Страница 46 из 132
Окунемся в этот такой особенный мир. Идея отступления кажется здравой: противника нужно бить кулаком, а не пятерней; для сбора сил в кулак Куропаткин нуждался во времени, в «растаскивании» японцев по отдельным участкам. Чем дальше на север и запад, тем ближе к великой реке Транссиба, дальше от японских источников снабжения. Предложение бить противника в местах высадки звучит хорошо как боевая вдохновляющая идея (почти Черчилль), но попробуйте представить себе приуссурийскую тайгу, незнакомые края в той далекой Корее, господство японцев на море, их свободу в выборе места десанта. Это был их край, они воевали здесь 3 тысячи лет, и последние десять лет — с современным оружием.
Отойти к Ялу, не посягая на прибрежные битвы — это выглядит разумным. Бурная Ялу сама по себе огромное препятствие как в верхнем (тайга), так и нижнем течении, где она разливается так широко. Сможет ли японский генерал Куроки со своей армией, с немалыми припасами, форсировать реку, являющуюся лучшим щитом русских? Мостов на этой реке не было нигде и никогда.
Ко времени начала продвижения Куроки на север, у русских здесь был 21 батальон пехоты, десять батарей артиллерии, 16 кавалерийских эскадронов (казаки). Переправа через Ялу здесь требовала исключительных усилий и это было уязвимым местом японцев.
Куропаткин запросил разведку о путях японского продвижения на север и получил его оценку 18 апреля 1904 г. Японцы подходят к городу Эйхо на притоке Ялу. Куропаткин приказал избегать серьезных столкновений, уходить от встречи с превосходящими японскими частями. Между Ляояном и Ялу большое и весьма дикое пространство. Время, как это виделось, работало на Россию. Роты хватит в этих бездорожных местах, чтобы сдержать целый полк; используем же эти обстоятельства. Куропаткин назначает генерала Кашталинского командиром Восточного отряда, задачей которого было не разбить японцев на Ялу, а максимально затормозить их продвижение к жизненным центрам русского Дальнего Востока.
Оборонительная война Куропаткина
15 апреля Куропаткин обратился к своим войскам с изложением свих стратегических мыслей Он сказал генералу Засуличу, прибывшему из Варшавы для командования Восточным отрядом[19]->->: «Отступать настолько медленно, насколько это возможно». Засулич был полон предрассудков относительно боевых способностей японцев. Эти залихвастские предрассудки были развеяны с жестокой скоростью. Так казаки Мищенко несколько раз атаковывали японский авангард, и всем стало ясно, что казачьих частей недостаточно, чтобы остановить продвигающихся вперед японцев. Все это произвело определенно отрезвляющее действие на тех, кто видел в японцах «низшую расу». Серьезность все более проникает в отношении русских к своему противнику. При этом желание удержать рубеж по Ялу становится все более ощутимым. Тем более, что левый берег реки был покинут, сооружения здесь — уничтожены; корейская территория оставлена. Теперь русские войска концентрировались на правом берегу Ялу, здесь сражение обещало быть серьезным.
Казалось, что японский авангард заметно ослабел: дальневосточная тайга, полное бездорожье, дожди и неведомое будущее. Поставьте себя на место противника. Уязвимое место японцев (полагали русские военачальники) — транспорт. Начав движение как полнокровная бригада, авангард Куроки заметно ослабел. Едва ли сам по себе он представит угрозу русским позициям на Ялу. Странным образом погода благоприятствовала японцам. Лед на Ялу пошел как раз перед прибытием японского авангарда. Генерал Кашталинский не рискнул использовать подручные плавсредства для неожиданного удара по уставшему японскому авангарду генерал-майора Асады. А есть все основания полагать, что удар по Асаде (опять сослагательное наклонение) в это время сделал бы японский авангард обреченным, поломал бы тщательные планы Токио минимум на две недели и скорее всего затормозил бы высадку 2-й армии у Дальнего.
Но если погода диктуется свыше, то поведение русских войск зависело от них самих. Одним из элементов очевидного счастья японцев было ничем не оправданное презрительное отношение многих русских (от генералов до простых казаков) к японскому противнику, рецидивы самого примитивного шапкозакидательства. Британский военный наблюдатель майор Хоум сообщает из Ляояна об общем представлении о грядущих боевых действиях — «веселая прогулка». Никто не пытался в эти дни и недели ускорить и упорядочить работу железной дороги, главного преимущества русской армии, связанной с большими частями и складами Сибири и европейской части России.
