Страница 6 из 26
— Мне сказали ждать! — дрогнувшим голосом сказал выживший.
— Нет, — резко ответил майор. — Я снимаю вас с поста. На броню!
— Товарищ…
— Молчать! Подчиняться приказу! Считай себя временно мобилизованным! На броню, я сказал!
БТР-80 взревел дизелем: из-под кормы вышвырнуло густой клуб сизого дыма. Одновременно с этим кто-то в десантном отсеке покачал выдвинутым через амбразуру стволом, и это милиционера «добило»: проявив приличную сноровку, он забрался на тушу сразу двинувшегося с места бронетранспортера, не отстав от остальных. Всех качнуло назад — водитель сразу разогнал машину до скорости, которую в мирной обстановке сочли бы не просто небезопасной, а убийственной. В любой момент под передние колеса многотонной машины могла сунуться какая-нибудь ржавая драндулетина мирного обывателя, а то и старушка с артритным пуделем. Но время было уже иное.
Вцепившись одной рукой в скобу, а другой в оружие, майор поймал себя на том, что поглядывает не только в соседние от «своего» сектора наблюдения, но и вверх. Задумавшись на секунду, он сообразил, в чем дело, и это напугало его еще сильнее. Ассоциация была простая: процедура снятия милиционера с поста была почти прямой цитатой из «Живых и мертвых» Симонова. В соответствующем месте книги и фильма следующим эпизодом шел расстрел «мессершмитами» тихоходных бомбардировщиков, возвращающихся с бомбежки переправ через Буг, кажется. Он снова посмотрел в небо, исчерканное проводами уличной электросети, но там, конечно, не было ничего, кроме облаков. Последние старые самолеты ВВС Балтфлота, винтовые «Барракуды» Бериева, известные по справочникам как Бе-12, были списаны по сокращению уже многие годы назад. Был полк Су-24, но этих машин никогда не увидишь, покуда они не всадят тебе что-нибудь в затылок. Так что можно расслабиться. Вроде бы…
Рядом по броне «цвякнуло» — именно такой звук издает пуля, имеющая сравнительно невысокую скорость. Или пистолет, или пистолет-пулемет одиночным, — но майор даже не понял, с какой стороны стреляли: БТР продолжал нестись мимо просыпающихся домов. Могли и попасть, и, как это обычно бывает в городе, неизвестно, куда вести ответный огонь. Сложенную «в один кирпич» стену пуля из КПВТ могла, при определенной доле везения, пробить и насквозь: а за стенами жили мирные, ни в чем не виноватые люди.
На часах майора было 8.25. Изо всех сил он щурил глаза, чтобы хоть как-то глядеть в нужный сектор, но десятые доли положенной единицы зрения выдувало из них набегающим ветром. Он ощущал, что они опаздывают, что бы ни происходило в городе на самом деле. Нужна была связь, но на БТРах «второй очереди» рации не стояли уже лет пятнадцать — машины доукомплектовывали только перед «большими», то есть бригадными, флотскими или окружными учениями. Либо перед отправкой на войну, как было в 95-м. Ходу до бригады им оставалось минут 5 максимум, но полковник Аносов, если он уже распоряжается, не оставит ее в городке ни на одну секунду. Максимум одну роту плюс комендантские службы — охранять классы и пустой мехпарк. Тяжелую технику он наверняка выведет из города и рассредоточит, а основные силы батальонов бросит в город, сформировав взводные поисково-ударные группы и приказав им не церемониться с чужаками. Так поступил бы сам майор Сивый, а у него имелась некоторая надежда, что гвардии полковник превосходит его интеллектом не со слишком большим отрывом. Вопрос — сколько техники сумеет выйти из боксов. У бригады 26 танков, 46 самоходных артустановок, более полутора сотен бронетранспортеров и тягачей. Даже просто завести те из боевых машин, которые исправны, укомплектованы, заправлены горючим и снаряжены — это многие десятки минут. Можно только представить, что сейчас творится в расположении бригады, но хотя бы десяток боеготовых БТРов может быть уже выведен в город: хотя бы просто, чтобы освободить место другим. Значит, теоретически можно сразу корректировать курс, выходя к любому из ключевых объектов города, способных стать основными мишенями диверсантов: насосной станции, хладокомбинату, грузовому порту. Или сразу военному порту.
