Узор на снегу

— Рад, что вы успели до того, как непогода снова покажет себя, — сказал он. — Пойдемте внутрь, обогреетесь, пока окончательно не заледенели.

Приветствие, безусловно, не светское, но не лишенное очарования. Как и дом, решила Лилиан, подняв взгляд на впечатляющий фасад.

Не похожий ни на сказочные замки прошлого столетия, ни на замысловатые шале, к которым привыкла Лилиан, он стоял, словно гордясь своей собственной, незаимствованной красотой, созданной сочетанием взмывающих вверх деревянных конструкций, облицовки из дикого камня, огромных сияющих окон. Спроектированный наподобие колеса, где от ступицы отходили четыре крыла-спицы, он повышался к центру до трех этажей, последний из которых был увенчан остроконечной крышей.

Войдя в широкую двойную дверь, Лилиан осмотрелась и была поражена увиденным. Все — от разветвлявшейся лестницы, ведущей на верхние галереи, до массивных балок под сводчатым потолком и камина, видневшегося справа, внутри которого не сгибаясь мог бы поместиться взрослый человек, — было непомерно огромным.

Даже рождественская ель, высотой не менее двенадцати футов, была увешана серебристыми игрушками размером с большой воздушный шарик. А что касается кожаных диванов, окружавших камин, то на них с успехом могли бы разместиться великаны, и при этом в комнате оставалось достаточно места для людей нормальных размеров.

И на всем — от длинного обеденного стола, стоявшего неподалеку от камина, до широких подоконников и старинного плетеного детского сапожка на каминной доске, — играли яркие красные блики, завораживающие взгляд. Картину рождественской идиллии довершали две красивые лайки, лежавшие на коврике перед камином и гревшиеся у пылающих поленьев.

Встав в очередь ожидающих регистрации, Лилиан принялась изучать план дома, который висел на стене за конторкой. Кто бы ни проектировал отель, он, несомненно, позаботился о том, чтобы удовлетворить любые возможные капризы постояльцев. Помимо различных гостиных, библиотеки и столовой, здесь были и банкетный зал с танцплощадкой, кинотеатр, гимнастический зал, сауна, бассейн, а также салон красоты, предлагавший всевозможные услуги — от маникюра до массажа.

Ах, она бы не отказалась от успокаивающего массажа прямо сейчас, чтобы привести в порядок мышцы, одеревеневшие после многочасового путешествия!

Пара перед конторкой отошла, уступив место Лилиан.

— Привет! — Служащая, молодая женщина, которую, судя по табличке на груди, звали Трейси, тепло улыбнулась ей и заглянула в список имен. — Давайте посмотрим. Вы, должно быть…

— Лилиан Моро.

— Ах да, конечно! Вы к нам прямо из Европы, верно? Добро пожаловать на Аляску! — Она снова посмотрела в список. — Поначалу мы зарезервировали для вас апартаменты здесь, в главном корпусе.

— Ну конечно, — сказала Лилиан, которой не понравилось слово «поначалу». Она едва вздремнула во время трансатлантического перелета, ее внутренние часы напрочь вышли из строя, и она не мылась с тех пор, как покинула Лозанну вчера днем. И обнаружить сейчас, что ей нет места в отеле, было бы невыносимо. — Именно таким было мое пожелание, когда я делала заказ шесть месяцев назад, через неделю я получила подтверждение из вашего офиса, что, несомненно, отражено в записях, и именно этот номер я рассчитываю получить сейчас.

Улыбка молодой служащей слегка поблекла.

— Да, конечно… но мы вынуждены предложить вам другую комнату. Она небольшая, но очень удобная. И потом, это всего лишь на одну или две ночи.

— У меня нет никакого желания втискиваться в меньшую комнату, и уж тем более — переезжать куда-то, когда вы сочтете это удобным. Я хочу, чтобы меня поселили в номер, который я заказала.

— Боюсь, это невозможно, — проговорила особа по имени Трейси. — Люди, занявшие его на прошлой неделе, еще не уехали.

— Тогда переселите в меньшую комнату их, — ответила Лилиан, не обращая внимания на слабый внутренний голосок, твердивший, что следует согласиться на предлагаемое и не устраивать скандала. Однако на собственном горьком опыте она поняла: если хочешь, чтобы другие относились к тебе с уважением, требуй только лучшего — от себя и для себя.

