Фасад страстей

— Может, и нравилась, только я здесь при чем?

— Мне он тоже нравился, очень, я уже была в него влюблена, мы даже целовались несколько раз. Потом он необъяснимо исчез, перестал приходить за мной после тренировок, начисто пропал, испарился. А Колька так красноречиво отмалчивался, когда я спрашивала о Стасе, что любой бы догадался — появилась другая. Правда, мне было не привыкать, какой-то злой рок всегда уводил у меня мужчин.

— Как трогательно! Хочешь вышибить из меня слезу?

— Нет, хочу разобраться. Я тогда с тобой поделилась, сообщила, что наконец-то нашла своего парня.

— По-твоему, я в состоянии помнить эпизоды чуть ли не двадцатилетней давности?

— А ты постарайся вспомнить! — Эльвира вдруг рассердилась. — Мне Коля сегодня сказал, что у тебя со Стасом был бурный долговременный роман. Так вот, по моим подсчетам начало ваших отношений совпало с концом моего романа с тем же Стасом. Правда, это и романом-то не назовешь.

— Глупости! Мы стали встречаться гораздо позже.

Эльвире на колени упал большой разноцветный мяч. Подскочил парень, загоревший до черноты:

— Perdona, senora… gracias…

— Какие испанцы приятные, — отвлеклась Влада. — Быстрые, легкие, подтянутые. Я не заметила ни одного толстяка. Мужчины постарше с бородками-эспаньолками похожи на грандов со старинных картин. Кстати, где-то здесь неподалеку представляют рыцарские турниры. Надо обязательно съездить. Поедем втроем — я, ты и Антон. А Коля пусть сам развлекает свою вертихвостку.

— Боишься, Диана отобьет паренька? Как раз об этом я и хотела с тобой поговорить… Ты ведь нарочно отбила у меня Стаса, я сейчас поняла.

Эльвира словно наяву увидела себя и Стаса на дворовой скамейке. Они всегда сидели на этой скамейке, прежде чем расстаться до следующего дня. Скамейка стояла в глубине двора, почти скрытая свисающими ветвями деревьев. По вечерам, когда тускло светился одинокий фонарь на столбе у теннисной площадки, в укромном местечке сгущались фиолетовые тени, и можно было без помех обжиматься и целоваться допоздна в пестром сумраке московского двора. Эльвира явственно ощутила вкус тех сладостных поцелуев, горячие губы Стаса на своих губах, их молодую полноту и упругость, его яблочное дыхание…Летние вечера казались колдовскими, двор мерцал серебряным пятном, деревья черными гигантами тянулись в звездное небо…

Однажды Влада заприметила по пути домой знакомую парочку на скамейке, подошла и села рядом. Завертелся какой-то пустячный непринужденный разговор. Влада удивительно легко нашла общий язык со Стасом, они весело болтали как старые друзья.

Эля с Владой были совершенно непохожи внешне, будто родились в разных семьях. Влада была хрупкая, точеная, ее отличала редкая изысканность форм и манер. Ей была присуща какая-то чудная невесомость; впечатление усиливали летучие пряди светлых волос и чистые голубые глаза, она вся словно светилась изнутри, казалась невинной и уязвимой. У многих мужчин при первом знакомстве с ней возникало настойчивое желание ее защитить.

Эльвира, напротив, была поджарой, мускулистой, с излишне развитыми плечами, какие бывают у пловчих, волосы у нее были мелко вьющиеся, цвета желудя, ржавые от постоянного пребывания в хлористой воде бассейна. Лицо ее могло бы показаться заурядным, если бы не синие лучистые глаза, выигрышно оттененные черными ресницами и бровями. Она, несомненно, обладала определенным шармом для ценителей характерных лиц, но не могла сразу привлечь к себе заинтересованного мужского взгляда, что без труда удавалось ее сестре.

— Ладно, дело прошлое, — сказала Эля. — Я не сильно-то и переживала. Сейчас вот вспомнила в связи с Велеховым. Как причудливо порой оборачиваются события. А говорят, что случайностей не бывает …

— Считаешь, что мы напоролись на него случайно? — задумчиво проговорила Влада. — Знаешь, если проанализировать собственные мотивы, то, возможно, ты права. Не скажу, что я нарочно отбила у тебя Стаса, но подсознательно меня нервировала ваша идиллия. Давай взглянем на вещи трезво, за давностью лет не стоит кривить душой: любая девушка не прочь отбить парня у другой. Это какой-то азарт с налетом зависти: почему он любит ее, а не меня, разве не так? Он, к твоему сведению, сразу повелся на мое кокетничанье с ним, так что мне сам бог велел прибрать его к рукам.

