Страница 6 из 25
Те опять заржали.
- Серьезней, дамы, сейчасвы пройдете новейшую систему охраны, построенную на физическихпринципах, открытых учеными всего несколько лет назад.
- Надеюсь, не британскимиучеными, - снова переливчато засмеялась чернявая "пионерка" поимени Роза.
- Нет, не британскими.Американскими, - с той же серьезной рожей продолжал читать своюлекцию охранник, - Главное, это не опасно для организма и совсем небольно. Но на всякий случай при прохождении завесы, которая будетвнешне выглядеть, как серебристый целлофан, не дергайтесь и нешевелитесь. Лучше всего закройте глаза. Некоторые неприятныеощущения могут быть, но не сильные и не более тридцати секунд.Уверяю, это безопасней рентгена в аэропортах. Завеса пройдет весьавтобус. Как завеса прошла, можете снова шевелиться и делать все,что вам заблагорассудится.
И снова обернулся комне:
- Заезжаешь на платформу.Глушишь мотор. Ждешь зеленого сигнала. Платформа сама поедет. Какостановилась, снова можешь заводиться. Понятно?
- Чего непонятного? Всепросто.
- Ну, тогда пошел, -похлопал он меня по плечу, на что я поморщился. Терпеть не могуамикошонства от обслуги.
Завел мотор. В натяг въехалпо пандусу на платформу, уперся колесами в ограждение и выключилдвигатель.
Светофор на арке загорелсяжелтым, потом сменился зелёным, загудел за стенкой трансформатор,что-то негромко завыло на пределе ультразвука и пространство внутриарки на мгновение прострелило красивыми искрами. Затем оно, как быподернулась инеем и превратилась занавесь, похожую на колыхающеесярасплавленное олово. Прям, "Звездные врата" голливудские. Я увиделотражение в этой завесе автобуса и себя за рулем, как в павильонекривых зеркал в парке отдыха. Еще их в моем детстве называли"Комнатой смеха". Но мне сразу стало не смешно. Даже немногожутко.
Ну, надо же, блин горелый.Никогда не слышал даже о таких системах безопасности, хотя в этойобласти я, кажется, уже всякого навидался, думал, глядя нанадвигающийся, колышущийся слегка, кажущийся металлическим,занавес.
Сначала в нем скрылся капотавтобуса, как его отрезало, потом переднее стекло, потом я утонул внем лицом, инстинктивно закрыв глаза. Почувствовал сначала на лице,а потом и во всем организме одновременно и жар, и холод. Что-топокалывающее скользнуло по щекам, пробегая к затылку...
Гул генератора внезапноисчез, и наступила тишина. Я почувствовал, как что-то непонятноетак же облизнуло холодом спину и толкнуло вперед.
Новая Земля. Территория Ордена. База по приемупереселенцев и грузов "Россия и Восточная Европа".
22 год, 22 число 5 месяца,понедельник, 9:01
Открыв глаза, и бросиввзгляд в боковое зеркало заднего вида, увидел, что борт автобусапоявлялась из ничего, просто из колеблющегося воздуха.
То же самое было в салоне.В центральное зеркало было видно, как мои пионерки выплывали изколеблющегося ртутного полотна с широко раскрытыми одуревшимиглазами.
И было, отчего одуреть,кроме чудес завесы.
Вместо громкой музыки инарядной толпы на красочно разукрашенной VIP-площадке корпоративнойвечеринки пятой в мире добывающей компании, автобус попал в такойже унылый бетонный зал, только построенный зеркально тому, изкоторого мы выкатились секунды назад.
Но непонятки, какоказалось, только начались. И дальше только множились.
Не дав мне опомниться, кавтобусу подбежал охранник, но уже в форме песочной окраски, самериканским автоматом на плече и малиновым беретом за погоном, изаорал:
- Кому стоим! Кудатормозим! Съезжай скорее. Вон туда ехай, - он показал рукой, - Понарисованной линии. Ставь автобус на стоянку номер четыре.Вприпрыжку действуй, мне ещё два автобуса принимать.
