Страница 20 из 90
В кабинете Бёртон сел за основной стол и переписал в дневник тезаметки, которые сделал вчера в Британской библиотеке, добавивобширные аннотации и перекрестные ссылки. Часом позже онпереместился к другому столу и начал переводить рассказ из «Тысячии одной ночи». Для этого он использовал уникальное механическоеустройство, сконструированное покойным мужем миссис Энджелл. Этот«автописец» существовал в единственном экземпляре, и Бёртон игрална нем, как на пианино: каждая его клавиша соответствовала буквеалфавита или знаку препинания и, будучи нажатой, печаталасоответствующий символ на листе бумаги. Королевскому агентупотребовалось две недели, чтобы научиться работать на удивительноймашине, зато теперь он мог писать с феноменальной скоростью. [46]
В четыре часа дня бегунок принес ответ:
«Сэр Ричард! Вся „Венеция“ снята какой-то неведомой особой,поэтому я зарезервировал для нас столик в „Афинском клубе“. Жду Васв семь часов.
— Холодно, но вполне удовлетворительно, — пробормоталБёртон.
Он встал из-за стола, плюхнулся в любимое кресло и сталобдумывать порученное дело.
Со своим несостоявшимся тестем Бёртон повстречался в назначенномместе и в назначенное время. Они пожали друг другу руки, и Арунделлвоскликнул:
— Да вы решительно походите на скелет!
— Малярия, — объяснил Бёртон.
— До сих пор треплет вас?
— Да, хотя приступы случаются всё реже и реже. Вы получиличто-нибудь от Изабель?
— Я не хочу обсуждать свою дочь, давайте договоримся обэтом сразу.
— Очень хорошо, сэр, — ответил Бёртон. Он заметил, чтоАрунделл выглядел измученным и озабоченным и, пока они шли вклубную гостиную, почувствовал острый укол вины.
«Афинский клуб», как обычно, был переполнен, но, сохраняярепутацию одного из бастионов британского общества,присутствовавшие джентльмены разговаривали цивилизованным шепотом.Как только Бёртон и Арунделл вошли в пышно украшенную гостиную, ихокутал негромкий шум разговоров; появившийся метрдотель сразу жепровел их к столику. Перед едой они решили заказать бутылкувина.
— Как вы думаете, почему лорд Пальмерстон заинтересовалсяэтим делом? — не стал терять времени Арунделл.
— Я действительно не знаю.
— Вы не пытались выяснить?
— А вы с Пальмерстоном встречались?
— Да.
— Тогда вам известно, как крепко он сжимает губы. И я неимею в виду хирургию.
Бёртон намекал на то, что премьер-министр лечился у евгеников,пытаясь сохранить юность. По их оценкам, теперь его жизнь должнабыла продлиться до ста десяти лет, и они так натянули его кожу, чтоон стал напоминать бесстрастную восковую фигуру.
— Из него клещами слова не вытянешь, — согласилсяАрунделл, — как и из любого политика: это их кредо. Но, ядумал, он по крайней мере на что-то намекнул.
Бёртон покачал головой:
— В прошлом году, давая мне первое задание, он сказал:«Взгляните на это», — а всё прочее оставил на мое усмотрение.И сейчас в точности то же самое. Возможно, он не хочет, чтобы уменя сложилось какое-нибудь предвзятое мнение.
— Хм-м… Возможно. Ну хорошо, чем же здесь могу помочья?
— Расскажите мне о проклятии Тичборнов и об их блудномсыне.
Генри Арунделл коснулся указательным пальцем стола, уставился набокал с вином и какое-то время задумчиво глядел сквозь него. Потомон поднял глаза на Бёртона и кивнул.
— Тичборн-хаус занимает площадь в сто шестнадцать акров [47]и находится рядом с деревнейОлсфорд, неподалеку от Уинчестера. [48]Епископ Уинчестерский даровалего Вальтеру де Тичборну в 1135 году, и спустя несколько летпоместье унаследовал его сын Роджер де Тичборн, воин, распутник изверь. Именно его жестокое обращение с женой, умиравшей отизнуряющей болезни, и стало причиной проклятия рода Тичборнов.
— Расскажите, как это произошло.
— Ну, что скажешь ты мне, лекарь Дженкин? Умрет ли ведьмасей ночью?
