Страница 38 из 157
До восстановления исторической справедливости было еще далеко, тем не менее, думаю, звание лауреата премии Мира в какой-то степени должно было «притормаживать» Горбачева в те минуты, когда хотелось прибегнуть к каким-то жестким действиям.
«Притормаживать», но не останавливать совсем. В таких делах одних лишь премий мира недостаточно.
Если же говорить о Союзе в целом, премия, присужденная Горбачеву, особых восторгов не вызвала. Были, конечно, и поздравления, но преобладающее настроение: не до этого сейчас, да и не за что. Наиболее резко это раздражение высказал, пожалуй, известный в ту пору депутат «стойкий коммунист» таксист Сухов, который публично заявил президенту, что «не будет поздравлять его с премией», так как «в стране хаос, пустые полки магазинов, страдают и гибнут люди».
Тем не менее, получение столь престижной награды, по-видимому, в какой-то степени укрепило веру Горбачева в свои силы − в чем он, возможно, в тот момент, уже достаточно сильно нуждался.
− Это вдохновляет. Это питает мою позицию, мое настроение, интеллектуальное, эмоциональное и физическое состояние, дает ощущение, что мы на правильном пути, − признался он тогда в одном из интервью.
Никакого гипнотического действия не оказала полученная Горбачевым премия и на Ельцина. 16 октября он выступил на сессии российского Верховного Совета. По существу, его выступление (оно транслировалось по телевидению) было реакцией − весьма резкой − на действия Центра, который не принял программу «500 дней», заменил ее собственной программой.
Экономическую ситуацию в России Ельцин определил как близкую к чрезвычайной и ответственность за это возложил на Центр.
− Мы располагаем достаточной информацией, − сказал Ельцин, − чтобы ответственно заявить: существует откровенный саботаж по отношению к России в целом… Главные усилия Центра направлены на то, чтобы не допустить укрепления экономической основы республиканского суверенитета. Цель саботажа очевидна: создать у россиян впечатление, что вина за неблагополучное положение в республике лежит на парламенте и правительстве России.
При этом под Центром российский лидер подразумевал не только союзное правительство, не только Рыжкова, но и Горбачева: по словам Ельцина, игнорировать волю 150 миллионов человек, − жителей России, − как это делает правительство Рыжкова, можно только при поддержке высшего руководства страны.
Ельцин обвинил Горбачева в недоговороспособности, в нарушении «джентльменских соглашений», которые они заключают. Прежде всего, конечно, опять-таки имелись в виду соглашения, касающиеся программы «500 дней», о разработке которой они, Горбачев и Ельцин, договорились 27 июля.
− Тонущее союзное правительство, − сказал Ельцин, − нажало на президента, и он в очередной раз меняет свое решение.
Отныне, по словам Ельцина, все договоренности с Горбачевым придется строго протоколировать и публично оглашать.
При выборе программы перехода рынка, заявил Ельцин, Горбачев проявляет непоследовательность. И все для того, чтобы сохранить «ставшую ненавистной народу систему». Последняя программа Горбачева (та самая, «компромиссная», программа, подготовленная Петраковым, получившая в окончательном виде более короткое название – «Основные направления перехода к рынку») приведет к катастрофе в первые же месяцы ее осуществления.
Парламент России, сказал Ельцин, − перед трудным выбором. Можно либо смириться с волей Центра, либо сделать то, ради чего народные депутаты, собственно говоря, и стали народными депутатами: «продолжить созидательную работу по возрождению России».
Председатель Верховного Совета предложил российскому парламенту следующий порядок действий:
− Россия объявляет о неучастии в исполнении программы президента. Делит бюджет, собственность и т.д. Осуществляет свою программу «500 дней» независимо от Центра. Делит армию и вооружения. Мы не имеем права выжидать − лимит времени давно исчерпан.
Насчет разделения армии… Вряд ли в тот момент Ельцин говорил об этом всерьез. Видимо, так − для усиления эмоционального воздействия на слушателей.
По словам Ельцина, на предстоящем съезде нужно срочно создать эффективно действующие механизмы по защите экономического и политического суверенитета России.
В общем было ясно, что короткое перемирие между Ельциным и Горбачевым окончательно завершилось. Как писал «Коммерсант», отношения этих двух деятелей вернулись к исходной точке − примерно к тому состоянию, какими они были в конце мая, когда Ельцина избрали председателем российского Верховного Совета. Разница заключалась лишь в том, что с мая по сентябрь рейтинг популярности Горбачева сократился вдвое − с 56 до 29 процентов, а рейтинг Ельцина, напротив, вдвое − до 58 процентов, − вырос.
Какова была реакция Горбачева на выступление Ельцина? Медведев вспоминает, что 16 октября вечером он позвонил президенту, чтобы поздравить его с присуждением ему Нобелевской премии Мира. Высказался за то, чтобы «Основные направления перехода к рынку» принимались как можно скорее. Однако долгого разговора с Горбачевым у Медведева не получилось, поскольку в этот момент по телевизору как раз началась трансляция выступления Ельцина в российском парламенте. То, как оценивает его Медведев, свидетельствует, что вызов, брошенный Ельциным, был воспринят в противоположном лагере именно так, как на это и рассчитывал Ельцин.
«Оно (выступление Ельцина. − О.М.) оказалось резко конфронтационным по отношению к Центру, − пишет Медведев. − В адрес президентской власти высказаны обвинения в жесткой линии по отношению к республикам, в стремлении ограничить суверенитет Российской Федерации, сорвать переход экономики к рыночным отношениям, сохранить и упрочить господство административно-командной системы. Оратор не остановился даже перед обвинением в саботаже, правда, было неясно, в чей адрес. По существу, высказано нечто вроде ультиматума − или принимаются требования председателя Верховного Совета РСФСР, или встает вопрос о дележе власти, ключевых государственных постов, собственности, даже Вооруженных Сил. Прозвучал едва прикрытый призыв людей выходить на улицу… По существу, это был ответ на предложенные президентом «Основные направления перехода к рынку».
17 октября состоялось заседание Президентского совета, специально посвященное выступлению Ельцина. По существу, это был «военный совет в Филях», заседание генерального штаба антиельцинской армии. Вот его стенограмма (с некоторыми сокращениями):
« Горбачев. Что означает выступление Ельцина?
Крючков(председатель КГБ. – О.М.) Это объявление войны Центру. Если мы не примем ответных мер, потерпим поражение. Надо развернуть разъяснение в прессе и выступить президенту с планом действий…
Лукьянов.То, что он выступил, − хорошо. Карты выложены на стол. Парадокс Ельцина − он пришел к власти, но остался в оппозиции. Есть ли еще место для компромисса с ним и компромисса вообще? Нет. Надо сегодня дать ответ, пока не подняли волну митингов. Средства массовой информации нам уже не принадлежат.
За что критиковать Ельцина? Во-первых, он пытается призвать к неконституционным действиям. Во-вторых, не увидев программы, уже наносит удар по ней, компрометирует ее. В-третьих, снимает с себя ответственность в расчете на то, что президент провалится и они возьмут власть. В-четвертых, держит курс на развал Союза. Фактически предъявил нам ультиматум.
Надо сказать, что ответственность за судьбу России несет ее руководство. Мы не собираемся управлять ею. Программу России («500 дней». – О.М.) никто из республик не поддержал… Принять Обращение к народу.
Шеварднадзе.Если мы выступим прямо, возьмем конфронтационный тон, то на фоне народного недовольства это не пройдет. Поэтому надо не вступать непосредственно в дискуссию, а внести нашу программу в Верховный Совет… Любой ценой надо выиграть время.