И пошел впереди капотаровно по белой линии, прерывисто нарисованной прямо на бетонныхплитах толстой краской дорожной разметки, ведущей на гравийнуюстоянку, уже во дворе, у бетонной стены то ли склада, то либункера. Единственной определенностью были желтые деревянные щиты,прикрепленные на стену. Наш имел номер "4", и был на таком же щитеаккуратно намалеван черной краской.
После того, как автобусзастыл на стоянке, и я выключил мотор, всё тот же охранник, толькоуже нацепивший на макушку свой малиновый берет, стал стучать вдверь. Я открыл её рычагом, не вставая с водительского сидения.
Охранник вошел в салонавтобуса, выдувая из него прохладу кондиционера, и впуская с собойвнутрь духоту, запах пыли и сухой травы.
- Ещё раз здрасьте. Всехвас со счастливым прибытием. У Вас есть оружие, которое мненеобходимо опечатать? Хождение с оружием по территории Базызапрещено. Но по выезду из Базы, на КПП, вам его обязательнораспломбируют, и оно будет снова готово к применению.
- Какое оружие?
- Нет у нас никакогооружия!
- Зачем нам оружие? -испуганно взвизгнули мои "пионерки".
- Мы глазками стреляем, -подвела общий итог литовка Ингеборге.
- Тогда все еще проще, -широко улыбнулся охранник, перебегая сальным взглядом по девчатам,- Вам идти тут недалеко: вдоль стоянки направо, вторая дверь. Вещиможете спокойно оставить в машине. Все под охраной. У нас здесь неворуют. И ещё раз добро пожаловать. Таких красивых девушек, да ещев таком количестве у нас давно не было, - после этого комплиментаохранник вышел из автобуса и пошёл обратно по белой полосе в те жевороте, откуда он нас вывел.
Кстати, таких ворот там былнехилый ряд.
Я вылез с водительскогосидения, почесал репу, и, посмотрев на притихших девчат, попыталсясхохмить:
- Станция Березай, комунадо - вылезай!
Хохмы не получилось.Девчонки смотрели на меня как прихожанки на святого проповедника иявно ждали откровений. А откуда мне их было взять, самого бы ктопросветил, что тут к бениной маме происходит.
- Ты куда нас завез? -озабочено взвизгнули с заднего сидения, около кофемашины.
- Мне известно не большевашего. Пошли разбираться.
Вывел я в эту жуткуюместную жару стайку своих "пионерок", чувствуя себя просто овчаркойпри стаде. Посчитал по головам и повел вдоль стены.
Девчата, чертыхаясь,медленно, в раскоряку, пилили на шпильках по гравию. Мне вмокасинах было намного легче, что, впрочем, не спасало от жары.
А жарко было простоодуряюще. Нет, на Подмосковье никак не похоже. Похоже больше наиюль в Астрахани. И его тягуче влажную такую приморскую жару. Сбезжалостным солнцем, желающим немедленно выжечь всю воду изорганизма и иссушить мозг.
Рубашка на мне сразупромокла на спине и в подмышках, несмотря на легкий шелковыйпиджак.
Площадкой для корпоративатут вообще и не пахло. Промзона, она и в Африке промзона. Вокругбыл большой, пустоватый и неухоженный пыльный двор, окруженныйвысоким бетонным забором, оплетенным поверху "егозой" наметаллических кронштейнах. Посередине двора, засыпанного серымгравием, шла дорога, замощенная аэродромными бетонными плитами,которая упиралась в крепкие железные ворота. В щелях между плитамирядами выбивались пожухлые сухие стебли. Под забором, в высокойнескошенной траве, стрекотали какие-то насекомые, а вокруг порхаликрасивые бабочки, которых девчонки сразу стали ловить руками.Пришлось приструнить. А в блеклом небе летало много птиц. Нет, этоя неправильно выразился: птиц было неправдоподобно МНОГО. Впрочем,как и бабочек.
- Может я и дура, но этоточно не Подмосковье, - раздался за моей спиной звонкий голос.
- Все. Вроде пришли, -ответил я, не оборачиваясь, - Сейчас выясним, кто не дура.
Стоянка автомобилейзакончилась, и в глухой стене бункера пошли двери. Солидные такиедвери, железные и толстые, как в бомбоубежищах под сталинскимидомами.