Страница 9 из 26
Но Дейзи ничего не слушала. Как он мог ее винить? Он нестерпимо больно ранил ее.
— Мне действительно жаль, что так получилось, — хрипло сказал Кэл, вернувшись от воспоминаний к действительности. — Это изменило всю мою жизнь.
— И мою тоже. — Дейзи пронзила его взглядом.
— Ты не знаешь, как я мучился все время, вспоминая о том, что сделал.
— Бедняжка, — произнесла она с издевкой.
— Мне было чертовски трудно без тебя. Поэтому я и не возвращался домой.
— А думаешь, мне было легко? — В ее зеленых глазах блеснула злость. — Одной растить Трэвиса, зная, что он, возможно, твой сын!
— Что? — Кэл уставился на нее, пытаясь осознать смысл ее слов. — Что ты говоришь? Трэвис не может быть моим сыном.
— Роза обнаружила, что беременна, через несколько недель после того, как ты... был с ней.
Кэл раскрыл рот, глядя на Дейзи. Он был в глубоком шоке. Неужели это правда? Неужели в результате той глупой ошибки на свет появился ребенок?
— Почему ты не сказала мне этого раньше? — прошептал он, сжав кулаки.
Дейзи смотрела на свои руки.
— Я не была уверена, что ты — отец ребенка. У Розы было много мужчин. Я и до сих пор не уверена.
— Это не важно, ты должна была связаться со мной и рассказать о своих подозрениях. Я бы вернулся.
— Вернулся, Кэл? Правда? Что бы ты сделал? Женился на Розе?
У Кэла голова пошла кругом от этих вопросов Дейзи. И мог ли Трэвис Хайтауэр действительно быть его сыном?
— Клянусь тебе, Дейзи, в тот вечер я думал, что со мной была ты.
— Мне все равно.
— Неправда. Я знаю, что тогда очень сильно обидел тебя.
Дейзи подняла ладони вверх.
— Это не имеет значения. Нет смысла ворошить прошлое. Что сделано, то сделано.
Кэл провел рукой по подбородку.
— Ты права. Вопрос в том, что мы будем делать дальше!
— Прости, не поняла. — Дейзи вскинула бровь. Не страх ли промелькнул на ее лице? — Что ты имеешь в виду, говоря «мы»?
— Я должен знать, является ли Трэвис моим сыном.
— Послушай, лучше оставить все как есть. Я одна растила его семь лет. Нет смысла беспокоиться, когда прошло столько времени.
— Пусть ты очень хорошо растила Трэвиса, но каждый ребенок имеет право знать своего отца.
— Который снова его бросит, — с горечью заметила Дейзи.
— Что ты хочешь этим сказать?!
Кэлом овладела злоба. Он никогда раньше не стремился иметь детей, но теперь...
— Послушай, Кэл. Ты был прав, что уехал из Иглтона. Мы оба знаем, что ты не из тех людей, которые говорят: «Папа знает лучше». Ты слишком легкомысленный, чтобы быть хорошим отцом.
— Черт возьми, Дейзи, ты списываешь меня со счетов, не давая возможности показать тебе, что я изменился.
— Выжженное поле люцерны и сотни тысяч мертвых пчел доказывают, что ты ни капельки не изменился.
— Прекрасно. Думай что хочешь. Но одно точно: я узнаю, мой ли сын Трэвис. Утром, в понедельник, мы первым делом поедем в Корпус-Кристи и сделаем анализ крови. И не пытайся мне помешать!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Пораженная Дейзи смотрела на Кэла Кармоди. Исчезли улыбка, беспечное выражение лица, дразнящий огонек в его карих глазах. Перед ней стоял хмурый незнакомец, настроенный более чем решительно.
Он был похож на воина. Непоколебимый, стойкий, напряженный и готовый к сражению.
Встретив вызов во взгляде Кэла, Дейзи почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Она облизнула губы.
— Ч-что ты предлагаешь?
— Ничего. Просто ставлю тебя в известность. Я узнаю правду о Трэвисе.
Паника охватила ее.
— А что, если я не разрешу?
— Тогда я обращусь к адвокату. Ты не сможешь мне в этом помешать, Дейзи.
