Скриптер

Несколькими минутами ранее откудато из глубины тихого Вознесенского переулка выехал синий микроавтобус с тонированными стеклами. Транспорт покатил не к Большой Никитской, как следовало бы ожидать, но проехал в соседний Леонтьевский и повернул направо, к арочному проезду.

Двое мужчин в штатском, коротавшие время в салоне припаркованного на другой стороне переулка джипа BMWХ5, многозначительно переглянулись. Водитель завел двигатель; черный внедорожник выехал с тротуара на проезжую часть и покатил, держась совсем близко, вслед за микроавтобусом. Второй мужчина, устроившийся в кресле пассажира, включил видеокамеру. В ушную раковину вставлен микродинамик; в нем только что прозвучал голос оператора Центральной:

– Третий пост, доклад принят!

– Какие будут инструкции, Центральная?

– Находитесь в постоянном визуальном контакте, пока они не вернутся обратно на свой объект! Не спускайте с них глаз ни на секунду!

– Вас понял, Центральная! Сопровождаем объект. Отбой связи.

Старший, капитан госбезопасности Зимин, продолжая снимать на камеру через лобовое стекло следующий впереди транспорт, негромко произнес, адресуясь водителю:

– Все слышал, Сотник?

– Слышал, – отрывисто бросил тот. – Странно только, что они поехали в эту сторону! Проездто здесь перекрыт наглухо.

Водитель микроавтобуса притормозил под аркой у выставленного полицией ограждения (в качестве такового служат секционные металлические щиты). Сотник хотел остановиться у него по корме, но коллега жестом показал, что они должны встать не позади, а рядом с «фольксвагеном». Горловина Леонтьевского переулка в этот час, кстати, была свободна от транспорта – такое случается здесь довольно редко.

– У них, наверное, новенький за рулем, – полушепотом сказал Зимин. – Тупит мужик конкретно… Как будто для него только сейчас открылось, что Тверская перекрыта! А ты что думаешь по этому поводу, Сотник?

– Маловероятно, чтобы водитель не знал о «перекрытии».

– Полюбому, напрасно он сюда сунулся! Хотя…

– Есть варианты?

– У них могут быть и свои резоны, чтобы таксебя вести. Вот только мы этого не узнаем.

– А почему бы не поставить на прослушку их каналы связи? Неужели это так сложно? Тем более, для нашейконторы?!

– Извини, Сотник, я както упустил из виду, что ты у нас без году неделя. – Зимин както невесело рассмеялся. – Вот если ты пару месяцев продержишься… да, хотя бы столько! Вот тогда будешь считаться в нашем спецотделе ветераном.

– И что это мне даст?

– Помимо хорошей зарплаты? Гм… Коечто поймешь, кой чего увидишь и узнаешь из того, чего не видят и не знают простые смертные. Как ты распорядишься обретенными знаниями и навыками, что и как в твоей жизни поменяется, это уже другая тема.

– Тогда переформулирую вопрос. Что именно такого я узнаю, о чем не ведал до перехода в Спецотдел? Если, конечно, продержусь на новом месте службы не пару дней, а, скажем, два месяца?

– Много чего. Например, что не следует задавать лишних вопросов.

В салоне микроавтобуса с нанесенной на бортах аббревиатурой – белой краской на синем – ВГРТК тоже находятся двое. И они так же, как и та парочка спецслужбистов, что дежурят сегодня в Вознесенском, неподалеку от офиса Гильдии, расположились в передней части салона. На дисплее плоского экранчика справа от водителя виден фрагмент карты города. Внешне прибор, встроенный в панель, мало чем отличается от современных навигаторов ДжиПиЭс вроде моделей Garmin или Magellan, или комбинированного приемника GPS / ГЛОНАСС. Верхняя треть экрана светится голубым; разграничительная линия, линия «запретки» нынче проходит ровно посередке Тверской улицы, по которой от Белорусского к Манежной площади спускается колонная военной техники. Весь район юговосточнее Тверской – на фоне разметки улиц и проулков – закрашен пунктирной сеткой красного цвета. Местонахождение самого транспорта обозначено на карте навигатора пульсирующей точкой, отмаркированной взятой в кружок цифрой 3.

