Страница 18 из 90
— Никаких следов, — ответил торговец. — Былисмутные предположения, что лет семьдесят назад какой-то английскийаристократ нашел в Чили огромный черный алмаз. Однако я оченьсомневаюсь в истинности этого слуха, поскольку такого камня невидел ни один ювелир, не говоря уже о том, чтобы огранить его ивыставить на продажу.
— Имя этого аристократа?
— Не знаю, капитан. Всё это очень мутные слухи.
— Хм-м. А что случилось с Франсуа Гарнье? Почему он решилпродать свою коллекцию?
Брандльуид презрительно фыркнул.
— Хотите верьте, хотите нет, но он утверждает, что ониоказывают на окружающих вредоносное влияние. Абсолютная чепуха,разумеется!
— У вас уже есть потенциальные покупатели?
— Еще нет, но мое объявление в газете было опубликованобуквально за два дня до кражи. И меня только один раз спросили оних. Какой-то человек, судя по виду, денди-«развратник»,поинтересовался, не собираюсь ли я выставлять их на продажу. Но онне оставил ни имени, ни адреса, и больше я о нем ничего неслышал.
— Я попытался отыскать его, — вмешался Траунс, —но не нашел никаких следов этого парня.
Бёртон допил чай и уставился в коробку с печеньями, напряженнодумая. Потом он посмотрел на торговца.
— Есть ли какое-нибудь объяснение тому, что бриллиантыиздают звуки?
— Во всяком случае, я о нем не знаю. Но звук я слышалсобственными ушами: это такое очень слабое жужжание. Я полагаю, высможете отыскать Скёйлера в Британской библиотеке: быть может,автор упоминает об этом феномене.
— Благодарю вас, мистер Брандльуид. Последний вопрос: чтотам с призраком?
Торговец бриллиантами смутился и закашлялся, потом запустилпальцы в бороду и поскреб подбородок.
— Э… откровенно говоря, капитан, мне кажется, что я заснули мне это всё приснилось.
— Всё равно расскажите мне!
— Хорошо, но имейте в виду: в тот день после обеда ячувствовал себя очень странно. Не знаю, отчего. Болела голова, ястал нервным и раздражительным. Почему-то мне показалось, что жизньне удалась и дальше будет только хуже. Этот маленький бизнес яунаследовал от отца и никогда даже не думал, что могу заниматьсячем-нибудь другим. Однако тогда я внезапно возненавидел ювелирноедело и решил, что оно мешает мне заниматься чем-то другим, болееважным.
— Чем же именно?
— В том-то и дело: я понятия не имел! Сама мысль о том, чтоя могу бросить семейный бизнес, — полный абсурд! В любомслучае, я был в очень плохом настроении и в четыре часа пополудни —я запомнил время, потому что часы внезапно перестали тикать и я несмог их завести, — решил закончить работу. Я уже убралколлекцию Франсуа Гарнье в сейф, но перед уходом решил еще разпроверить ее. И не успел я войти в мастерскую, как заметил фигуруженщины. Откровенно говоря, джентльмены, я чуть не свихнулся: онастояла в углу, вся белая — и просвечивала! Я вздрогнул, и онаисчезла. Поверьте, я так испугался, что тут же сбежал из магазина,хотя все-таки сумел закрыть его. Но по дороге домой мне стало лучше— быть может, из-за свежего воздуха: мигрень прошла, и я началчувствовать себя самим собой. К тому времени, когда я переступилпорог своего дома, я чувствовал себя замечательно. Спать яотправился рано и всю ночь спал как убитый. Проснулся только утром,когда в мою дверь постучала полиция.
Бёртон поглядел на Траунса.
— Какой-нибудь галлюциногенный газ? — предположилон.
— И я так думал, — отозвалсядетектив-инспектор. — Но мы проверили каждый дюйм дверей,стен, потолков и не нашли никакого осадка, равно как и никакихтруб, по которым газ мог проникнуть в дом. Разумеется, из подвалаон не мог проникнуть тоже: подземный туннель прокопали лишьнесколько часов спустя.
Последовало долгое молчание, которое прервал Бёртон:
— Прошу прощения, что мы отняли у вас столько времени,мистер Брандльуид. Я надеюсь, что алмазы вернутся.
— Я тоже надеюсь, что они выплывут на поверхность,капитан.
— И тогда я услышу об этом! — сказал Траунс.
Мужчины встали и обменялись рукопожатиями, после чего Бёртон иТраунс ушли.