Несчастная Трейси покачала головой.

— Вы не понимаете, мисс Моро. Их не устроит комната. Это семья из четырех человек.

— Что за бред! — сердито воскликнула Лилиан.

— Какие-нибудь проблемы? — Голос, раздавшийся из-за ее плеча, был, напротив, бархатистым и сладким, как бельгийский шоколад.

— О, Тим! — Молодая служащая едва заметно вздохнула от облегчения. — Речь идет о номере Шеппардов. Мисс Моро немного расстроена из-за того, что он занят.

— Мисс Моро не просто расстроена, — поправила ее Лилиан, резко оборачиваясь к мужчине, бирка на груди которого извещала, что это Тимоти Эванс, управляющий курортом и человек, с которым она вела переговоры. — Она ужасно… огорчена…

Тимоти Эванс смотрел на нее с высоты своих более чем шести футов, его торс изящно сужался от впечатляюще широких плеч к стройным бедрам, густые темные волосы лишь на висках тронула легкая седина.

А что до его лица — о, именно оно заставило ее запнуться словно школьницу. Какие глаза: голубые, словно Неаполитанский залив в жаркий полдень, и холодные, отдаленные, как альпийские вершины в разгар зимы! Какой подбородок, какие скулы! А губы!..

Ее собственные моментально пересохли. Тимоти Эванс мог делать со своим ртом все, что ему заблагорассудится, — сурово поджимать его или позволить ему растянуться в сухой неодобрительной улыбке при виде мучений новой постоялицы, Но он никак не мог скрыть чувственного изгиба верхней губы, выдававшей в нем страстную натуру. Пламя таилось глубоко внутри, но не становилось от этого менее интенсивным.

— Я, разумеется, сожалею, что вы… — снова эта ироничная улыбка тронула его губы, — ужасно огорчены, но факт остается фактом: номер, на который вы претендуете, уже занят, поэтому, боюсь, у вас нет выбора и придется согласиться на замену, которую мы предлагаем… Если, конечно, вы не предпочтете спать снаружи, на снегу.

Перед глазами Лилиан возникла картина: раскрасневшаяся всклокоченная мать, с досадой кричит на восьмилетнего ребенка, нечаянно вторгшегося в тесную, пыльную гостиную: «Противная девчонка! Неужели не видишь, что мы репетируем? Такой чудесный вечер, а тебе нечем заняться? Иди погуляй!» Затем раздается стук закрываемой двери. И возникает неизбывный страх, охватывавший ее на темной полуночной улице…

Всплыв из глубин памяти, этот образ нашел брешь в ее броне и заставил болезненно отреагировать на уверенность Тимоти Эванса в том, что она покорно удовлетворится «утешительным» призом, который он соблаговолит ей швырнуть. Одарив его высокомерным взглядом, Лилиан сказала:

— Я провела в пути более двадцати четырех часов, месье, из которых пять потратила в Анкоридже на ожидание вертолета до Пайн Лодж. Я могу добраться из своего дома в Лозанне до любой столицы Европы за меньшее время, чем занял последний отрезок моего путешествия, и я…

— Учитывая то, что один этот штат в тридцать с лишним раз больше вашей страны, это вряд ли можно считать удивительным. — Ответ звучал вполне вежливо, если не считать того, что Эванс прервал ее на полуслове и говорил покровительственным тоном, словно с непонятливым капризным ребенком. — И если плотность населения Швейцарии составляет около трехсот тридцати человек на квадратную милю, то в Аляске на квадратную милю приходится четыре целых и две десятых человека, и…

— И таково уж мое счастье, что приходится иметь дело именно с этими двумя десятыми человека, судя по недостатку мозгов и полному отсутствию сердца! — При виде очередной откровенной усмешки, Лилиан возмущенно топнула ногой. — Я устала, я голодна, я бы хотела распаковать свои чемоданы, принять горячую ванну, и я не в настроении сносить насмешки и терпеть неудобства, месье Эванс!

— А я не в настроении терпеть ваши эгоистичные истерики, мадемуазель Моро, поэтому предлагаю снизить тон и взглянуть на вещи с иной точки зрения. Ваш номер занят, и с этим ничего не поделаешь. В семье, которая должна была освободить его вчера, заболел ребенок. Его нельзя перевозить, и до тех пор пока он не выздоровеет, я не намерен просить Шеппардов искать другое пристанище.