Страница 36 из 52
— Не надо, — вмешался Бранд. — Вы ошибаетесь. Она не боится. Хотя должна бы бояться. А теперь, друг Изабеллы, вам лучше послушаться леди и убраться отсюда.
— Что? Оставить ее? Ну, нет. Вы не можете…
— Он может, — сказал Изабелла, живо вспомнив, как Гари летел из их квартиры. — Тебе лучше уйти, Феликс. Мне очень жаль. Правда. И я… ну, я надеюсь, ты найдешь кого-то… кто… — Она не знала, как сказать Феликсу, что желает ему счастья с другой женщиной.
Бранд шагнул к нему, и Изабелла торопливо встала между ними. Она хотела сказать, что не позволит устраивать драку в своей гостиной, и с облегчением вздохнула, когда после секундного замешательства Феликс пожал плечами и неприязненно заметил:
— Хорошо, если ты так решила, Белль. Я оставляю тебя этому пещерному человеку. Анни-Белинда будет мне рада.
Нанеся этот прощальный удар, он прошел мимо неподвижного Бранда и захлопнул за собой дверь с такой силой, что висевшие на стене пять обрамленных свадебных фотографий сестер Изабеллы принялись отплясывать ча-ча-ча.
— Анни-Белинда? — прошептала она, глядя ему вслед. — Анни-Белинда!
Неужели Феликс все время придерживал про запас другую женщину? На случай, если с ней не выйдет?
— Он встречался с Анни-Белиндой, — громко сказала она, все еще не в силах здраво рассуждать. — С секретаршей Браунсона-Винга…
— А ты… — мрачно заговорил Бранд, — встречалась со мной. Ты не могла найти себе никого получше, Белль?
В телевизоре началась пальба. Изабелла вздрогнула. Почему ей всегда трудно дышать рядом с Брандом?
Повернувшись к нему, она поняла ответ. Он был великолепен. В сером свитере и в темных, отлично сшитых брюках, подчеркивавших твердую линию бедра, он походил на языческого бога, спустившегося с Олимпа, чтобы баламутить людей. Его глаза таили в себе нечто неподдающееся ее разуму.
Однако пот, стекавший с его ушей, был вполне прозаическим.
— Получше? — переспросила она.
— Получше этого похотливого старого козла.
— Ему только сорок один. И он не козел. — Она облизнула губы. — Бранд, что тебе здесь надо? Я написала тебе…
— Ты написала… по-моему, ясно… что не видишь себя в роли временной хозяйки Болот.
— Нет. То есть да. Я не могу.
— Понятно. И ты решила закончить то, что начала с Феликсом?
Он говорил так, словно у него в горле застряла острая кость.
— Я ничего не начинала с Феликсом.
Изабелла шагнула назад и схватилась за кресло.
— Феликс был моим клиентом в Эдмонтоне, — торопливо заговорила она. — Он работает в нефтяной компании, а познакомилась я с ним у Браунсонов-Вингов. Потом готовила у него, когда он решил устроить прием, и познакомилась с его детьми. Он вдовец, и они ужасно невоспитанные, но мне все-таки удалось привести их в чувство и выставить из кухни. В общем, я с ними более или менее справилась. Феликс это заметил и стал приглашать меня к себе. Он говорил, что я понравилась детям. Несколько раз он приглашал меня на свидание. Но когда он спросил, не могла бы я получить развод и выйти за него замуж, я… я не поверила своим ушам. Ведь мы едва знали друг друга…
Бранд жестом остановил ее.
— Насколько я помню, это тебя не беспокоило, когда ты выходила замуж за меня. — Он уселся на диван и показал рукой на обитое твидом кресло, в которое она вцепилась, словно испуганный осьминог. — Садись.
Изабелла неохотно подчинилась.
— Значит, — сказал Бранд без всякого выражения, — вы едва знали друг друга. Полагаю, это не должно меня удивлять.
Изабелла нахмурилась.
— Почему?
— В этом ведь нет ничего нового. Очевидно, тебе все еще нравится целоваться с незнакомцами.
— Ох!
Он как будто ударил ее в живот, и у нее перехватило дыхание. Она не могла говорить, поэтому закрыла глаза и стала ждать, когда пройдет боль. Через пару минут она открыла глаза, переполненная одним всепоглощающим чувством dйjа vu [1].