— Что теперь? — спросил детектив, когда они оказалисьна улице.
— Траунс, старина, всё это так подогрело мое любопытство,что я собираюсь с головой зарыться в книги до конца дня. Посмотрим,что я нарою об этих нагах! А в среду я собираюсь прокатиться навинтостуле.
— Куда?
— В Тичборн-хаус. Как бы я ни жаждал расследовать этоалмазное дело, приказ есть приказ — и я должен поговорить с будущимэкс-баронетом.
Бёртон провел скверный полдень в Британской библиотеке заизучением «De Mythen van Verloren Halfedelstenen» Маттейса Скёйлераи еще нескольких книг и рукописей. Он чувствовал, что заболевает.Малярия подобна землетрясению: за первым страшным приступом следуетсерия более слабых, и вот один из них подкрался к королевскомуагенту. Сначала стало трудно видеть правым глазом, потом он началпотеть, в пять часов началась дрожь, и он почувствовал себя хуженекуда. Тогда он решил отправиться домой и выспаться.
Кэб, подпрыгивая на булыжниках, ехал на Монтегю-плейс, а Бёртонобдумывал то, что успел прочитать. Согласно оккультному тексту,приводимому Скёйлером, в Индийском океане когда-то существовалконтинент Кумари Кандам: именно там располагалось королевствонагов. Через его столицу протекала большая река Пахрули, и вытекалаона из того места, в которое ударил прилетевший с неба черныйкамень. Эти наги были рептилиями. Они постоянно воевали собитавшими на материке людьми, порабощали их, приносили в жертву идаже, судя по некоторым намекам, ели. Однако людей становилось всёбольше, а нагов — всё меньше, и настало время народу рептилийпросить у людей мира.
Люди послали к ним брамина по имени Каундинья, который, чтобызакрепить достигнутый мир, женился на дочери короля нагов. ОднакоКаундинья оказался не только послом, но и разведчиком. Онобнаружил, что, когда наги собираются вместе, они действуют какодин, потому что их сознания связывает воедино черный кристалл.Каундинья прожил у рептилий целый год и всё это время оченьубедительно играл роль любящего мужа. За это наги оказали емучесть, допустив к великому слиянию умов. Каундинью поставили передгигантским алмазом, и он, не протестуя, наблюдал, как в жертвукамню принесли человеческого раба. Потом был проведен великийпышный ритуал, Каундинья впал в транс, и его ум переселился вкамень.
Но что это был за ум! Тренируясь почти с младенчества, браминКаундинья достиг вершины на пути эмоционального самоограничения идуховного самоусовершенствования. Целый год наги втайне пыталисьпрочитать его мысли, и целый год, несмотря на постоянные вторженияв его мозг, он казался им простым дружественно настроенным послом,хотя на самом деле он был живым оружием — оружием возмездия. Кактолько его сознание погрузилось в кристаллическую структуру камня,Каундинья внедрился в каждую его грань, в каждую линию и в каждуювершину. Он настолько наполнил собою весь камень, что не осталосьни одной его крошки, им не занятой. А потом брамин вернулся вглубины собственного мозга и взорвал главную артерию. Кровоизлияниемгновенно убило его, но, поскольку внедрился он во все крупицыкамня, тот разлетелся на куски вместе с сознаниями всех наговКумари Кандам, находившихся в нем, — и это была для нихкатастрофа… Спустя много поколений из-за сильнейшего землетрясенияразлетелся на куски и сам континент. Сейчас, в 1862 году, отдоисторической расы рептилий сохранились только изображения,вырезанные в нескольких храмах Ангкор-Вата, [45]но невозможно былоустановить, насколько они соответствуют действительности.
Однако еще больше сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона впечатлило то,что миф о погибшей цивилизации рептилий существовал не только вКамбодже, но и в Южной Америке, где люди-рептилии, так называемые черуфе,тоже не выдержали конкуренции сразросшейся человеческой расой. Люди завоевали их королевство,почти все черуфебыли убиты, немногие выжившие бежали. Нои эту маленькую группу, унесшую с собой священный алмаз,преследовали по всему континенту вплоть до крайнего юга, где ониисчезли, и больше никто о них никогда не слышал. Легенды о читаури,людях-рептилиях, также рассказывали изулусы; другие племена района центральноафриканских озер называлиих шайтури.
45
Ангкор-Ват — крупнейший в мире дворцово-храмовый комплекс (1-яполовина XII века), посвящен богу Вишне. Находится в центральнойчасти Камбоджи, в 5 км от города Сиемреап.