О водителе микроавтобуса мало что можно сказать помимо того, что это довольно молодой еще – ему под тридцать – и крепкий физически человек, обладающий внешностью и повадками квалифицированного бодигарда.

Мужчине, устроившемуся в кресле пассажира, лет около сорока. Выше среднего роста, одет в темные брюки, черную водолазку и легкую плащевую куртку того же цвета. Несмотря на нештатную ситуацию, заставившую их только что покинуть офис в Вознесенском, выражение лица у этого человека спокойное, даже несколько отрешенное. Тщательно выбрит; прямые светлые волосы забраны на затылке резинкой. Как минимум, еще одна деталь способна привлечь к нему внимание: хотя в салоне царит полумрак, он и не подумал снять очки с круглыми черными линзами.

В ушной раковине у него прозвучал встревоженный мужской голос:

– Редактор Третьего, выйдите на связь!

Мужчина в черном тут же отозвался:

– Слушаю вас, Диспетчер.

– У нас Четвертый канал завис!.. И лентатормозит! Все штатные редакторы уже подключились, но и они не могут купировать баг!

– Что, все так серьезно?

– Только что я общался с редактором Четвертого! Утверждает, что они не способны решить возникшую проблему! Окно возможностей для них только что закрылось. Для вас оно открыто по нашим расчетам… до конца суток!

– Понятно. Задача?

– Необходимо купировать возникшую проблему и уже затем отредактировать новостную ленту! Когда прибудете на место, я перегоню файл с событийным роликом.

– Понятно, – повторил мужчина в черных очках. – Ктото накосячил, а мне подчищать? У нас, кстати, на хвосте сидит наблюдатель.

– Делайте свое дело, а об остальном позаботятся другие редакторы.

– Часовщик?

– Уже вызван! Работать будете на нашей ближайшей к вам станции, за пределами запретки! Все, действуйте редактор Третьего! Удачи!

Мужчина, закончив обмен, тронул водителя за локоть.

– Николай, нам надо както проехать на ближний объект. Если двинем в объезд – не успеем.

– Добро, Алексеич, я понял задачу. Вы только команду дайте. – Водитель кивнул в сторону застывшего рядом внедорожника. – А с этими как?

– У них имеется свое начальство. На счет «три», Николай. Раз…

Двое молодых людей и ребенок стояли у самого ограждения, выставленного здесь полицией. Такое же временное ограждение установлено на всем пути следования колонны: на Ленинградском проспекте, на 1й Брестской и Тверской, в тех местах, где ожидалось массовое скопление народа или же имелись развилки и съезды на другие улицы и в переулки.

– Па, я ничего не вижу! – крикнул шестилетний мальчуган своему отцу, который в этот самый момент снимал проходящие мимо «тридцатьчетверки» на цифровую камеру. – Я хочу смотреть на танки!!!!

– Саш, а Саш! – молодая женщина дернула мужа за рукав куртки. – Возьми сына на руки! Он же ничего не увидит!..

– Пусть сначала мороженное доест! Я ведь предупреждал, что вотвот коробочки пойдут!!

Вслед за «тридцатьчетверками» точно так же, по две в ряд, строго выдерживая скорость и дистанцию, лязгая гусеницами, катили самоходки времен Отечественной войны – САУ100. Мальчишка торопливо слизнул остатки мороженого. Конечно, было жалко вот так в спешке поедать его, потому что вряд ли родители купят еще одно эскимо. Но уж очень хотелось посмотреть – и хорошенько их разглядеть! – на танки и самоходки.

Мальчишка хотел было бросить палочку, оставшуюся от шоколадного эскимо, завернутую в обертку, под ноги. Но женщина, погрозив пальцем, отобрала у него влажный липкий комок и выбросила в урну. Мужчина усадил парнишку на плечи, откуда тому и впрямь будет много лучше видно проплывающую мимо технику, чем если бы он и дальше смотрел через решетку ограждения. «Держись!» – скомандовал сыну. Сам же вновь стал выискивать объекты для любительской съемки. Раз уж они пришли сюда, надо нащелкать побольше интересных кадров для домашнего фотоальбома.

– Па… – подал голос мальчишка. – А они не столкнутся?