Страница 10 из 25
Консерваторию Бернар закончила успешно. По протекции Дюма-отца и герцога де Морни была принята в знаменитую труппу «Комеди Франсез». Первое выступление 18-летней дебютантки в роли Ифигении в одноименном спектакле прошло незамеченным. Это ее, конечно, огорчило, она надеялась на триумф, но для себя Сара «бесповоротно решила стать личностью во что бы то ни стало», как и остаться в этом театре навсегда. Последнее желание осуществить не удалось. Необузданность чувств и умение создавать себе неприятности лежали в основе ее натуры. На церемонии по случаю празднования дня рождения Мольера Бернар, защищая свою сестру, отвесила несколько звонких пощечин толстой примадонне. Дебютантка отказалась извиниться и ушла из театра.
Сара поработала немного в других труппах. Слава не спешила к ней, зато стали появляться любовники, у которых она, в отличие от матери, на содержании никогда не была. Их было много, и со всеми своими поклонниками Бернар оставалась в прекрасных отношениях даже после расставания. Первым (о котором известно) мужчиной в ее жизни стал граф де Катри — молодой, красивый, элегантный лейтенант, впоследствии занимавший высокие посты в правительстве.
Первая любовь отыскала Сару в 1864 г. Покровительствовавший актрисе Дюма дал ей рекомендательные письма для поездки в Бельгию. На одном из костюмированных балов она познакомилась с герцогом Анри де Линем. Красавец-принц был так очарован актрисой, что заявил о готовности жениться на ней, но при условии, что она покинет театр. Сара была влюблена и согласна на все. Но как могли принять безродную актрису в одну из самых именитых семей Брюсселя! Ее уговорили не разрушать жизнь любимому человеку. Сына, родившегося спустя несколько месяцев после поездки, она назвала Морис. Это был единственный представитель мужского пола, которого она любила беззаветно и была ему свято верна. Возвращаясь после гастролей, Сара всегда думала только об одном: «Там меня ждет мое счастье! Моя радость! Моя жизнь! Все-все и даже больше!» Спустя годы Анри де Линь предложил сыну признать его и дать свое имя. Морис отказался. Его любящая мать одарила его самой громкой фамилией века — Бернар.
Долго грустить Сара не могла… Теперь перед ней была одна цель — карьера. И опять по протекции ее приняли в менее престижный, но знаменитый своими традициями театр, о котором она потом вспоминала: «Ах, „Одеон“! Этот театр я любила больше остальных. Да, я могла жить там. Более того, только там мне и было по-настоящему хорошо. Жизнь казалась мне нескончаемым счастьем».
Бернар упорно работала над собой. На сцене «прекрасно отполированный скелет», «палочка с губкой на конце», с руками, похожими на «зубочистки», превращалась то в безумную баронессу в «Маркизе де Вильер», то в менестреля Занетто в «Прохожем» Ф. Коппе. Ею восторгались студенты, ей дарили букеты и посвящали длинные поэмы, но чудесное восхождение на Олимп было прервано войной с Германией. Отправив всю семью подальше от военных действий, Сара решила остаться в осажденном Париже. Опустевший «Одеон» она превратила в госпиталь, где мужественно исполняла роль сестры милосердия. Добыча продуктов и дров для раненых в холодную зиму 1870–1871 гг. стала для нее испытанием на крепость характера. Бернар держала себя в руках, не падала в обмороки — от ее стойкости зависела жизнь других людей. Она стала настоящей патриоткой. Позже, изъездив с гастролями полмира, Сара тщательно огибала Германию.
В октябре 1871 г. «Одеон» открыл новый театральный сезон. Бернар «скакала галопом за мечтами» и ожидала явления Мессии. Для нее им стал В. Гюго и его пьеса «Рюи Блаз». 26 января 1872 г. Сара Бернар из роли королевы шагнула к титулу «звезда». Перед ее талантом преклонил колени великий драматург. Успех был оглушительным. «Туманная завеса, дотоле застилавшая от меня будущее, спала, и я почувствовала, что рождена для славы. До сих пор я была лишь любимицей студентов, отныне я стала Избранницей Публики… Обо мне можно спорить, но пренебрегать мною нельзя».