— А как же порядочность, честность, родственная любовь, наконец! Ты меня ни капельки не жалела?

— Ох, Эля, как ты все усложняешь! Подумаешь — сокровище. Да таких было пруд пруди! Вспомни, кем он был тогда. Салага, нищий, пара для тебя совершенно неподходящая.

— Да тебе-то зачем он понадобился?

— А я просто развлекалась. Сама не понимаю, почему развлечение затянулось на два года. Потом, естественно, я его бросила. И правильно сделала! — с негодованием повысила голос Влада, словно доказывала кому-то свою правоту. — На черта он мне сдался?! Нищий студент! На что он рассчитывал?! — Она перевела дух и продолжала спокойнее: — Появился Альберт — сопливым пацанам не чета, — сделал мне предложение… дальнейшая моя биография тебе известна.

Эльвира молчала, пересыпая золотые струйки песка из одной ладони в другую. Влада приподнялась на локте:

— Эля, я тебе поражаюсь, ты дожила до сорока лет и ничему не научилась. Мужчин нельзя принимать всерьез — состаришься раньше времени. Всю жизнь мужики тебя обставляли, неужели ты воображаешь, что хотя бы один из них мучился угрызениями совести?

На берегу чайки подняли гвалт, сбившись в пеструю стаю над каким-то предметом. Солнце добралось до колен Влады, она встала, чтобы передвинуть лежак в тень.

— А как же Антон? — возразила Эльвира. — Я не верю, что ты относишься к нему легко.

На лице Влады появилось упрямое выражение:

— Антон у меня вот где! — Она подняла вверх крепко сжатый кулачок. — В конце концов, я собственным горбом заслужила право иметь молодого красивого мужа.

— То есть альфонса, ты хочешь сказать, — не удержалась от колкости Эльвира.

— Вздор! Я просто оказываю ему поддержку, пока он учится, потом сам начнет зарабатывать. Да, я старше его, зато мудрее и могу управлять им, как мне вздумается. Конечно, приходится применять дипломатию, но только затем, чтобы не дать мальчику наделать глупостей. Он мне еще потом спасибо скажет.

— Возможно… — с сомнением отозвалась Эля, — вполне возможно, что тебе удастся управлять юношей, но сможешь ли ты сладить с взрослым мужчиной?

Влада посмотрела на нее с подозрением:

— Велехова имеешь в виду? Знаешь, что я думаю, если он затаил злобу за прошлое и намерен хоть как-то это обнаружить, значит, он просто псих, и нам не следует оставаться в его доме! Что я и сказала Коле! Позарился на дармовщинку!

Эля расхохоталась:

— Ой, мы с тобой навертели страшилок. Никакой он не псих, нормальный парень, мы с ним очень мило вчера побеседовали. Ерунда все это. Для него наверняка все быльем поросло, лично мне он не сделал ни единого намека. К тому же женским вниманием не обделен: Коля сказал, что у него кроме Кристины есть как минимум еще три любовницы.

— Надо же как развернулся, — покачала головой Влада. — Раньше он не был таким любвеобильным…совсем наоборот. — Она задумалась, но скоро заметила Антона. — Э-эй! Мы здесь! — помахала она рукой.

Антон шел по пляжу вместе с Дианой, она была высокая, статная, сияющая гладкой кожей, упругой белизной успевшего слегка порозоветь тела; на ней был купальник из двух едва заметных полосок ткани, зато все остальное можно было разглядеть без труда. У Антона было не менее великолепное тело, дышащее здоровьем и силой. Вместе они смотрелись как киногерои блокбастера.

— Вот дрянь, — процедила Влада, — выставила все напоказ. Ничего, я ее живо приструню, сама напросилась.

Антон увидел сестер, улыбнулся и помахал в ответ.

Глава 4

Обедали, по настоянию Влады, в городском ресторане. Он находился всего в пяти минутах ходьбы от пляжа. Семейство заняло большой стол на открытой террасе под тентом.