Сквайр Роджер де Тичборн бросил на стол охотничий стек и упал настул, заскрипевший под его тучным телом. Его лоб сиял от пота. Весьдень он с товарищами провел на охоте, но добычей стала одна тощаялиса, которая даже не думала сопротивляться: собаки покончили с нейза несколько минут. Затем сквайр и его люди выпускали пар втаверне.
Домой пьяный де Тичборн вернулся мрачнее тучи и во весь голоскрикнул слуге, хотя тот стоял меньше чем в пятнадцати футах: [49]
— Хобсон! Тупой бездельник! Что ты стоишь как истукан?Сними с меня эти проклятые сапоги, черт тебя побери!
Слуга, низенький безответный человек, подбежал к хозяину, встална колени и принялся стаскивать левый сапог.
— Итак, Дженкин, стану ли я наконец свободен? Или этагрязная старая карга еще поскрипит?
Лекарь, высокий, костистый и мрачный на вид, нервно сжал большиеруки, и его рот задергался.
— Недуг леди Мабеллы тяжел, милорд, — объявилон. — Но она еще может пребывать на этом свете.
Хобсон, державший левое бедро де Тичборна, поглядел вверх исказал:
— Миледи изъявила желание видеть вас, сэр.
Де Тичборн размахнулся правой ногой и со злым ворчанием впечаталсапог в лицо Хобсону. Слуга вскрикнул и повалился на пол, из егоноса хлестала кровь.
— Тысяча чертей! Стало быть, я прав? — рявкнулхозяин. — Эй ты, пес смердящий! Ступай наверх и скажи этойгарпии, что увижу я ее, когда сам захочу, а не когда захочет этаведьма, приползшая из ада! Прочь с глаз моих!
Слуга с трудом поднялся на ноги, пошатываясь, пошел из пышнойгостиной, ударился о край стола, снова едва не упал и скрылся.
— Сколько она еще будет мозолить мои глаза? —переспросил лекаря де Тичборн, затем наклонился и начал сдергиватьс себя сапог. — Сколько? Часы? Дни? Недели, сохрани менябог?
— Недели? О нет, милорд. Не недели — и даже не дни. Хорошо,если она переживет сию ночь и узрит рассвет.
Высвободив правую ногу, де Тичборн с такой яростью швырнулвысокий сапог через всю комнату, что тот ударился о стену иупал.
— Хвала Создателю! Не принесешь ли мне чего-нибудь выпить,мастер лекарь? И себе налей тоже.
Дженкин кивнул, подошел к бюро, на котором стояли графинчики свином, наполнил два кубка, вернулся к камину и поставил один из нихна столик, случайно оказавшийся рядом со стулом хозяина. Второйсапог освободился и последовал за первым, но в полете расколотилвазу, стоявшую на буфете, и упал прямо в груду обломков.
— Наконец-то фортуна надо мной смилостивилась, —пробормотал сквайр, — на рассвете я освобожусь от проклятойклячи! — Затем он осушил кубок одним глотком, вскочил состула, подошел к бюро в одних чулках и налил себе еще. —Отправляйся в библиотеку, лекарь, а я пойду наверх взглянуть настарую каргу.
— Но, милорд, — запротестовал Дженкин, — ледиМабелла не сможет принять вас!
— Она примет своего чертового мужа, и если это будет еепоследнее усилие, тогда ты разделишь со мною веселый пир!
Дженкин облизал губы, поколебался, горестно кивнул и с кубком вруке зашаркал через гостиную к двери, ведущей в библиотеку.Презрительно усмехнувшись в спину старого лекаря, де Тичборн тожевышел из комнаты. Войдя в залу, он отыскал туфли, застегнул их ивзошел по широкой изогнутой лестнице на галерею. Здесь оностановился, осушил кубок, перебросил его через балюстраду и отеррот; оловянный сосуд с лязгом покатился по полу. Затем сквайр вошелв коридор и отправился в спальню жены.
Служанка, сидевшая у двери, при его приближении встала, сделалакниксен и отошла в сторону. Он скользнул по девичьей фигуреоценивающим взглядом, потом открыл дверь и, не объявляя о себе,вошел в плохо освещенную комнату.
46
В реальной истории первую пишущую машину такой конструкцииизобрел Генри Милль в 1714 году.
47
Почти 47 гектаров (половина квадратного километра).
48
Небольшой город в графстве Хэмпшир (Южная Англия).
49
Чуть больше 4,5 м.