Страница 22 из 90
— Позаботься о ней!
Лекарь присел и перевернул леди Мабеллу на спину. Ее глазаокруглились, и она уставилась на мужа, шевеля губами.
— Что? — рявкнул де Тичборн. — Что онаговорит?
— Милорд, она просит вас склониться к ней.
Аристократ фыркнул, но все-таки встал на колени.
— Два поля пшеницы, сэр, — прошепталаумирающая. — Два поля!
— Неужто ты мнишь, будто я сдержу слово перед ведьмой ишлюхой? — яростно прошипел сквайр. — Грязная некромантка!Сварливая мегера! Два поля беднякам? Да ни за что! Они не получатот меня ни зернышка!
— Тогда выслушай последние мои слова, муж мой, —прошептала леди Мабелла. — Всем сердцем моим проклинаю тебя исемя твое, и да падет проклятие мое на всех потомков твоих! И еслихотя бы в одном году дар сей не будет выдан, родится в семнечестивом роду семь сыновей, и ни у кого из них не будет мужескогопотомства. Семь дочерей последуют за ними, и имя де Тичборновисчезнет навсегда. И да рухнет дом сей, и только ветер да тронетпыль над останками семьи твоей!
Ее глаза закрылись, из горла раздался хрип. Дженкин посмотрел наде Тичборна:
— Леди Мабелла мертва, милорд.
— Так пусть душу ее заберет дьявол! — Сквайр посмотрелна пшеничные поля. — Вот же ведьма! Двадцать три акра, [50]будь я проклят!
— И вы исполните последнюю волю леди?
— У меня нет выбора: ведь она прокляла всю моюсемью! — Де Тичборн взглянул на звезды и пробормотал: — И дапомилуют небеса тех, кто придет следом!
Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон сидел с открытым ртом, держа передсобой бокал с вином.
— Боже! Этот де Тичборн — настоящее животное! —моргнув, выдохнул он.
— Верно, — согласился Генри Арунделл, —первостепенный хам. И его жестокость имела далеко идущиепоследствия. С тех пор как он убил свою жену — будем называть вещисвоими именами, — каждый год Тичборны выдавали Дар, заисключением краткого периода, начавшегося в 1796 году.
— И что же тогда произошло?
— Сэр Генри, седьмой баронет, после долгих путешествий помиру вернулся в Тичборн-хаус и прекратил платить, утверждая, чтопоместье и так на грани разорения. Следующие несколько лет онпрожил отшельником и не покидал добровольного заточения вплоть донаполеоновских войн. К тому времени у старшего из его семерыхсыновей родилось семь девочек, а все остальные оказались бездетны.Лишь когда большая часть имения превратилась в руины, сэр Генрисообразил, что проклятие настигло его. Он немедленно возобновилежегодную выплату, снес дом и на его фундаменте построил новыйособняк.
— Вы сказали, что он много путешествовал, — прервалего Бёртон. — Не знаете ли, где именно?
— Насколько я знаю, главным образом по обеим Америкам.Однако, несмотря на возобновление Дара, несчастья Тичборнов на этомне закончились. Третий сын сэра Генри, Джеймс, воевал во Франции итам женился на очень взбалмошной особе по имени Анриетта-Фелисите.И хотя в январе 1829 года она родила ему наследника, РоджераЧарльза Даути-Тичборна, их брак с Джеймсом очень скоро далтрещину.
Заметив приближающегося официанта, Арунделл прервался:
— Мы что-нибудь закажем?
Бёртон, полностью поглощенный рассказом, рассеянно махнулрукой:
— Да-да, конечно.
Генри Арунделл заказал куриное филе с картофелем в горчичномсоусе. Бёртон, которому было всё равно, что́ есть, взял себе тоже.
— Стало быть, этот Роджер Тичборн и есть тот самый повеса,о котором сейчас пишут все журналисты?
