Сестра невесты

Этот разговор послужил мне предостережением: возвращение в контору окончательно превратит мою жизнь в болото. Меня уже даже не пугала перспектива остаться с глазу на глаз с Родни — настолько сильно во мне взыграла жажда перемен.

Мои размышления были прерваны громким спором матери и ребенка.

— Нет, Ширли, — говорила женщина, — это нельзя трогать. Ты можешь порезаться!

Но девочке хотелось подержать нож, которым мать чистила для нее яблоко. Молодая женщина беспомощно взглянула на меня:

— Просто ужас! Ширли так и норовит схватить что-нибудь острое, хотя и знает, что этого нельзя делать.

Внезапно раздался резкий крик — девочка выронила нож, который все-таки оказался у нее в руках. Из разреза на пальце струилась кровь.

— Что я тебе говорила! — истерично запричитала молодая мать, сама чуть не плача от волнения.

Я поспешно вытащила из сумки чистый белый носовой платок и бросилась на помощь. Но ребенок вертелся, рыдая навзрыд, и я никак не могла перевязать пальчик.

— Позвольте мне это сделать. — Мужчина, отбросив газету, уже доставал из багажного отсека черный саквояж.

Это был молодой человек высокого роста, широкоплечий, светловолосый. Он держался очень спокойно, в его движениях сквозила уверенность в себе. Мать Ширли вздохнула с облегчением, увидев, что он достает из саквояжа бинт.

— Малышка, видишь, как тебе повезло, что рядом оказался доктор. Сейчас мы полечим твой пальчик, — ласковым голосом обратился врач к девочке, потом, взглянув на меня, добавил сухо: — А вам лучше сесть, а то вы прямо позеленели, что-то мне подсказывает, что вы не обладаете выдержкой и сноровкой медсестры.

Вспыхнув, я вернулась на свое место. Ширли тем временем перестала плакать: доктор принадлежал к тому типу мужчин, которые внушают детям доверие. Вскоре девчушка улыбалась, гордо демонстрируя свой забинтованный палец.

Через несколько минут мать и девочка, продолжая лепетать слова благодарности, сошли на своей станции.

Молодой человек проводил их взглядом:

— Поразительно, но некоторые малыши вертят родителями как хотят. Похоже, эта крошка умеет настоять на своем.

Я удрученно кивнула, вспомнив некоторые «подвиги» Родни. Доктор пристально на меня посмотрел:

— Мне кажется, вы уже сталкивались с детской изобретательностью?

— Я еду в Уэрфильд: надо присмотреть за сыном сестры, пока она будет путешествовать. Мой племянник — ангел и чудовище в одном лице! — с улыбкой объяснила я.

Доктор спокойно кивнул, и у меня возникло ощущение, что его серые проницательные глаза видят все насквозь.

— Уэрфильд! Какое совпадение! Я Боб Причард — терапевт широкого профиля, трудоголик местного масштаба. Ездил консультировать больного, сейчас возвращаюсь домой. Хорошо, что я оказался рядом, а то вы, наверное, до сих пор возились бы с ребенком.

— Да, латать людей — это не по моей части, — вынуждена была признать я и поспешила представиться: — Меня зовут Эстер Карсон.

— Эстер, — медленно произнес он, словно смакуя каждый звук. — Какое красивое имя! Я никого еще не встречал с таким редким именем.

— Красивое?! — изумилась я. — Терпеть его не могу! Оно какое-то старомодное, добропорядочное…

— Да, в нем звучит надежность.

— Надежность, — глухо повторила я. Как я устала от этого ярлыка! Каждый раз одно и то же: Эстер — палочка выручалочка, Эстер всегда в нужное время на нужном месте, Эстер надежная, преданная, ответственная, Эстер, которая упускает все самое важное и интересное в жизни!

— Значит, вам не нравится, что вас считают надежным человеком?

«Он что, смеется надо мной?» — рассердилась я, испытывая странное беспокойство.

— Не очень, — как-то неуверенно ответила я.

Какая ему разница, что я чувствую? Я решительно отвернулась к окну, всем своим видом показывая, что не намерена больше откровенничать. В конце концов, мы едва знакомы, и тот факт, что он врач, вовсе не обозначает, что я обязана обнажать перед ним свою душу. Однако я чувствовала, что он продолжает разглядывать меня.

