Избранница горца

Но, к сожалению, знания о том, как использовать зеркало и гдеего достать, было недостаточно.

Лукан четырежды пытался добыть его. И четырежды терпелпоражение. В последний раз ему едва удалось вырваться живым, и онвынужден был признать, что просто не обладает силой, достаточнойдля того, чтобы справиться со стражей.

Еще семь лет его жизни ушло на поиски того, кто такой силойобладал. Нужные силы оказались у Кейона МакКелтара.

Лукан возненавидел горца с первого взгляда.

15

Джессика лежала в луже крови, лицом вниз, темные кудряшкибыли влажными и прилипли к голове. Она была очень бледной, еемертвое тело окоченело. Спина выгибалась дугой, правая нога торчалапод неестественным углом. Левая рука была неловко выгнута надголовой, тыльной стороной запястья вниз, ладонью до жути прямо —вверх. Правая рука была сжата в окровавленный кулак.

Видно было, что девушка страдала перед смертью. Не простоот боли, от немыслимой боли.

И она звала его.

Она ни на секунду не прекращала верить, что он ееспасет.

Он ведь говорил, что спасет, что будет ее щитом, онпоклялся стоять между ней и всеми остальными.

И не смог.

Кейон заколотил по стене кулаками, запрокинул голову и завыл,как раненый зверь. Звук отразился эхом от каменных стен, взлетел ккаменному потолку, вернулся к каменному полу.

Одна тысяча сто тридцать три года не свели его с ума.

Но за последние два дня едва не случилось то, чего он успешноизбегал на протяжении одиннадцати веков.

Она была там, его Джессика, и она могла рассчитывать иполагаться только на свои силы. А он застрял в зеркале и не могзащитить ее.

С той секунды, как Темное Стекло забрало его назад, жуткиекартины того, что могло с ней случиться, бесконечно прокручивалисьв его мозгу с мельчайшими подробностями.

Убийца мог проскользнуть в самолет и сидеть прямо за ними, акогда зеркало забрало его, мог захватить Джессику. И уже сейчас онамогла быть одурманена и находиться на полпути к Лондону.

Нэй, — чертов самолет мог просто не удержаться в воздухе ирухнуть в чертов океан, камнем уйдя на дно. Кейон не понимал, какэта дурацкая штука вообще смогла взлететь. У самолета были крылья,но он ими не махал. (Этот вариант жуткой смерти был одним изнаиболее предпочтительных, поскольку подразумевал быстрый конец безстраданий.)

Нэй, — когда его зеркало в следующий раз вынут изконтейнера, он окажется на стене в кабинете Лукана и будетсмотреть, как его прекрасную Джессику, связанную, с кляпом во рту,насилует и пытает его древний враг.

Нэй, — когда его зеркало в следующий раз откроют, он увидиттолько ненавистное лицо Лукана, и этот ублюдок сделает то же, чтоделал раньше, когда намекал на мать и сестер Кейона, а затем ниразу больше и словом не обмолвился об их судьбе, сколько Кейон нипросил. Так будет и с Джессикой, он будет мучиться неизвестностью икаждый день, целую вечность, представлять себе самое ужасное.

И каждая следующая картина была хуже предыдущей, ранила его,словно меч, вонзившийся в живот.

Кейон сполз по стене, сжав руки в кулаки и стиснув зубы.

Ждать. Ждать.

— Ага, вот ты где! — радостно воскликнула Джесси,завернув за угол. — Наконец-то!

В десятке метров от нее, в конце самого последнего ряда (нупочему все всегда происходит именно так?) стоял искомый контейнер сновеньким штампом « НЕОПОЗНАННЫЙ БАГАЖ»поверх более мелких « Хрупкое» и « Не ронять».

Она нервно посмотрела на часы. На то, чтобы до него добраться,ушла целая вечность. Джесси боялась, что с минуты на минуту в дверьза ее спиной влетит Каменная Морда с охраной аэропорта Эдинбурга нахвосте.

Открывая дверь, Джесси рассчитывала увидеть небольшое хранилище,но уж никак не промышленный склад размером с футбольное поле, сярусами, уходящими под тринадцатиметровый потолок и бесчисленнымирядами коробок, пронумерованных контейнеров и разнообразных сумок счемоданами.

