Молчаливая роза

Судя по всему, Алекс отнесся к этому известию положительно, и на его лице расцвела белозубая улыбка. Она очень красивая, папочка.

— Да, я тоже так считаю.

— Спасибо, что позволил мне остаться с кузенами.

— Когда закончатся праздники, Генри заедет за тобой. — Джонатан склонился над сыном и обнял его за плечи. — Повеселись как следует, сынок. — Коснувшись хромированной поверхности кресла, Стаффорд вздрогнул. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что его маленький сын прикован к этому холодному металлическому чудовищу, и всякий раз при воспоминании об этом у него в горле вставал комок. Если бы не его проклятая работа, он мог бы больше времени уделять Алексу.

Пообещав на неделе отобедать с Мэдди, Джонатан откланялся и покинул Хэмптоне. Как всегда, оставляя сына без своей опеки, он немало волновался, причем к волнению примешивался еще и страх — вдруг произойдет что-нибудь экстраординарное, опасное для мальчика, а он будет не в силах это предотвратить. С другой стороны, Джонатану не хотелось, чтобы мальчик замыкался в своей болезни. Его сын должен вести нормальную жизнь нормального маленького человека, и он не жалел ни сил, ни средств, чтобы обеспечить Алексу максимальное подобие такого существования.

Несмотря на оживленное движение, Джонатан довольно быстро довел свою «ламборджини» до города и оказался на Манхэттене. Стараясь избежать столкновения с праздничными толпами народа, беззаботно двигавшимися во всех направлениях, он доехал до дома и оставил машину в подземном гараже. Затем, поймав такси, направился в сторону дома родителей Девон на Восемьдесят шестой улице.

Стаффорд терпеть не мог являться незваным, но Девон определенно вдохновляла его на экстравагантные поступки. Ему хотелось видеть ее сейчас, сию минуту. К тому же он был не прочь познакомиться с ее родителями. Поскольку они многое значили для Девон, Джонатан считал, что просто обязан узнать их получше. В каком-то смысле ему нужно было получить их одобрение.

И все же Стаффорд до сих пор не мог точно определить свои чувства к этой женщине, как не мог определить природу ее чувств по отношению к собственной персоне. Кроме того, при определенных условиях их отношения могли закончиться в одночасье, и одним из таких условий было здоровье его сына. Ах, как бы ему хотелось рассказать ей правду о том, что произошло в Стаффорде. Если бы только он был уверен, что она воспримет все нормально, абстрагировавшись от своей теории о призраках, это давно бы уже случилось. Однако Стаффорд не сомневался, что новые факты лишь раззадорят Девон и заставят снова вернуться к расследованию и написанию книги. Тогда уже нельзя будет обойтись без вовлечения в это дело Алекса и один Бог знает, чем все это кончится.

А что, если рассказать ей все о болезни Алекса и его, Джонатана, сомнениях насчет выздоровления сына? Полностью Стаффорд не исключал вероятность того, что это может сработать.

Иными словами, перед ним теперь стояла проблема выбора, и откладывать ее решение он больше не мог.

Такси свернуло за угол, спугнув сигналом стайку подгулявших горожан, и остановилось неподалеку от автобусной остановки.

— Готово, парень, приехали, — раздался голос водителя.

Расплатившись, Стаффорд вышел из машины и двинулся по тротуару к высотному многоквартирному дому, в котором жили родители Девон. Остановившись у подъезда, он еще раз подумал о ее проекте и, решив, что торопиться с откровениями пока не стоит, вошел внутрь. Уже через минуту кабина скоростного лифта доставила его на двадцать четвертый этаж, и Стаффорд нажал на кнопку звонка. Дверь отворилась, и перед ним предстал Майкл Галвестон собственной персоной.

Джонатан вспыхнул, но вовремя сдержал себя. Как бы ни сложились обстоятельства, Майкл Галвестон не увидит его гнева.

— Я надеялся застать здесь миссис Джеймс.

Майкл улыбнулся, хотя его улыбка скорее напоминала кривую ухмылку:

— Что ж, проходите.

— Кто там, Майкл? — Вопрос исходил от небольшого роста хрупкой женщины, — должно быть, матери Девон. Появившись в коридоре, она встала плечом к плечу с Майклом и с недоумением смотрела на нежданного гостя.

