Страница 19 из 25
Дамы варшавского общества были удивлены, когда среди них появилась провинциальная красавица, и все сразу обратили внимание на то, что именно ее Наполеон выделяет из толпы. «Император вошел в зал, как на поле битвы или на плац, быстро и радушно; но вскоре его лицо приобрело более сладкое выражение, улыбка озарила омраченное мыслями чело». Он заметил Марию среди представленных ему женщин. 17 января состоялся бал. Валевская и Наполеон танцевали контрданс. Дамы перешептывались о незаслуженной чести, выпавшей на долю Марии, а французские офицеры, не замечая неудовольствия императора, раз за разом переходили ему дорогу. Он даже был вынужден двух особенно ретивых отправить «по особо важным делам» прямо с бала.
Наполеон, покоряющий женщин с наскока, как крепости, был озадачен, когда его пылкие послания не нашли достойного отклика в сердце Валевской, которая незадолго до этого сама стала инициатором первой встречи. Мария же была просто напугана таким натиском. «Я видел только Вас, восхищался только Вами, жажду только Вас. Пусть быстрый ответ погасит жар нетерпения… Н.». Валевская не отвечает. Наполеон отправляет следующее письмо: «Неужели я не понравился Вам? Мне кажется, я имел право ожидать обратного. Неужели я ошибался? Ваш интерес как будто уменьшается по мере того, как растет мой. Вы разрушили мой покой. Прошу вас, уделите немного радости бедному сердцу, готовому Вас обожать. Неужели так трудно послать ответ? Вы должны мне два… Н.». И опять молчание.
Констан, камердинер Наполеона, и отвозивший письма Дюрок наблюдали, как растет нетерпение императора. Молчание распалило его страсть, он не привык к неповиновению. В третьем письме Наполеон, чтобы «утолить потребность влюбленного сердца», обещает исполнить все желания дамы, но чашу весов перевешивают слова, звучащие как шантаж: «Ваша родина будет мне дороже, когда Вы сжалитесь над моим бедным сердцем». Мария согласилась на встречу, но все время рыдала, и Наполеон не сумел ни остановить поток слез, ни переступить через него. «Орел» пожалел «сладостную, слезоточивую голубку».
На следующее утро он снова предпринял атаку: очередное письмо и бриллиантовая брошь-букет. Дорогой подарок отброшен в сторону. Для Валевской это стало оскорблением, как оплата услуг. Увидев ее на обеде без броши, император был удивлен и обижен. Ведь для него это был символ ее согласия, поэтому Мария в знак примирения приложила ладонь на место отсутствующего букета. Присутствующие, ничего не понимая, напряженно наблюдали за этим молчаливым диалогом. Одни отнеслись к поведению Валевской, как к стремительной капитуляции, другие — как к триумфальной победе, из которой следует извлечь выгоду.
А как же отнеслась к своей победе над императором «сладостная Мари»? «Храни меня Бог! Мой лоб не медный, и я никогда не буду гордиться позором, который вы зовете моим триумфом. Я могу появиться кающейся грешницей, но никак ни триумфаторшей». Она ощущала себя заложницей политических интересов. Делегация влиятельных панов и все родственники откровенно уговаривали ее пожертвовать женской честью ради свободы Польши. Молодую женщину от имени 20 миллионов поляков укладывали в постель к мужчине, заставляли согрешить. Мария постоянно ощущала на себе пытливые, оценивающие взгляды, ей казалось, что каждый ищет на ее лице следы вчерашней встречи и позора.
Валевскую жег стыд, но второе свидание состоялось. Наполеон, разобравшись, что слезы — это не пустое кокетство, прибегает к откровенному шантажу: «Послушай, Мари! Знай, что я всегда, сочтя что-либо невозможным или труднодостижимым, стремился к этому с еще большим жаром. Меня ничто не отвратит. „Нельзя“ — пришпоривает меня, и я иду вперед. Я привык к тому, что судьба всегда уступает моим желаниям, твое сопротивление меня покоряет, твоя красота ударяет в голову, хватает за сердце. Я хочу, хорошо пойми это слово, я хочу тебя заставить полюбить меня. Мария, имя твоей родины возродится благодаря мне. Благодаря мне ее ядро еще существует. Я сделаю больше того, — император разбивает часы. — Точно так же исчезнет ее название и все твои надежды, если ты доведешь меня до отчаяния, отвергая мое сердце и отказывая мне в своем».
