Страница 22 из 52
Звонок раздался внезапно.
Старуха встала, поморщившись от резкой судорожной боли. Человек, стоящий на пороге, был высок и сухощав. Седые волосы были коротко пострижены, а большие спокойные глаза смотрели с легким оттенком насмешки.
— Ты решила вернуться? — спросил он, проходя в комнату.
— Нет, — покачала она головой.
— Тогда зачем?
Он обернулся. В это время его взгляд уперся в «горку». При виде фигурок, выставленных лицом к стене, он едва заметно поморщился.
— Мне нужна помощь, — тихо сказала старуха. — Мне надо узнать что-нибудь об одном месте. Ты это сможешь?
— Я могу многое, — усмехнулся он. — Могу и не это… Твоя просьба только просьба? Или…
Она знала, ЧТО он имеет в виду.
Приказа было бы достаточно, чтобы смести с лица земли многие города. ЕЕ приказа.
И еще она знала одно — именно этого от нее и ждут.
— Просьба, — сказала она. — Только узнать, что за место эта самая Старая Пустошь.
Он еле уловимо приподнял бровь — удивление его не было наигранным.
— Как? — переспросил он. — Старая Пустошь?
Она кивнула.
— Почему тебя туда понесло? Это запретное место.
Она испуганно подняла на него глаза:
— Что ты этим хочешь сказать?
— Ничего. Ты и сама прекрасно знаешь о «запретных зонах». Я бы не рекомендовал соваться туда простым смертным, поклоняющимся… — Он вздохнул, посмотрев на распятие. — Поклоняющимся Назарею.
— Что может там произойти с простыми людьми?
Старуха чувствовала, как напряжение охватывает ее, грозя достичь своей высшей точки, за которой следует взрыв.
— Не знаю. Но уж точно ничего хорошего там не происходит, — усмехнулся он. — Ты хочешь, чтобы я узнал все об этом месте?
— Не только, — покачала головой старуха. — Я хочу, чтобы ты вытащил оттуда моих детей.
Он удивленно посмотрел на нее, но промолчал. Лишь, уже поднявшись, насмешливо поинтересовался:
— А Он? — Кивком показал на распятие. — Он не может им помочь?
Старуха окинула его гневным взглядом:
— Я просила тебя. В память о…
На какое-то мгновение ей стало больно дышать — воспоминания, подумала она, знаете ли, бывает такая любовь, о которой лучше никогда не вспоминать… Она кажется сладкой на вкус, но спустя много лет она душит. Лучше не вспоминать.
— О нашей любви… — закончила она, отвернувшись.
Он понял ее — усмехнувшись, наклонил голову, взял в свою ладонь ее морщинистую руку, прижал к своей щеке и коснулся губами.
Она вытерпела это, хотя глаза полыхнули огнем, и больше всего ей сейчас хотелось быстрее отнять руку, избавиться от прикосновений его губ — и ужасных воспоминаний, которые закончат настигать ее только в тот день, когда жизнь покинет ее.
«Отвратительный, как доктор Фаустус».
Он снова едва заметно улыбнулся, выпуская ее руку, отошел к окну, долго смотрел туда, в темнеющее пространство.
— Я не отказываю, — наконец ответил ее гость. — Но — одна услуга. Так сказать, за ту услугу, которую я окажу тебе.
Он подошел к «горке» и задумчиво посмотрел на три фигурки.
— Ты отдашь мне эти фигурки. Потом, когда твои дети вернутся домой. Пойдет?
Она бы никогда ему их не отдала!
Она напряглась, подалась вперед.
«Правду говорят — те, кто продал душу дьяволу, уже не способны на человеческие чувства — они становятся актерами, изображающими чувства, но никогда уже не могут испытывать ничего, кроме самых низменных, самых отвратительных!»
— Они должны быть у меня, — процедила старуха сквозь зубы.
— А твои дети должны быть в Старой Пустоши, — холодно улыбнулся гость. — Оставляем все на своих местах? Или…
— Я подумаю, — сказала женщина. — Сначала узнай все про это место.
— Хорошо, — кивнул он. — До завтра.
И, легко поклонившись, вышел за дверь, впустив на мгновение холодный воздух и запах страха.
Она отвернулась к стене, сжала кулаки.