— Вы даже не предполагаете, какие мы в Уэрфильде простодушно-любопытные, у нас тут сельская идиллия. Здесь невозможно отгородиться от внешнего мира. Скоро и о вашей персоне все будут знать всё. Кстати, у нас есть даже свой сеньор — ну, ему нравится таковым себя считать. Вэнс Эшмор высокомерен и заносчив, как настоящий феодальный барон.

— Вэнс Эшмор?! — буквально вскричала я.

— Вы знакомы?

— Нет, но я буду жить в Черри-Коттедж, дом находится в его владениях.

— Вы хотите сказать, что миссис Этертон ваша сестра? — Теперь настал его черед удивляться. — Никогда бы не догадался, что вы ее сестра.

Как уж тут догадаешься, удрученно подумала я. Эверил — златокудрая, голубоглазая красавица с неуемной жаждой жизни. А что можно сказать про меня?! Я даже не удивилась, а просто кивнула, когда он задумчиво пробормотал:

— Вы вовсе не похожи. Нет ни малейшего сходства. — Внезапно он насторожился, будто мысль, что мы сестры, как-то неприятно его поразила.

Меня удивила его неожиданная реакция.

— По словам Эверил, Черри-Коттедж — старый-престарый милый домик, — сказала я, пытаясь восстановить непринужденный разговор. Я так и не поняла, что именно так расстроило Боба Причарда.

— Это действительно жемчужина: шестнадцатый век, дубовые балки, окна со свинцовым переплетом. Коттедж намного древнее господского дома в поместье Эшморов. Старая усадьба в прошлом веке погибла от пожара. Дед Вэнса возвел новое здание на старом фундаменте. Вэнс унаследовал и поместье с землями, и «Эшморскую судоходную компанию». О, он самая важная персона в нашем крае!

Интересно, мне это только показалось, или в его голосе действительно проскользнули стальные нотки?

— Он один живет в поместье? — спросила я с любопытством.

— С ним живет его мать. Она — очень властный человек. Говорят, Вэнс — единственный, кого ей не удается заткнуть за пояс. — Боб немного помолчал. — Есть еще Эрик, сводный брат Вэнса. Он получил страшное увечье на охоте. Никто толком ничего не знает. Эшморы тщательно оберегают свои тайны: скелеты в шкафу надежно спрятаны от посторонних глаз. Говорят, Вэнсу и Эрику нравилась одна и та же женщина. Слухи слухами, а Вэнс — темная лошадка. Мы очень редко видим его: он надолго уезжает в Лондон по делам. Его мать ведет хозяйство на широкую ногу, часто устраивает званые вечера. — Он улыбнулся, глядя куда-то мимо меня. — Хотя многие из нас недолюбливают Эшморов, но заветное приглашение мечтает получить каждый. И знаете, как нелегко проглотить обиду, когда господа про вас забывают. — Неожиданно его глаза озорно заблестели. — Не стоило забивать вам голову глупыми сплетнями. Вы скоро окажетесь в самой гуще нашей эксцентричной жизни и сами все узнаете.

— Не думаю, что у меня будет возможность собирать всякую всячину, — строго сказала я. — Мне придется много времени уделять племяннику. В отсутствие матери он, наверное, будет чувствовать себя не в своей тарелке.

— Эверил уезжает?! — поразился мистер Причард.

— Да, отправляется в морское путешествие. Одна подруга пригласила ее, и, естественно, Эверил не хочет лишать себя такого удовольствия.

— Правда? — протянул он удивленно и недоверчиво.

— Конечно, — ответила я озадаченно. — Каждый мечтает увидеть красивые места.

Хотела бы я знать, что за всем этим скрывается: как только речь заходит об Эверил, доктор начинает вести себя весьма странно.

— Любая девушка жаждет перемен. А Эверил всегда была живой, веселой, готовой радоваться чему угодно, — добавила я.

— Вам такое несвойственно, вы девушка серьезная, правда? — многозначительно спросил мистер Причард.

Он поддразнивал меня, это я понимала, но все равно почувствовала глубокое возмущение.

— А может, у меня не было возможности быть другой? — отрезала я и тут же пожалела о своей вспышке. Он, конечно, теперь будет считать, что я просто-напросто завидую своей сестре-красавице.

— Скорее всего, вы просто этого не хотели, — спокойно предположил он.