Страница 16 из 90
Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Ровно за год дотого, как вдова Анриетта-Фелисите гостила в Тичборн-хаусе, туда впоисках милостыни забрел нищий русский матрос. Старая леди, к томувремени уже болезненная и ослабевшая умом, спросила, не слыхал лион что-нибудь о корабле «Ля Белла», на котором ее старший сындолжен был пересечь океан. Оказалось, моряк не только слышал обэтом судне, но и знал, что небольшая группа выживших была спасена спакетбота, носившего такое имя, и что все они высадились вАвстралии.
Леди Анриетта-Фелисите немедленно поместила объявление в«Империи» и в нескольких австралийских газетах. Месяц назад онаполучила ответное письмо с кучей грамматических ошибок — оно былоот Роджера, и он был жив. В письме говорилось, что он живет подименем Томас Кастро и работает мясником в городке Уогга-Уогга вНовом Южном Уэльсе, на полпути между Сиднеем и Мельбурном. Онпросил мать выслать ему денег, чтобы вернуться домой, и вдоказательство того, что он действительно ее сын, просил вспомнитьсвое коричневое родимое пятно на боку. Вдова припомнила пятно ивыслала деньги. А теперь, похоже, человек, которого газетчикиокрестили «Претендентом», встретился со старой женщиной, котораяубедилась, что он не обманул ее. Давно потерянный Роджер Тичборнвернулся!
Как Оскар объяснил Бёртону, высшие классы радовались тому, чтодревний род не угаснет, а низшие злорадствовали о том, чтоаристократ жил, как простой рабочий. Вдова леди Анриетта-Фелиситесветилась от радости, но всё остальное семейство Тичборнов —многочисленные двоюродные и троюродные родственники, большинствокоторых носили фамилии Даути и Арунделл, — отнюдь. Они неверили ни единому слову письма.
— Он вскоре потребует поместье! — выкрикнул Оскар подскрежет и излияния шарманки. Бёртон задумчиво кивнул, вынул изкармана шесть пенсов и вложил их в руку мальчишки.
— Увидимся попозже, Язва, — сказал он. — Здесьденьги на пирог. Нельзя жить на одних сластях!
— Зато растолстею, если проявлю упорство. Благодарю вас,капитан!
Оскар исчез в магазине, и Бёртон пошел дальше, с облегчениемслыша, как звуки шарманки тают вдали. На углу Бейкер-стрит онмахнул кэбу, запряженному паролошадью — уменьшенному вариантузнаменитой «Ракеты» Стивенсона. [36]Тот, прогрохотав поУигмор-стрит, довез королевского агента уже до половиныРиджент-стрит, как вдруг кэб тряхнуло и он остановился: коленчатыйвал развалился, проделав хорошую дыру в котле.
Отмахнувшись от извинений кэбмена, Бёртон поймал другого и черезХеймаркет доехал до Уайтхолла и Скотланд-Ярда. Поднявшись поступенькам грозного старого здания, он уже собрался было зайти кТраунсу, но увидел, как тот спускается ему навстречу.
— Кого я вижу! — обрадовался детектив-инспектор.
— А я как раз собираюсь просить тебя пораскинутьмозгами, — сказал Бёртон, пожимая руку приятеля.
— Я иду задать перцу Фредди Блю, владельцу ломбарда. Хочешьсо мной?
— Давай. А за что? Чем он провинился?
Они спустились по лестнице и пошли к Трафальгарской площади.
— Одна маленькая птичка сказала мне, что он опять началторговать краденым.
— Попугай?
Траунс покачал головой:
— Нет. Воробей, юный карманник. А для чего тебепонадобилось, чтобы я тряхнул своим серым веществом?
Они обогнули край площади и вышли на Нортумберленд-авеню,загроможденную грузовыми фургонами, которые направлялись от реки вцентр столицы.
— Я хотел спросить: что ты знаешь о ПретендентеТичборне?
— Только то, что написано в газетах.
— И всё? Неужели Скотланд-Ярд не расследует это дело?
— С чего бы? Ведь никто никого не обвиняет. А в чем здесь твойинтерес, капитан?
— Откровенно говоря, ни в чем. По мне, это дело мало чемотличается от обычной газетной сенсации. К сожалению, Пам думаетиначе.
— Пальмерстон? С какой стати этим заинтересовалсяпремьер?
— Кто ж его знает! Человеческий мозг непостижим, как и этибэббиджи.
Траунс промычал в знак согласия.
— Кстати, — сказал он, — тебе надо было видетьтех двоих, которых он прислал забрать бэббидж из монастыря в ночьограбления Брандльуида. Они выглядели, как пара треклятыхгробовщиков!
