Страница 40 из 45
Кэт и Ник сорвали с лиц кислородные маски, отбросили очки. Из-за спины Габриэль в комнату влился чистый воздух, наполняя всю галерею. Кэт подошла к последней картине и аккуратно отключила датчик давления. Несмотря на свежий воздух, Кэт задержала дыхание, снимая со стены последнее полотно. Она перевернула картину и услышала, как ее сестра произнесла:
— Ой-ой.
Сцена у входа в Хенли была в точности такой, какую следовало ожидать. Повсюду выли сирены пожарных и полицейских машин, которые примчались по вымощенным камнем улочкам и оцепили периметр здания.
Хотя охранники клялись, что огонь внутри музея уничтожен, черный дым все еще струился из окон и дверей, растворяясь в зимнем воздухе.
Снежная пыль к тому времени превратилась в дождь, и здание окружили зонтики репортеров, вещавших об удивительном пожаре по всем мировым каналам.
Музей Хенли горел. И казалось, что весь Лондон пришел посмотреть на пожар.
Грегори Уэйнрайт чувствовал, что его карьера висит на волоске. И все же он ничего не мог сделать, кроме как стоять и смотреть на пожарных, достававших свое оборудование, и детей, сбившихся на тротуаре в кучку для переклички. Директор держался на расстоянии от толпы и пытался поддерживать беседу с молодым миллиардером и его пожилым дядей — ему нужны были союзники.
— Что ж, был рад встретиться с вами снова, мистер Уэйнрайт, — сказал Гейл, пытаясь улизнуть. — Извините, но мне нужно помочь дяде…
— Боже мой! — воскликнул директор. — Мистер Гейл! Простите меня. Как я мог забыть! Сюда. — Он огляделся, словно ожидая, что из воздуха вдруг появится инвалидное кресло. — Позвольте мне найти для вас место, где вы могли бы отдохнуть. Может быть, мне попросить одного из пожарных отыскать ваше кресло…
— Нет! — в один голос выпалили Гейл и Маркус.
— Я в порядке, — сказал Маркус, небрежно махая рукой. — У меня таких много. А у вас и без меня забот хватает… — Маркус повернулся к дымящемуся зданию, оглядывая толпы туристов с камерами и журналистов с неестественными улыбками. — По сравнению с этим Визили Романи кажется ерундой.
Гейл выразительно посмотрел на Маркуса, но тот не отреагировал. Вместо этого он сунул руку за отворот пиджака, в точности повторяя жест богатых мужчин, за которыми наблюдал большую часть своей жизни.
— Полагаю, вашей вины нет в том, что за один месяц здесь произошло два несчастья.
Гейл увидел, как глаза директора сузились сначала от негодования, потом — от непонимания.
— Совпадения бывают, — продолжал Маркус, но Уэйнрайт уже принялся высчитывать, какова была вероятность того, что ограбление и пожар случатся в самом защищенном музее мире с разницей всего в пару недель.
— Простите, мистер Гейл. — Директор выхватил мобильный телефон и в бешеном темпе зашагал прочь. Обернувшись через плечо, он крикнул: — Свяжитесь, пожалуйста, с моим ассистентом по поводу Моне!
С этими словами Грегори Уэйнрайт удалился.
— Ее здесь нет, — просто сказала Кэт, глядя на раму последней картины.
— Кэт, — произнес голос Саймона в ее наушнике, — я слышу переговоры на частоте охраны. Я думаю…
— «Девушка, молящаяся Святому Николаю»… Здесь должна быть «Девушка, молящаяся Святому Николаю»! — Кэт подняла голову, не глядя на взволнованное лицо Ника. Она не обращала внимания на сестру, которая изящно свесилась из вентиляции с длинным проводом в руках. Кэт осматривала комнату, считая:
— Одна, две, три…
— Кэт! — рявкнул Ник.
— Ее здесь нет, — сказала Кэт безучастно, все еще глядя на раму в своих руках.
— Кэт! — закричал Ник, и она наконец повернулась к нему.
— Ее здесь нет.
Может, это была ошибка. Может, Визили Романи спрятал пятую картину за другой рамой, и Кэт должна была использовать последние секунды, чтобы сделать правильный выбор.
— Ее здесь… — снова начала девушка.
Но тут она увидела ее — маленький белый квадратик бумаги, прикрепленный к раме кусочком клейкой ленты в том самом месте, где должна была быть «Девушка, молящаяся Святому Николаю».