С ненавистью посмотрела туда, на проклятые фигурки.
— Я ненавижу вас, — прошептали ее губы. — Боже, как я вас ненавижу…
Глава 5
«…под пальцами чувствуя холод змеиной кожи уробора, держа эту книгу, чьей главой являешься и ты сам, тот, кто это читает, тот, кто ищет себя, тот, кто отправился в путь за собой, но при этом не понял, что он и сам — кусающий свой хвост, не знающий ни своего начала, ни своего конца…»
«Иногда все происходит настолько странным образом, что начинаешь чувствовать себя не в своей тарелке. Вроде как взяли тебя, как восьмимесячного мальца, и, поставив в ходунки, потащили неумолимой взрослой ручищей, требуя, чтобы ты наконец-то научился ходить. А если тебе нравилось лежать в промокших памперсах, спокойненько посасывая палец?»
Так думал Игорь, нахмурившись и разглядывая еле видные за запотевшим стеклом деревья. У деревьев настроение тоже было никудышное — или он просто нахально переносил на них свое негативное восприятие окружающей действительности, а вот только мрачноватым ему все казалось.
Наконец автобус остановился.
— Конечная, — объявил водитель.
Игорь подпрыгнул.
Все выходили из автобуса, а Игорь, остановившись возле водителя, с плохо скрываемым бешенством спросил:
— Я же покупал билет до Старой Пустоши! Почему вы не остановились?
— У Старой Пустоши автобус никогда не останавливается, — недоуменно ответил старый водитель. — Не понимаю, как вам не сказали этого в кассе. Зачем? Вы охотник?
— Черт возьми, — процедил Игорь. — А что, вы останавливаете там только охотникам?
— Просто там обычно выходят охотники. Или те, кто желает попасть на пикник. Поэтому все остановки там делаются летом, в выходные. Но вам-то в такой холод зачем гулять по лесу?
— По какому лесу? Там же есть маленький поселок…
Водитель странно посмотрел на него. Как на сумасшедшего.
— Ах да… Поселок. Если хотите, я подвезу вас на обратном пути. Завтра. Сегодня мои рейсы закончены. И вы… — Он опять взглянул на Игоря, как на психа, и пробормотал: — Поищете ваш поселок.
— Вы хотите сказать, что там ничего нет?
— Наверное… Во всяком случае, я там никогда никакого поселка не видел, — сказал водитель. — Но если вам кажется, что он там был, попробуйте. Многие его ищут. Может, он и впрямь там есть?
Странные речи водителя никак не повлияли на Игоря — только разбудили в нем дух противоречия. Раз уж он настаивает, этот осел, что там нет никакого поселка, значит, он обязательно должен попытаться проникнуть туда. Нет так нет, убедится и поедет назад.
— Здесь можно найти машину? — хмуро спросил он.
— Можно. Но никто туда не поедет. Вы можете попытаться добраться туда пешком. На это место, где все пытаются найти ваше Эльдорадо…
Игорь разозлился окончательно. Спрыгнув на землю с подножки, он со всего размаху хлопнул дверцей.
— Так вас завтра подвезти? — спросил не обративший внимания на его ярость водитель.
— Доберусь сам, — процедил Игорь и отправился к пустой станционной будке.
Там никого не было.
Игорь уселся на лавку и достал сигарету.
— Ну и что мы будем делать? — спросил он себя. — Ничего, пойдем по лесу. В конце концов, не заметить поселение я не смогу, так?
Он не отказался бы от помощи, но раз уж так получилось, не сидеть же ему тут до завтрашнего утра?
Какая-то собака ткнулась носом в его спину.
Игорь обернулся и не поверил своим глазам.
На него грустными глазами смотрел сенбернар. А рядом с собакой стоял подросток. Рыжеволосый, с синими глазами. Одетый совершенно не по сезону — в легкую джинсовую безрукавку. В майку с «Лед Зеппелин». Обычный хайрастенький мальчуган.
За одним но. Маленький, но потрясающий.
Во-первых, пацан явно не мерз.
А во-вторых, Игорь уже видел его в городе.
— Пойдемте, — тихо сказал парень, глядя поверх Игоревой головы. — Я покажу дорогу, пока у меня еще есть время…
Кирилл сидел в кресле, тупо уставясь в телевизор.