— Это Дамьен Бёрк и Грегори Хэйр, его разнорабочие.
— Разно-?Я бы сказал, страннорабочие: вот уж ивправду никогда не видел странней!.. [37]Кстати, о странном: как делау молодого Алджернона?
— Он работает над новыми поэмами. Ну и, конечно, сувлечением отдается своему хобби.
Траунс фыркнул. Оба знали, что «хобби» Суинберна — это посещениеборделей, где старательные жрицы любви хлестали его кнутами.
— У него очень странные вкусы, — пробормоталдетектив-инспектор, — не представляю, как можно получатьудовольствие от того, что тебя секут розгами. Пару раз меня выдралив школе — и мне это совсем не понравилось.
— Чем больше я узнаю его, — ответил Бёртон, — тембольше верю, что боль для Суинберна удовольствие: здесь онпревосходный объект для психологического исследования.
— И полный извращенец. Хотя невероятно смелый, черт побери.Абсолютно бесстрашный — в жизни такого не видал!.. А вот и лавкамистера Блю. Но туда я схожу один, если не возражаешь. Подождешьменя здесь?
— Конечно. Только не избей его до полусмерти.
— Исключительно словесная головомойка! — Траунсусмехнулся, хрустнул пальцами и исчез в ломбарде.
Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон оперся на трость и от нечего делатьстал изучать проезжавшие мимо экипажи. По большей части в повозкиторговцев были запряжены обычные лошади: паролошадей моглипозволить себе немногие. Кучера, крепкие мужики, носили рубашки сзакатанными рукавами, которые обнажали их мускулистые предплечья,толстые кости и жесткую кожу. Ни в одном из них не было ни унциижира, ни намека на претенциозность — и ни капли духовности: ониусердно работали, потом ели, потом спали, потом опять работали иникогда не желали ничего другого. Бёртон восхищался ими и, как нистранно, немного завидовал им.
Спустя несколько минут он обернулся, услышав сзади тяжелые шаги.Из лавки вышел Траунс:
— Он заныл, как младенец, даже раньше, чем я успел сказатьпару слов, — объявил детектив-инспектор. — Надеюсь, чтокакое-то время он пребудет на стезе добродетели. Это его второепредупреждение, третьего не будет — иначе я надену на него железныебраслеты. Что скажешь, если мы заскочим к Брандльуиду? Его магазиннедалеко, за углом.
— Отличная мысль.
И они отправились туда.
— Ты что-нибудь слышал о местонахождении ПоющихКамней? — спросил Бёртон.
— Ни шепотка, но, быть может, до Брандльуида дошелкакой-нибудь слух с того последнего раза, когда я говорил с ним. Онпродолжает утверждать, что в тот вечер запер настоящие бриллианты всейф. Однако мы точно знаем, что Изамбард Кингдом Брюнель похитилподделки. Так что либо Брандльуид врет — во что мне трудноповерить, ибо у него безупречная репутация, — либо какой-тоневероятно искусный взломщик опередил Брюнеля, не оставивследов.
Они вернулись к Трафальгарской площади, пробились сквозь толпу,вышли на Чаринг-Кросс-роуд и направились к Сент-Мартин.
— Ты кого-нибудь подозреваешь?
Траунс снял котелок, хлопнул по нему и надел снова.
— Как мне кажется, главным подозреваемым долженбыть… — начал детектив, но тут же оборвал себя: — Нет, тытолько посмотри на это!
Из-за угла вывернуло причудливое средство передвижения и сгрохотом двинулось к ним навстречу на огромной скорости. Это былатранспортная многоножка. Евгеники брали живое насекомое, выращивалиего до нужного размера, а затем убивали и отдавали труп инженерам,которые срезали верхнюю половину длинного трубчатого тела и удаляливнутренности. Оставался затвердевший хитиновый остов, которыйзаполнялся паровыми машинами с педальным управлением. К каждомусегменту огромного тела привинчивали платформы, к ним крепилисиденья, над которыми натягивали полог, в точности повторявшийотсутствовавшую половину тела. Водитель сидел спереди на стуле,вырезанном из головы насекомого: чтобы управлять этой диковинноймашиной, он должен был умело манипулировать длинными рычагами.
36
«Ракета» Стивенсона (Stephenson’s Rocket) — один из первыхчетырехколесных паровых локомотивов. Построен на заводе «РобертСтивенсон и К о» в городе Ньюкасл-апон-Тайн (1829).
37
Непереводимая игра слов в английском языке: odd-job menможно понимать, с одной стороны,как «разнорабочие» (идиоматически), с другой стороны — как «люди,выполняющие странную работу» (в буквальном смысле). — Примеч. перев.