— Я не целовалась с Феликсом, — сказала она. — Это он поцеловал меня. — Она крепко ухватилась за ручки кресла, чтобы с безрассудной яростью не броситься на Бранда. — Старая история. Ты не замечаешь меня, делаешь вид, будто я существую, только когда тебе хочется, а стоит кому-то посмотреть на меня, и я сразу превращаюсь в преступницу.
— Посмотреть? Знаешь, мне известна твоя губная помада. На вкус она… — Бранд внезапно замолчал и тыльной стороной ладони провел по глазам. — Изабелла, я ведь не дурак, — проговорил он уже не так резко.
— Это мне известно. — Она вскочила, не в силах больше терпеть его несправедливые обвинения. — Я же сказала, Феликс поцеловал меня. И попросил меня стать его женой, а не домоправительницей с дополнительными обязанностями. — Она тряхнула головой. — В любом случае, какое тебе дело? Ты же не любишь меня! И никогда не любил.
Выражение его лица не изменилось. Зато глаза… Изабелле показалось, что она заметила в них нерешительность… И что-то еще, чего не поняла.
— Неужели? — спросил он.
Изабелла обхватила себя руками.
— Зачем ты пришел? — спросила она так тихо, что едва услышала сама себя.
Бранд долго не отвечал.
— Я прочитал твою записку, — сказал он наконец, уставившись куда-то поверх ее головы. — Она заставила меня задуматься.
— О чем?
— О нас. О тебе и обо мне. И о Конни.
— При чем тут Конни? — вскипела Изабелла.
— Я хочу, чтобы она жила со мной.
— Нет! Я не…
— Подожди. — Бранд протянул руку. Его лицо все еще было словно изваяно из гранита, но Изабелла подумала, что он отчаянно борется с самим собой. — Мне пришлось признаться себе, что я хочу не только Конни. И это желание не дает мне спать по ночам.
Он ждал, что она скажет. Но она молчала.
— Мне надоело спать одному, Изабелла.
Изабелла молчала, не зная, что сказать. По крайней мере, это лучше, чем истерически хохотать.
Бранд бросил на нее острый взгляд и продолжал так, словно они обсуждали предстоящие покупки:
— Тебе не нравится временное соглашение, и я не виню тебя за это. У меня был туман в голове. Так часто бывает, когда ты рядом. — Он криво усмехнулся и забарабанил пальцами по подушке. — Но, Изабелла, ты моя жена. Я заметил, что не противен тебе, и пришел к выводу, что если ты берегла свое привлекательное тело для мужа, то я, да поможет мне Бог, должен попросить тебя вернуться в мою постель. Навсегда.
Изабелла бездумно крутила на пальце кольцо. Она оцепенела. Бранд сказал, что он собирался просить ее вернуться, но потом он приехал и увидел ее с Феликсом…
Это не имело значения, но она должна была знать:
— И что теперь? — спросила она. — Чего ты теперь хочешь от меня?
Он долго не отвечал.
— Полагаю, — бесстрастно произнес он, — что ничего принципиально не изменилось. Я все еще хочу тебя.
Изабелла пристально смотрела на него, постепенно приходя в себя. И на сей раз любопытство спасло ее и возвратило к жизни. Что он имел в виду? Он говорит, что хочет ее, но говорит так, словно на самом деле вовсе ее не хочет. И по его глазам ничего не поймешь. Она никогда не видела ничего подобного. Голодный взгляд. И в то же время отчужденный.
Ей пришло в голову, что мужчина на ее диване совершенно ей незнаком, почти так же незнаком, как в ту ночь, которая решила ее судьбу. Она посмотрела на его крепко стиснутые зубы и непринужденно развалившееся тело. Неужели это он сказал те слова, которые она услышала, или ей показалось, что она услышала? Неужели он совершенно серьезно, но как бы между прочим и даже неохотно, предлагает ей греть его постель?
Нет. Она не могла, боялась в это верить.
— Что ты сказал? — дрогнувшим голосом переспросила она.
— Я сказал, что хочу тебя в моей постели. Я говорю о браке. О настоящем браке. Не о таком, как прежде.
Он произносил слова жестко, уверенно, но она услышала в его голосе тревогу и гнев. Получалось, будто он делал ей предложение против своей воли.
Изабелла в изумлении покачала головой. Ей не показалось. Она смотрела на прядь густых волос, упавшую ему на лоб. У него был совсем не деловой вид, к которому она уже привыкла… Но, Господи, до чего же она хочет его.
1
Уже виденное (фр.)