Визили Романи был здесь.
Визили Романи сделал это.
Визили Романи оставил след, и Кэт пошла по этому следу. Она была упрямее дяди Эдди, храбрее своего отца и умнее, чем лучшие умы Скотланд Ярда. Она зашла так далеко и теперь стояла в этой комнате, глядя, как ее кузина втягивает четыре бесценных полотна по воздуху в вентиляционную трубу. Этот момент должен был стать гордостью всей ее жизни. Но Кэт только смотрела в пустоту и повторяла:
— Ее здесь нет.
Она провела пальцем по черным буквам на карточке.
— Кэт, — сказал Ник ей в самое ухо. Его рука нежно, но крепко взяла ее за локоть. — Время пришло.
Время, самый главный из всех воров. Кэт не могла больше раздумывать над судьбой пятой картины.
Инстинкт, воспитание и целая жизнь тренировок дали о себе знать: Кэт подбежала к пустому крючку на стене и повесила на него последнюю раму.
Она повернулась и увидела, как Габриэль поднимает «Блудного сына» Рафаэля на проводе, затаскивая его в вентиляцию. В эту минуту Саймон закричал:
— Ребята, время вышло! Уходите или…
— Сюда! — крикнул Ник. Он сложил руки чашечкой, чтобы подсадить Кэт к вентиляции, но девушка не воспользовалась его предложением.
Вместо этого она наклонилась и подобрала бордовый свитер и галстук, которые сбросил Ник. Проведя пальцем по маленькой заплатке, вручную пришитой Габриэль к кармашку, Кэт вспомнила вопрос, который задавала Гейлу.
— Почему ты делаешь это, Ник?
— Поторопитесь! — прокричал Саймон в наушник.
— Почему, Ник? — спросила она, подходя ближе. — Просто скажи мне… почему.
— Мне… нужна была работа.
— Нет, — просто сказала Кэт.
Она покачала головой и, не теряя ни секунды, прижала свитер к груди левой рукой, а правой схватила конец длинного провода. В ту же секунду она взлетела вверх, поднимаясь прямо к вентиляционной трубе.
Как только Кэт забралась в трубу, она посмотрела на Ника, стоявшего на полу под ними.
— Брось мне провод, Кэт, — сказал он, глядя ей прямо в глаза, и Кэт внезапно поняла, что те же глаза она видела в Париже — в тот день, когда Амелия Беннет пришла забрать Бобби Бишопа в тюрьму.
— Ты похож на нее, знаешь? — сказала Кэт, глядя на него.
— Кэт, — сказал Ник, теперь уже твердо. — Бросай провод.
— Я должна была догадаться раньше. Я уверена, что Гейл догадался раньше. — Она рассмеялась, несмотря на оглушительный вой сигнализации, давление и кровь, прилившую к лицу, когда она свесилась из трубы вниз головой. — Похоже, я была слишком занята другими вещами.
— Кэт, брось…
— Такконе нравится угрожать людям, ты знал об этом? Он любит банальные штучки. Шантаж, фотографии с угрозами… И когда я смотрела на фото моего отца, я увидела там тебя — на заднем плане. Ты следил за ним, Ник? Ты поэтому шел за мной? — спросила Кэт. Она не стала ждать его ответа. — Готова поспорить, ты долго планировал, как помочь своей матери поймать моего отца, — и решил использовать меня.
— Кэт! — в отдалении послышался голос Габриэль. Кэт слышала, как сестра пытается в одиночку справиться с четырьмя бесценными картинами, а те бьются о тонкие металлические стенки трубы. Но она не двигалась с места.
— Сколько твоя мать охотится за моим отцом, Ник?
Он опустил глаза и признал:
— Давно.
— Значит, она таскала тебя за собой по всему миру, и в какой-то момент ты просто не выдержал и втянулся в семейный бизнес? — Кэт посмотрела на парня, который мог оказаться союзником, а мог — предателем, но уж точно был лжецом. Она не удержалась: — Я знала, что ты не просто так мне понравился. — Уже из трубы Кэт добавила: — Может, тебе тоже стоило попробовать пансион!
Она уже была внутри, когда услышала голос Ника:
— Я думал, ты отошла от дел!
Звук его голоса — а может, сам момент — заставил Кэт улыбнуться. Она повернулась и выглянула из трубы в последний раз.