Далеко впереди сверкнуло, как будто в сумерках на мгновение включился и пошел искрами гигантский сварочный электрод. Потом, через секунду, сверкнуло так, что Сивый чуть было не свалился с брони мотнувшегося вбок бронетранспортера, потому что непроизвольно дернулся прикрыть глаза рукой. Той самой, которая была свободна от оружия и которой он до этой самой последней секунды держался за скобу.
— С брони! Все с брони! — орал командир отделения, но его команда была уже бесполезна: не дожидаясь того, что притертый водителем к самой стене двухэтажного жилого дома БТР остановится, с него попрыгали все. Ревущий дизельный двигатель рывком сбавил обороты, и лишь тогда в уши вбилось то, что до этого момента ощущалось только давлением на кожу. Земля под ногами дрожала какими-то скачками, как будто под слоем асфальта и спрессованного гравия один за другим проносились вагоны какой-то невиданной гигантской электрички. Один из морских пехотинцев упал на четвереньки, потом из распахнувшегося люка БТРа вывалился еще один. Этот остался лежать, выкрикивая что-то прямо в мерзлый асфальт. Майор сам ощущал, что его подташнивает, но это было, скорее всего, не от тошнотворного колебания мира под ногами, а от шока. Сверкать продолжало: все там же, впереди. Грохот при этом, казалось, усилился еще больше, и вокруг начали сыпаться стекла.
— Ребята! — услышал он чей-то стонущий голос за плечом. — Там же ребята! Да что же это?..
— Не понимаешь, что?
Выкрик получился правильный — сильный и властный. Собственный голос, удивительно точно поймавший нужную интонацию, частично позволил майору прийти в себя.
— Отделение! — взревел он.
По ногам ударило так, что несколько человек растопырили колени в полуприседе — только так они сумели сохранить равновесие. Это показалось бы карикатурой, не будь майору так страшно. Вокруг кричали. Кричали люди в домах, кричали и выли несколько выбежавших из подъездов мужчин в разной степени одетости. На втором этаже прямо над ними распахнулось уже разбившееся окно, осыпав всех остатками своих осколков. Молодой парень в тельнике высунулся из него по пояс, пытаясь изогнуться, заглянуть вверх. Это у него не вышло: дома загораживали обзор, и начавшие наконец-то утихать вспышки доходили до расположенной «поперек» нужного направления улицы только в виде всполохов.
— Братцы! — проорал парень, увидев застывшую тушу БТРа всего в нескольких метрах от себя. — Братцы, что там?
Майор едва не подавился воздухом, набранным в легкие для того, чтобы подать команду. Что именно командовать, он не знал, но был полностью убежден, что язык скажет все нужные слова сам: и сказанное окажется при этом абсолютно верным.
— Ваши склады рванули?
— Болван! — прорычал майор. — Это 155-миллиметровки! В часть беги! Это война!
— Бля!
Парень даже не переспросил, не шутит ли мужик средних лет, направивший зачем-то в его сторону автомат. Он исчез разом, за секунду, как будто его вдернули внутрь за ноги.
— Граждане! — майор обернулся к тем, кто смотрел на него — их оказалось человек пятнадцать: треть рядом, глаза в глаза, остальные в окнах. — Военнослужащим и резервистам немедленно прибыть в свои части! Сборы запрещаю: брать только теплую одежду и средства связи! Отделение!..
Он уже почти не надрывал голос — визг падающих снарядов и глухой рев сотрясающих дома разрывов разом утих. Свет остался и становился все ярче: все, что оставалось от жилого и учебного городка 336-й Гвардейской Белостокской орденов Суворова и Александра Невского отдельной бригады морской пехоты, пылало сейчас сверху донизу. Матросы присланного за ним отделения выстроились короткой шеренгой: лица у них были бледные и осунувшиеся. Наверное, именно так выглядели уходящие в свой первый бой морские пехотинцы Балтики точные две трети века назад. Рядом, на правом фланге, встал милиционер с АКСУ. Выглядел он не хуже других.
— Смирно! Слушай боевую задачу!