Семь лет она с ужасом ждала этого момента. Выражение лица бывшего возлюбленного говорило о его решимости. Если он возьмется за дело так же энергично, как некогда скакал на быках, у нее будут серьезные неприятности. Надо что-то делать.
— Ты думаешь только о себе. Это эгоизм! — Чем бы сбить его с толку? Как заставить лучше обдумать свои действия?
— Извини! — Кэл повысил голос. — Называешь меня эгоистом, а сама семь лет прятала от меня сына.
— Мы еще не знаем, твой ли он сын! — Дейзи отчаянно отбивалась от его обвинений.
— А чья это вина?
— Твоя. — Она ответила враждебно, в тон ему. — Это ты убежал, даже не оглянувшись ни на меня, ни на Розу.
— Я бы никогда не уехал, если бы знал о ребенке.
— Ага! — Слезы чуть было не потекли по ее щекам, но Дейзи взяла себя в руки. — Тебе легко так сейчас говорить.
— Вот поэтому я и хочу сдать кровь на анализ. Чтобы все исправить.
— Исправить? Ты думаешь только о своих желаниях. О своем искуплении вины, а не о том, что лучше для Трэвиса.
— Нет, подожди... единственное желание — это сделать жизнь своего сына лучше. И я узнаю правду!
Дейзи покачала головой и сложила руки на груди.
— Нет. Я этого не позволю. Он слишком мал. Для него это будет травмой.
— Сдавать кровь на анализ неприятно, но он стерпит боль. А вынесет ли он, что не знает своего отца?
— Меня беспокоит не укол.
Кэл изогнул бровь.
— А что же?
— А то! Я не собираюсь ему говорить, что его мать была шлюхой, а отец — негодяй.
Глаза Кэла горели настоящим огнем; руки сжаты в кулаки; на лбу выступили вены. Дейзи никогда не видела его в такой ярости. Странное ощущение охватило ее при виде его гнева. Оно было удивительно сродни... сексуальному влечению?
— Дейзи Хайтауэр, — сказал он наконец. — Твои слова несправедливы.
— Зато верны.
— Ты действительно этому веришь?
Она медленно кивнула. Как измерить те страдания, которые она перенесла, увидев обожаемого мужчину в объятиях своей сестры?
— Тогда я думаю, что мы никогда друг друга по-настоящему не знали, так ведь?
Его голос был грустен и тосклив, как будто ее ответ убил в нем всякую надежду.
— Думаю, не знали.
Кэл глубоко вздохнул и окинул взглядом выжженное поле люцерны.
— Дейзи, я не отступлюсь. Я должен знать, мой ли сын Трэвис, и я не могу ждать, когда ему исполнится восемнадцать. Я и так уже упустил семь лет его жизни.
Он сбросил комбинезон и повесил его на изгородь.
— В понедельник я приеду в семь утра. Тебе лучше не пускать Трэвиса в школу и приготовить его к поездке.
Всю субботу и воскресенье Кэл впадал то в гнев и возмущение, то в грусть и меланхолию. Он скрежетал зубами, думая, как обманула его Дейзи, но тут же напоминал себе, что она всего лишь старалась защитить сына и себя. Ему не хотелось этого признавать, но в двадцать один год он все-таки не смог бы быть хорошим отцом...
Но, черт побери, она лишила его возможности попробовать. А что теперь? Каким отцом он будет теперь?
Помимо своей воли он уже испытывал прилив неожиданной любви к рыжеволосому мальчику, так похожему на Дейзи.
«Остановись, Кармоди, — говорил он себе. — Не давай воли чувствам пока не будешь знать точно».
Но эти разумные призывы не могли остановить судорожное биение его сердца, когда он пробрался к границе, разделяющей ранчо Кармоди и пчеловодческую ферму Хайтауэр, и стал наблюдать, как мальчик играет на заднем дворе.
— Мой сын.
Кэл произнес эти слова вслух. Они были непривычными, но приятными.
Сидя на корточках в траве и наблюдая за Трэвисом, который повис вниз головой на суку огромного дуба, Кэл испытывал огромное чувство вины. Он бросил Розу, когда она так в нем нуждалась! Может быть, именно это привело ее к самоубийству?
Черт. Он совершил столько ошибок! Возможно ли их искупить?