У Бернар и раньше не было отбоя от поклонников, но теперь ее обожателями стали Гюстав Доре, Виктор Гюго, Эдмон Ростан, Эмиль Золя. Как далеко простирались их отношения, история умалчивает. Сару не оставляли равнодушной талантливые мужчины. Она была страстной любовницей, но никогда не растрачивала себя конца. Бернар обладала смесью эротической и духовной власти над мужчинами и в то же время не допускала ни малейшего посягательства на свою свободу. Это была гремучая смесь, возбуждающая сильный пол. Современники утверждали, что у нее были тысячи любовников. В одной из книг было сделано смелое заявление, что Бернар соблазнила всех глав государств Европы, включая Папу Римского. Сара ничего не подтверждала и не отвергала. У нее действительно были «особые отношения» с принцем Уэльским, ставшим позже королем Англии Эдуардом VII, и с племянником Наполеона I. Возможно, что только за невиданный талант ее осыпали драгоценностями император Австрии Франц-Иосиф, король Испании Альфонсо и король Италии Умберто. Монарх Дании Кристиан IX отдал в ее распоряжение яхту, а герцог Фредерик предоставил свой родовой замок.
В мемуарах «Моя двойная жизнь» Сара обошла стороной свою личную жизнь, чтобы не обидеть никого из поклонников. Но людская молва всесильна. Современники приписывали Бернар в любовники всех театральных партнеров. Каждый такой роман длился, пока спектакль не сходил со сцены, и тогда возлюбленный смиренно перекочевывал в разряд друзей. Чаще всего упоминаются имена прекрасных актеров Филиппа Гарнье и Пьера Бертона. О Саре и Пьере писали, что они были настолько заряжены своей страстью, что «могли бы освещать улицы Лондона» во время триумфальных гастролей «Комеди Франсез». Да, через десять лет Бернар вернулась в театр, с которого начинала. Только теперь она была звездой с капризами, и директора были вынуждены с ними считаться.
Сара не только была страстной женщиной и талантливой актрисой, но и постоянно шла на поводу у своих импульсивных и необузданных идей. Рядом с ней даже воздух был наэлектризован. «Всякий раз, когда непредвиденные обстоятельства вторгались в мою жизнь, я невольно отступаю назад… а затем очертя голову бросаюсь в неизвестность… В мгновенье ока сиюминутное становится для меня прошедшим, вызывая во мне чувство трогательной нежности как безвозвратно погибшее. Но я обожаю также то, что будет. Будущее влечет меня своей таинственной неизвестностью». «Мадмуазель бунтовщица» (так звали актрису современники) в разгар репетиций нового спектакля могла увлечься скульптурой и ночи напролет не выходить из своей мастерской, ваяя с присущим ей пылом одну скульптуру за другой. Знаменитый Роден находил ее произведения несколько архаичными, но в таланте не отказывал. Скульптурная группа «После бури» получила награду на выставке 1878 г. и была куплена «царьком из Ниццы» за 10 тысяч франков. Кстати, красавец-натурщик, служивший Родену моделью для «Вечной весны», одно время был любовником Сары. Затем она увлеклась живописью и вместо прописанного лечения малокровия в благодатной Ментоне уехала в Бретань, без устали лазила по горам и часами не отходила с мольбертом от моря.
Любознательность и погоня за острыми ощущениями привели ее однажды в корзину воздушного шара. Сара летела на высоте 2600 м, совершенно забыв, что ее ждут зрители. Переодевшись в рабочую одежду, вместе со строителями и художниками бегала по лесам строящегося для нее особняка в центре Парижа. Она спускалась в подземную пещеру во время гастролей в США, чтобы увидеть безглазых рыб. А со знаменитого Ниагарского водопада съехала по льду на собственном пальто, увлекая за собой всю труппу.
Разве могла такая женщина не притягивать мужчин! Критик Сарсей назвал ее «чудом из чудес». Поэтому, наверное, Бернар прощали все чудачества. Правда, один из любовников оказался очень страстным и слишком глубоко вошел в роль… Великолепная Сара и блистательный трагедийный актер Жан Муне-Сюлли долго были партнерами на сцене и в постели. Их называли просто «парой», не упоминая имен. Жан был к тому же одним из самых красивых артистов того времени. Нежный и романтичный, энергичный и страстный, гордый и независимый — мужчина до мозга костей. За их романом с восторгом следил весь «Париж-сплетник». Жан был искренним в своих чувствах, а Сара, как всегда, непостоянна. Ее измена больно ударила по самолюбию актера, и в финальной сцене «Отелло» он так сильно сжал горло своей Дездемоне, что Сара почувствовала, как уплывает мир. Обеспокоенный режиссер вынужден был опустить занавес на несколько минут раньше, чтобы трагическая концовка шекспировской драмы не превратилась в реальность.