У Засулича в Восточном отряде было 26 тысяч офицеров и солдат на конец апреля 1904 г. Чтобы предотвратить обход своих войск слева, Засулич выставил два полка с двенадцатью орудиями — 60 км вверх по реке. Устье Ялу контролировала бригада казаков генерала Мищенко, усиленная Восточносибирским полком плюс 14 орудий. Они должны были контролировать фронт в 250 километров. Между тем, прикрытые невысокими холмами, японцы готовились к наступлению и делали это грамотно и самозабвенно. Их дисциплине можно было позавидовать. Ни один японский солдат не появился на линии горизонта. Все главные работы производились ночью. Японцы строили дорогу, они создавали обдуманный плацдарм для удара, думая не только о завтрашнем, но и о послезавтрашнем дне.
Русские же и не пытались скрыть своего присутствия и своих военных приготовлений. Солдаты в белых гимнастерках бродили целыми компаниями, не высылая вперед дозоры и не врываясь в землю. Как это представляется сейчас, не нужно было посылать разведку, брать «языка» и т. п., чтобы оценить общую силу русских войск и позиции, которые они занимали. Нужно было просто сменять дозорных. Вести себя осторожно, видеть глубину опасности.
Тем временем переодетые в корейских рыбаков японцы полностью обследовали оборонительные позиции русской армии. Иногда они продавали русским рыбу. Открытый миру Засулич сам лишил себя возможности умного маневра. Русским еще повезло в том, что хорошо отработанная карта японцев оказалась устаревшей — природа, бурная река многое изменила на местности. Но русская сторона никак не помешала японцам внести изменения. Авось да небось в лучшем виде.
Военный корреспондент лондонской «Таймс» писал: «Русские на Ялу открыты со всех сторон, и если они будут так же поступать и впредь, они будут достойны наказания». Ложное чувство мирного спокойствия на далекой реке обмануло впечатлительных детей природы, положившихся на широкую реку и еще на знавших стоического упорства своих неукротимых противников.
Первая битва войны
К 23 апреля японцы точно знали место размещения русских частей, характер их оборонительных сооружений в районе Антунга. Они уже знали, сколько у русских орудий и какого они качества. Русские же части преступно бездействовали. Для победы японцам было необходимо скрыть место своего пересечения реки и силу своего удара. Впервые в этой войне появляется трехметровой высоты гаолян — сорт просо, популярный в этом регионе, скрывающий человека во весь рост и почти незнакомый европейцам.
Вечером 25 апреля 1904 г. японцы изготовились к удару, первая же битва войны произошла в ночь на 26-е. Чтобы представить себе это сражение, следует учесть, что в своем устье река Ялу распадается на несколько рукавов; Гвардейская дивизия японцев в эту ночь захватила один из островов устья (Кюри), а 2-я дивизия высадилась на острове Кинтей. Одетые в одежды корейских рыбаков, японские разведчики не прекращали своей работы, и японские командиры шли вперед, точно зная, что ожидает их впереди. При этом фанатично настроенных японцев не пугала ледяная вода Ялу. Они демонстрировали то, чего от них тогда не ожидали — феноменальную самоотверженность. Работа японской полевой разведки была настолько четкой, что они «переоценили» численность русских солдат всего на одну тысячу.
А когда стороны увидели друг друга, бесстрашие японцев буквально поразило русских. На виду у всего русского фронта японцы, презирая возможный огонь, начали строить мост. Четыре дня била русская артиллерия по этому объекту, а японцы строили запасные переправы уже на более узких участках реки. Позднее стало очевидным, что большой мост просто отвлекал внимание, по нему в конечном счете не переправился ни единый человек. Прикрываясь этим своего рода «троянским конем», генерал Куроки бросил свои лучшие части на переправу в совершенно другие места. Претерпев огонь российских пушек, теперь японцы взамен точно знали места расположения русской артиллерии. Одновременно они приготовили свой сюрприз: выставили на боевые позиции гаубицы калибром 4,7 дюйма (купленные на заводах Круппа незадолго до войны и в чрезвычайной секретности переправленные в Японию). Феноменальным достижением было то, что всего через неделю после переправки этих гаубиц в Корею, они оказались на реке Ялу. Даже в страшном кошмаре русские не могли бы представить возможность встретить самые могучие в мире пушки против себя в маньчжурских дебрях.