— Извините за вторжение. — Джонатан чувствовал себя как нашкодивший первоклашка, пойманный на месте преступления. — Меня зовут Джонатан Стаффорд. Я зашел, чтобы повидать Девон — она сказала, что будет у вас.

Теперь в коридоре появилась и сама Девон. Увидев Стаффорда рядом с Майклом, она вскрикнула от неожиданности.

— Джонатан! Что ты здесь делаешь?

Стаффорд вперил в нее сердитый взгляд, даже не пытаясь скрыть разочарование.

— Помнится, я был приглашен к обеду. Не думал, что ты станешь возражать, если я приду.

— Но… но я не возражаю. Почему ты не заходишь?

— Я уже зашел.

Ее глаза молили о понимании — но понимать, отчего она пригласила на День благодарения отставного жениха, Джонатан отказывался. Девон обернулась за поддержкой к матери и к невысокому полному мужчине с редеющими на макушке волосами, только что присоединившемуся к компании и являвшемуся, по всей видимости, ее отцом.

В конце концов Девон удалось изобразить на губах улыбку, правда, довольно вымученную.

— Мам, пап, это мой друг Джонатан Стаффорд. Майкл, ты помнишь Джонатана? Вы с ним познакомились в галерее.

— Как я мог такое забыть? — сухо отозвался Майкл. Пэдди Фицсиммонс первым протянул свою крупную мозолистую руку.

— Рад познакомиться. — Он с любопытством оглядел гостя с головы до ног, но понять, рад ли он знакомству на самом деле, Стаффорд так и не смог.

Миссис Фицсиммонс сначала одарила проницательным взглядом дочь, а уж потом переключила внимание на вновь прибывшего.

— Мы, значит, ужасно рады вас у себя видеть. Заходите, стало быть, коли пришли.

Стаффорд заколебался:

— Боюсь, я не смогу пробыть у вас долго.

— Ерунда. — Юнис подхватила Джонатана под руку и потащила за собой. Будучи весьма наблюдательной, она сразу же обратила внимание на изысканный покрой его блейзера и на ту, как он облегает могучую фигуру гостя.

Они оказались в гостиной с простой, но удобной мебелью. Стаффорд огляделся. Кругом были расставлены всевозможные безделушки, которые, видимо, имели для владельцев особое значение и собирались в течение долгих лет.

— Мы как раз собирались пить кофе, — сказала Юнис. — Если вы не пробовали домашнего пирога с вареньем и взбитыми сливками, значит, вы ничего вкусного в жизни не ели.

Несмотря на снедавшую его злость, Джонатан улыбнулся помимо собственной воли: Юнис Фицсиммонс с каждой минутой нравилась ему все больше и больше.

— Я очень люблю домашние пироги, — сообщил он, хотя никакой особенной страсти к мучному никогда не испытывал. Но теперь, для того чтобы понравиться маленькой хрупкой женщине, он был готов на все. И хотя он на чем свет стоит клял себя за мальчишеский поступок, манеры его оставались безукоризненными.

Девон смотрела на Джонатана со смешанным чувством горечи и стыда за случившееся, хотя особой вины за собой она не ощущала. Просто сработал закон бутерброда: если уж что-либо должно было пойти наперекосяк, так оно обыкновенно и происходило. Она несколько раз пыталась встретиться взглядом с Джонатаном, но он все время старательно смотрел мимо нее.

— Так-так, значит, Девон пригладила вас отобедать, — сказал ее отец таким тоном, будто он разговаривал с задержанным у себя в участке.

Девон шагнула вперед.

— На первую половину дня у Джонатана были другие планы. Он должен был встретиться со своей сестрой и ее семейством.

Пэдди с подозрением посмотрел на гостя.

— Что, своей семьи не завел?

— У меня восьмилетний сын. Он остался с кузенами на уик-энд.

Неужели отец решил, что Джонатан женат? Тем не менее удовлетворенное выражение, появившееся на лице Пэдди после ответа Джонатана, убедило Девон, что отец так именно и думал. Хотя Джонатан был на нее зол и поэтому ее настроение было не из лучших, при этой мысли она едва не рассмеялась.

— Вы пропустили чертовски вкусный и обильный обед, — произнес Пэдди уже более дружелюбно. — Птичка весила двадцать четыре фунта, никак не меньше, и была нафарширована устрицами. Девон принесла горячие булочки и салат. Очень жаль, что вы опоздали.