В его речи было столько неистовства, что Мария лишилась чувств, а одержимый страстью Наполеон воспользовался ее обмороком. Жертва была принесена. Теперь каждый вечер, соблюдая тайну, Валевскую сопровождали к любовнику. Она не уподобилась королевским фавориткам: ничего не требовала для себя и близких, избегала на людях любых проявлений чувств, а тем более демонстрации своего влияния на императора. Наполеон должен был признать, что сдалась она ради интересов Польши, а его не любит. И это подогрело его пыл. А Мария, почувствовав себя страстно желанной, постепенно оттаяла и полюбила. Что знала 20-летняя женщина об этом великом чувстве: девичьи грезы да старый муж? А 37-летний Наполеон, хоть и не блистал красотой и статью, но как мужчина был неотразим. «Я стал еще лучшим любовником, чем раньше», — откровенничал он в письме к брату Жозефу и действительно по отношению к Марии проявил себя галантным, нежным и чутким кавалером.
Вернувшись на поля сражений в Восточной Пруссии, император ежедневно находил время для писем к ней. Их строки полны изъявлений нежных чувств и ожидания встречи. А когда он в апреле 1807 г. устроился со штабом в Финкенштейне, то тут же призвал к себе Валевскую. Старший брат лично доставил Марию к венценосному любовнику в замок графа Дона. Она поселилась в одной из комнат штаб-квартиры. Довольно непродолжительные и бурные варшавские свидания приобрели черты семейности. Три недели они делили общий кров как муж и жена. Констан вспоминал: «Мадам В. все это время проявляла самую возвышенную и бескорыстную привязанность к императору». В его отсутствие Мария оставалась без всяких развлечений и общества. Она читала или вышивала, не покидая своей комнаты, даже лишний раз не подходила к окну, скрываясь от людского любопытства. Императорская фаворитка, как утверждают историки, основываясь на книгах д’Орнано, только пыталась повлиять на Наполеона в решении польских проблем. Но неизвестно, насколько был уступчив в этих вопросах властный император. Политика в их отношениях отошла на дальний план, но Мария не стала любить его меньше после откровенного признания: «Я люблю твою страну, но мой первейший долг Франция. Я не могу проливать французскую кровь за чужое дело». Наполеон по достоинству оценил характер и поступки женщины и с каждым днем все больше привязывался к ней.
Связь Наполеона с польской красавицей всерьез обеспокоила ревнивую императрицу Жозефину. Но он быстро успокоил жену любовным посланием: «Я люблю только мою маленькую Жозефину, хорошую, надутую и капризную, которая даже ссориться умеет с обаянием, присущим всему, что она делает». А вслед уехавшей Марии в тот же день понеслось любовное письмо: «Всем сердцем я призываю близящийся день нашего соединения, когда мы снова сможем жить друг для друга». Валевская тоже была огорчена разлукой. В момент расставания она подарила любимому кольцо с надписью: «Если ты перестанешь меня любить, не забудь, что я люблю тебя». Слова шли от сердца, ее чувства ни в коей мере не были игрой — это была настоящая любовь.
Дела вынудили Наполеона отбыть в Париж, а затем на поля сражений в Австрии, и Мария с нетерпением ждала его возвращения. После победы под Ваграмом они вновь соединяются в июле 1809 г. Резиденция австрийских императоров в Шёнбрунне под Веной стала их любовным прибежищем. И хотя императорский роман ни для кого не был тайной, но по просьбе своей «сладострастной Мари» он делал все возможное, чтобы избежать лишней огласки и не дать пищи слухам, порочащим имя любимой женщины. К тому же император был счастлив — Валевская забеременела. Это событие сближало и в то же время разлучало их. Наполеон убедился, что может стать основателем династии, вопреки утверждениям Жозефины, и начал срочно подыскивать себе равную по титулам пару, предварительно разведясь с бездетной императрицей. Претендовать на такую честь Мария не могла.