Немало времени ушло на поиски места с багажом без номеров, итолько потом, вспомнив о дедукции, Джесси догадалась, что вещи безномеров и билетов наверняка складывают у дальней стены, посколькуперсонал знает: в ближайшее время никто за ними не придет.

Контейнер должен быть среди новых поставок, то есть в самойдальней точке в конце последнего ряда. Подбежав к нему, онавыдохнула призывающее заклятие:

—  Lialth bree die bree, Cian MacKeltar, drachmese-sidh!

Ничего не произошло.

Она повторила, ожидая, что из щелей контейнера польется свет, онначнет покачиваться или произойдет что-нибудь еще в этом роде.

Опять никакого эффекта.

Выдохнув, она остановилась перед контейнером и прижалась ухом кдеревянной панели.

— Кейон? — позвала она.

И оглянулась через плечо. Несмотря на полное одиночество, она нерешалась взломать контейнер. Расправив плечи, она выдала нечтоболее громкое, чем просто восклицание, но не совсем крик:

—  Кейон!

И снова прижала ухо к панели. Что это было, сдавленный рык? Онанемного послушала. Очень похоже на то. Ага, и еще раз.

Джесси отстранилась и замолотила кулаками по дереву.

— Кейон, я здесь! Немедленно тащи сюда свою задницу! Намнужно спешить. Я не знаю, когда они нас обнаружат. Lialth bree che bree, Cian MacKeltar, drachmese-sidh!

Полная тишина.

Но не успела Джесси подумать, что в дороге что-то сломалось илиона ошиблась контейнером, как из щелей полился яркий свет. Складпоказался ей больше, чем был на самом деле, и она услышала шорохупаковки.

Мощный кулак пробил дерево в сантиметре от ее левого уха.

Заморгав, Джесси попятилась.

Он услышал, как она зовет его.

Сначала Кейон подумал, что это всего лишь часть очередногобреда, но потом раздалось сердитое «Немедленно тащи сюда своюзадницу!», и он рассмеялся. Да, это его вспыльчивая Джессика, онидобрались до Шотландии и она снова освобождает его.

Освободившись от слоя обертки и набивки, он вылез из зеркала ипревратил свое тело в таран.

Пробив кулаком дерево — раз, другой, — он начал крушитьконтейнер с яростью и нетерпением, которые два бесконечных днясводили его с ума в этой клетке.

Он выбрался наружу, буквально разорвав голыми руками деревоконтейнера.

И когда протер глаза, увидел Джессику, бледную, глядящую на негошироко открытыми глазами.

— О Господи, женщина! — прошипел он.

Преодолев разделявшее их расстояние двумя широкими шагами, онподхватил ее под подбородок, заставляя поднять лицо, и поцеловал,раз, другой, третий. Потом отстранился и посмотрел на нее.

— Я думал, что ты погибла. Я, мать его, не мог выбраться иразмышлял о тысяче вещей, которые сделал не так, и представлялмиллионы способов, которыми ты могла умереть. Поцелуй меня,Джессика. Покажи, что ты жива.

Джессика ошеломленно моргала.

Поцелуй меня, Джессика, — его словаповисли в воздухе. Покажи, что ты жива.

Когда он начал крушить контейнер, был миг, когда она искреннедумала, что Кейон сошел с ума, таким диким и нечеловеческим быловыражение его глаз. А потом он взглянул на нее, и его взгляд прошелсквозь одежду и кожу, пробрал до самого сердца, и, прежде чем Кейонсказал хоть слово, Джессика поняла, что это страх за нее сталпричиной такой ярости.

Она была шокирована. И в глубине души радовалась. Потому что,как бы она ни отказывалась признаться в этом даже себе самой, всевремя, проведенное в аэропорту в попытках выяснить, как до негодобраться, она с трудом справлялась с паникой, и не только потому,что горец был ее единственным шансом на выживание. Ее беспокоилитысячи вопросов. Она волновалась о нем. Где он? Все ли с ним впорядке? Что, если зеркало нечаянно разобьют? Умрет ли он? Илиостанется внутри навсегда?

Что, если Лукан каким-то образом добрался до Кейона? Как тогдаего искать? Придется ли ей охотиться за этим жутким Луканом, чтобыснова похитить Кейона?