Страница 30 из 52
— С удовольствием? — Тень пробежала по его лицу, но он тотчас взял себя в руки и улыбнулся. — Да. Думаю, что да. Понимаешь, один раз я уже попался в эту ловушку, и сама видишь, чего мне это стоило.
— Ты получил Конни. Не считая остального.
Улыбка исчезла, зато на шее быстро-быстро забилась жилка.
— Да. Конни… о которой я не знал, потому что ее мать не позаботилась сообщить мне.
— Я уже объясняла, Бранд. — Она протянула руку, но не коснулась его. — Ты сам сказал. Что было, то прошло.
Оранжевое облако стало фиолетовым, а он все еще разглядывал его самым внимательным образом.
Изабелла ждала, когда он заговорит, но он молчал, и она воскликнула в отчаянии:
— Ладно! Не надо! Не можешь простить меня, не надо! Думаю, мне не за что тебя винить!
— Не за что, — подтвердил он. — И не плачь. Больше ты не обдуришь меня своими слезами.
— Я не плачу. — Она уже почти кричала. — Но, Бранд, как ты не понимаешь? Я никогда не пыталась обдурить тебя! Между мной и Гари ничего не было…
— Может быть. Но если бы ты не строила ему глазки, он бы не увивался вокруг тебя.
— А он увивался. Такой уж он. Но это не имеет значения. Бранд, сколько раз я должна повторять?.. — Она помолчала. — Не было никого, кроме тебя, — прошептала она.
— Это интересное утверждение. А Гари, а Феликс, ну кто там еще, чьих имен я не знаю. Но есть Конни. Из-за Конни мы с тобой никогда…
Он умолк. Он уже не прятал своих чувств. Сначала его лицо исказила боль, и Изабелла видела, как он старается подавить ее. Затем она увидела горечь и желание отомстить. Потом страсть. Под конец в его глазах появился такой мрачный жестокий блеск, что она крепко стиснула руки, не желая показывать ему, насколько беззащитна перед его гневом. Наверное, ему было бы приятно. Она и так уж позволила ему узнать слишком много.
Она хотела было встать, но Бранд протянул руку и удержал ее за плечо.
— Я еще не закончил.
— Неужели? — Она сбросила его руку, но решила все-таки остаться. Рано или поздно все равно придется вести этот разговор. Лучше уж теперь… — В каких еще преступлениях ты собираешься меня обвинить?
— Ни в каких. Всего лишь наблюдение. Я полагаю, что ночные кошмары Конни связаны с тем, что ты слишком часто позволяешь ей смотреть телевизор.
У Изабеллы застучало в висках.
Как смеет этот невежда, этот муж, который никогда не был ей мужем, обвинять ее в неправильном воспитании дочери?
— Ты полагаешь неправильно. У Конни кошмары бывают не чаще, чем у других детей, — холодно проговорила она. — Вчерашний был редкой, но вполне возможной реакцией на происшедшие события.
Бранд проигнорировал ее намек.
— Ты хочешь, чтобы я поверил, будто телевизор тут ни при чем? Это тебе говорит твоя телепатия?
Изабелла напряглась.
— О чем ты?
— Тебя не бывает несколько вечеров в неделю. Как ты можешь быть уверена?
Может ли кровь кипеть? Ее, несмотря на февраль, вскипела.
— Бранд, я понимаю, ты пытаешься доказать, что можешь быть ответственным родителем, но когда я занимаюсь делом, Конни в надежных руках… — Она помолчала, вспомнив Эдвину и ириски. — Эдвина очень внимательна к Конни. Она заботится о ней не хуже меня. Кроме того, да будет тебе известно, у меня совсем недавно появились деньги на телевизор.
Бранд уже не так ожесточенно стискивал зубы, и Изабелла решила закрепить успех.
— Кстати… Завтра вечером я работаю. Ничего, если я оставлю Конни с тобой? Или позвонить Эдвине?
Бранд потянулся как большая и страшная кошка, прежде чем отозваться на ее просьбу.
— Ты можешь оставить ее со мной, если, конечно, не собираешься убежать и у тебя в самом деле работа. Но жаль, что так получается. Завтра вечером прилетает мама.
— Ой. Правда, жалко. — Больше всего ей хотелось расцарапать ему лицо ногтями, поэтому, не желая поддаться искушению, она уселась на свои руки. — У меня работа, и я не собираюсь никуда убегать. К тому времени, как твоя мама проснется, я буду здесь.
