Папане знал, и все начали думать и гадать, какие туфли может носитьтакой высокий человек. Один только Ваганьков не гадал. Он тихосидел за столом. Он ничего не ел, не пил вина и даже не глоталводку, как земснаряд. А когда мама принесла свою знаменитую утку,он не хотел брать ни крылышко, ни «ножку, а попросил пупок. Он съелпупок и больше уже ничего не брал со стола. Так он просидел целыйвечер, слушал папу и смотрел на него ^ласковыми глазами. Он,наверно, и в самом деле очень любил моего папу. Дарья Павловна —желтая канарейка, облитая водой, — так сказала маме:
— Петр Трофимович любит вашего мужа.
— Они друг в друге души не чают, — ответила мама.
Поздно вечером Ваганьков начал прощаться.
— Я очень приятно провел у вас время, — сказал о^.— Ярад, что мне удалось лроститься с вами в домашней обстановке.
— В каком это смысле проститься? — спросил папа.
— Я ухожу от вас, дорогой Васюков, — сказалВаганьков. — Меня переводят в другое место.
— Ну-ну-ну, не разыгрывайте меня!
— Нет, вполне серьезно. Приказ уже подписан.
— Вот это новость! Вы просто меня огорошили!..
— Не огорчайтесь, — похлопал Ваганьков по папиномуплечу. — Мы с вами хорошо по^ботали. У меня останутся о вассамые лучшие воспоминания.
Ваганьков помог жене надеть боты, он еще раз попрощался с нами,и они вышли из дому,
— Вот это номер, — сказал папа. — Оказывается,нашему Ваганькову дали по шапке!
— Почему же по шапке? — спросила мама. — Можетбыть, он получил повышение?
— Плохо ты знаешь людей, — ответил папа. — Еслибы ему дали повышение, он не мямлил бы о своем уходе в передней. Онбы трепался о своем назначении целый вечер и не жевал бы пупок, какбедный родственник, а умял всю утку!
— Что же теперь будет? — спросила мама.
— А что бывает в таких случаях? Теперь ударят по егоквосту!
—¦ Возможно, не ударят.
— Еще как ударят. Только искры полетят!
— Этого еще нам не хватало, — ^ сказала мама. Наверно,папе было очень жалко Ваганькова. Он
все время боялся, что его ударят по хвосту. Целую неделю он смамой только об этом и говорил. Из-за несчастного хвоста папа дажене поехал в отпуск. Честное „слово, я никогда не думал, что у людеймогут расти такие вещи! Я спросил у папы, видел ли он у Ваганьковахвост. Папа рассердился и закричал, что я задаю идиотские вопросы.Тогда я спросил у Клавдии Николаевны, нашей учительницы, какие улюдей бывают хвосты.
— У людей хвостов не бывает, — ответила она. —Правда, иногда попадаются так называемые рудиментарные отростки.Это такие небольшие, недоразвитые хвостики, которые нам осталисьеще от обезьян.
Бедный Ваганьков! Разве он виноват, что у него есть маленький,наверно, тоже желтенький, как лимонная корка, хвостик!
Прошла еще неделя. Ваганьков уже не приходил в папину контору.Он нигде не работал. А папа все думал о хвосте. И мама думала. Иони ходили грустные и злые. В субботу папа сказал маме:
— Угадай, кто придет к нам в воскресенье? Мама началагадать.
— Ни за что не угадаешь!.. Ваганьков! Со своей женой! Онопять сам напросился!
— Что же ему еще нужно?
— Он воспылал ко мне любовью. Он жить без меня неможет!
— Веселая будет история, если об этом уз «нает новоеначальство!