— Да, это он. Мать любила его до безумия, и он выросфранцузом: до двенадцати лет он вообще не говорил по-английски, даи потом говорил с сильным французским акцентом. И тут родилсявторой сын. Настоящая неожиданность, знаете ли, учитывая то, чтоДжеймс и его жена к тому времени возненавидели друг друга. ЭтотАльфред — очень слабовольный парень, и Анриетта-Фелисите почти необращала на него внимания: вся ее любовь досталась первенцу. Новернемся на мгновение к деду, сэру Генри: после его смерти Эдвард,старший брат Джеймса, стал восьмым баронетом. Эдвард сменил фамилиюна Даути — только при этом условии он мог получить наследство. Ивот здесь в игру вступила моя семья, потому что сэр Эдвард Даутиженился на моей тетке, Кэтрин Арунделл, и в 1834-м у них родиласьдочь, Кэтти Даути. У нее были романтические отношения с РоджеромТичборном, который, окончив иезуитский колледж Стоунихёрст, [51]поступил в Шестой Драгунскийгвардейский полк и проводил отпуск в Тичборн-хаусе. Моя теткакатегорически возражала против этого романа, полагая, что у Роджеранет никаких перспектив, так как он не обладал манерами истинногоанглийского аристократа; кроме того, девушка была его кузиной.Роджер, которому запретили видеться с ней три года, решил показатьсебя и, как всегда, дал волю своей фантазии. Согласно семейнойлегенде, сэр Генри обнаружил в Южной Америке мифический алмаз…
— Что?! — крикнул Бёртон, вызвавропот недовольных шепотков за соседними столиками.
Арунделл с изумлением посмотрел на него и покачал головой.
— Нет-нет, Бёртон, — сказал он, — это лишь ничемне подтвержденная фантазия: разумеется, этого бриллианта никтоникогда не видел. Если же учесть нынешнее состояние финансовых делсемьи, то его никогда и не было.
— Откровенно говоря, не знаю, что и думать, —признался Бёртон.
— Отчего же?
— Достаточно сказать… хм-м, не имеет значения… чтопроизошло потрясающее совпадение!
— Что-нибудь, о чем мне следует знать?
— Нет. Да. Нет. О, прошу прощения, сэр, я в замешательстве!Дело в том, что несколько недель назад неизвестные преступникидерзко ограбили один ювелирный магазин…
— Что-то не припоминаю.
— Об ограблении не сообщалось: Скотланд-Ярд держит всё втайне, пока идет следствие. Я некоторым образом вовлечен в этодело, и последующее расследование заставляет предположить, чтоукраденные бриллианты связаны с другим камнем, который, по слухам,один английский аристократ нашел в Чили.
— Вот как?
— Но мне не смогли назвать имя этого аристократа!
— Так вы думаете, что речь идет о сэре Генри Тичборне?Вынужден разочаровать вас, но на самом деле это выдумка, вродедетских сказок о феях.
При упоминании о феях Бёртон прочистил горло.
— Хотя и соблазнительная выдумка, вынужденпризнаться, — продолжал Генри Арунделл. — Безусловно,юный Роджер подпал под ее обаяние и решил побывать везде, гдепутешествовал его дед, надеясь наткнуться на несметные богатства.Довольно смешная попытка, и она была бы напрасной тратой времени,даже если бы ему и удалось побывать во всех этих местах. Однако,как только Роджер высадился в Вальпараисо, [52]ему сообщили, что его дядя,сэр Эдвард Даути, умер.
— И баронетом стал его отец, Джеймс?
— Совершенно верно. Однако семь дней спустя он тоже умер отсердечного приступа, так что баронетом стал наш повеса, приобретявместе с титулом и имение Тичборнов, и все их богатства. Тогда онсразу же сел на корабль «Ля Белла» и отправился домой, но 20 апреля1854 года утонул без следа: таким образом, за две недели умерли трибаронета! Имение унаследовал младший брат Роджера, Альфред, и оннепременно пустил бы его по ветру, если бы мать не прислала своегодруга, полковника Лашингтона, который быстро прибрал юного баронетак рукам.
Генри Арунделл остановился, отпил немного вина и приветственнокивнул знакомым за соседним столом.
— Если сэр Альфред полное ничтожество, — спросилБёртон, — почему тогда Арунделлы и Даути так заволновались,когда оказалось, что его старший брат жив? Почему они так резковозражают против притязаний Роджера Тичборна?
Арунделл возмущенно выдохнул и резко сказал:
— Да потому что человек, находящийся сейчас в Париже, неРоджер Тичборн!
Королевский агент удивленно посмотрел на сэра Арунделла:
— То есть как? Леди Анриетта-Фелисите утверждает обратное.Неужели вы считаете, что мать не в состоянии опознать собственногосына?
50
9,3 гектара.
51
Стоунихёрст — поместье близ Клитроу, небольшого города вграфстве Ланкашир (Северо-Западная Англия).
52
Крупный город-порт в Чили (с 1536).