Бранд нахмурился. Неожиданно он подался к ней и взял ее за подбородок.
— Что значит, не собираешься убегать? Мама очень хочет тебя видеть… Тебе лучше знать зачем. А так как ты гостья в моем доме…
Гостья в его доме? И все? А, ну конечно. Конечно.
— Возможно, и гостья, но не пленница. — Ей было трудно говорить. Он мешал ей. — Бранд, у меня есть работа. Я не могу обманывать людей. Как бы ты отреагировал, если бы я отменила твой прием?
Он прищурился, потом раздвинул губы в некоем подобии улыбки. Или это была гримаса? Изабелла не поняла. Отпустив ее подбородок, он положил руку ей на колено.
— Плохо, — подтвердил он. — Я бы призвал Каина. И у тебя бы не было второй возможности надуть меня.
Изабелла хотела, чтобы он убрал руку, иначе она боялась вновь…
— Об этом я и говорю, — проговорила она, стараясь не выдать себя голосом.
Бранд ослабил хватку. Он прекрасно знал, что делает с нею, и наслаждался своей властью.
— Ты понимаешь, — в отчаянии пролепетала она, — что я не убегу, но и не могу обмануть клиента.
— Да. Все в порядке. — Он перестал поглаживать ее и встал. — Сколько у тебя еще занятых дней?
— Ни одного до следующей недели. К тому времени твоя мама уедет, да? Словом, с послезавтра я в полном ее распоряжении.
— Хмм. — Бранд не выглядел довольным. — Посмотрим. — Он протянул ей руку. — Вставай. Может быть, ты не заметила, но уже темнеет. Миссис О'Брайен скоро подаст обед. Не стоит сердить ее.
Интересно, кто же виноват? Изабелла покачала головой. Правда, она промолчала. Вместо этого она сунула свою руку в его, где она по закону должна была быть, и зашагала рядом с ним к дому.
— Изабелла! Деточка! Как приятно снова видеть тебя! Ты такая умница, что подарила мне очаровательную внучку. Я всегда знала: ты станешь прекрасной матерью. Когда-нибудь.
Изабелла мигнула. Прием закончился очень поздно, и она совершенно не выспалась, но все равно это не оправдание, чтобы забыть о матери Бранда.
Улыбаясь, она с трудом одолела две ступеньки, как к ней через весь холл метнулась маленькая фигурка в оранжевом платье.
Мэйрид Райдер почти не переменилась за пять лет. Ворох белых волос, черные глаза-пуговички, ничего на свете не упускающие, и кожа, демонстрировавшая полное презрение хозяйки к солнцу.
— Миссис Райдер. — Изабелла протянула к ней руки, которые тотчас попали в цепкие жилистые руки Мэйрид. — Ой, мне тоже ужасно приятно вас видеть. Но я не одна дарила вам внучку.
— Хмм. — Мэйрид повернулась к своему единственному сыну, который только что вошел в холл и старался сохранить безразличное выражение на лице. — Наверно, это правда. Но если ты говоришь о моем парне, то он бы еще долго раздумывал. Мне всегда казалось, что ему очень не хватает хорошего шлепка по мягкому месту. — Она просияла. — Но я всегда знала, что ты за ним присмотришь.
— Это точно, — пробурчал Бранд. — У меня до сих пор синяки.
— Моя внучка не синяк, — заявила Мэйрид. — Брандон, перестань злиться. Если тебе пора на работу, то отправляйся и срывай свое плохое настроение на ком-нибудь еще.
Изабелла постаралась не рассмеяться, глядя, как Бранд сверкнул глазами на свою раскомандовавшуюся мать, шепча что-то насчет настроения. Она смотрела ему в спину, когда он шагал через весь холл, и с восхищением думала, что Мэйрид, наверное, единственная женщина на свете, которая может вот так приказывать Бранду, что ему делать и чего не делать.
— Позавтракай со мной, — попросила Мэйрид. — И расскажи все.
По крайней мере, подумала Изабелла, свекровь не сердится на нее за то, что она не сразу показала ей внучку. Но Мэйрид принадлежала к тем людям, которые сначала все узнают, а потом уже делают выводы.
— Я только поздороваюсь с Конни. Она все еще в постели…
— Ну, нет. Ты поздно пришла? А Конни уже давно не спит. Вероника накормила ее завтраком, и теперь она помогает миссис О'Брайен мыть посуду.