Лучшая месть

— Возможно. Тогда мне тем более следует сию же минуту повернуться и убраться туда, откуда пришла.

— То есть оказаться на шоссе с живой змеей как раз у тебя между… в общем, с живой змеей на шее?

Рей почувствовала, как от гнева у нее полыхают щеки.

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — заверил Даллас. — Сорвалось как-то само собой. Наверное, я просто слишком позавидовал этой змее.

— Эта змея, — ехидно напомнила Рей, — уже издохла.

— Ах да! И как это я забыл?

— Спокойной ночи, Даллас! И еще раз спасибо. Он встрепенулся и отвесил шутовской поклон:

— Спокойной ночи, Рей! И между прочим, предложение остается в силе!

Она обошла его и направилась в комнату.

Он не двинулся с места.

У дальней стены стояла единственная в этой комнате кровать с выцветшим голубым покрывалом. Край покрывала был приподнят, так что виднелись простыни с узором из нотных знаков — тоже успевших изрядно вылинять. В алькове напротив кровати блестела медью установка с ударными инструментами. На стенах красовались портреты смутно знакомых поп-звезд, прикрепленные чертежными кнопками.

Типичное логово подростка. Которым, похоже, не пользовались уже много лет.

— Здесь есть своя ванная комната, — показал Даллас.

— Спасибо. — Рей молча порадовалась тому, что ванная не имеет смежной двери с его спальней.

— Всегда пожалуйста.

Рей замялась в нерешительности.

Он стоял, привалясь другим плечом на сей раз к дверному косяку.

— Пожалуй, больше ничего не нужно.

— Дать тебе футболку, чтобы надеть на ночь?

— Спасибо, не надо. Обойдусь и так.

— Будешь спать голой?

По коже побежали огромные колючие мурашки. Ощущение было такое, будто где-то внутри вот-вот лопнет до отказа натянутая струна.

— Спокойной ночи, Даллас.

— Ага. В этой комнате всегда был собачий холод.

— Сейчас август.

— Нет, уже сентябрь.

— Ну что ж, пусть сентябрь. Все равно еще не так холодно.

— Если вдруг замерзнешь ночью, постучи по стене. Моя кровать как раз с той стороны.

— Я не замерзну, даже если бы очень захотела.

Тогда он снова махнул рукой — теперь уже в сторону окон.

— А если станет душно, можешь открыть окно. Оно выходит на террасу. Мои окна тоже выходят на эту террасу.

— Постараюсь об этом не забыть.

— Да уж, постарайся!

То ли он сам никак не мог успокоиться, то ли просто хотел поиздеваться над ней подольше.

— Ну конечно… — Она ужаснулась, обнаружив, что сказала это вслух. И он мгновенно воспользовался возможностью продолжить этот бессмысленный спор.

— Что — конечно?

— Просто — конечно, и все… — Рей не знала, что сказать. — Конечно, мужчины… ну, они и есть мужчины — вот и все.

— Мужчины и есть мужчины? — Проклятая ухмылочка снова оказалась тут как тут. — Стало быть, именно это ты хотела сказать? — Он покачал головой. — Ладно, можешь не отвечать. Но ты сказала правду. Мужчины всегда остаются мужчинами, но в данном случае это ни в коей мере не относится к старине Далласу, мэм! Ни в коей мере!

Как просто было бы сейчас смириться — и будь что будет!

— Ты сказал, что здесь я в полной безопасности.

Он на миг потупился, а потом поднял голову и посмотрел на Рей со своей привычной лукавой миной.

— Что именно ты подразумевала под словом «безопасность»? Я обещал, что не причиню тебе зла.

Ну да, обещал!

— Похоже, у нас разные представления о том, что можно считать злом, а что нельзя.

— Рей, я не причиню тебе зла!

У нее вдруг пересохло в горле. Она положила сумку на кровать и зябко потерла руки.

— Кажется, это детская комната.

— Это комната моего брата.

— А почему она до сих пор в таком виде?

— Наверное, так она мне больше нравится. — Даллас задумчиво огляделся и хмуро пояснил: — Мы с Джессом были близнецами. И я потерял его, когда нам было шестнадцать.

Рей глубоко вздохнула, стараясь сделать это по возможности тише.

— Я уже почти перестал переживать. Сам не знаю, зачем тебе рассказал. Я еще ни с кем об этом не говорил.

— Прости, мне очень жаль. — Вряд ли здесь можно было сказать что-то еще, но невольно припомнилась Кэсси, и Рей поспешно отвернулась. Сейчас главной проблемой оставалась безопасность Джинни. Рей все сильнее боялась, что подвергает серьезной угрозе ни в чем не повинного ребенка.

— Ну что ж, Рей, спокойной ночи.

— Спокойной ночи. И еще раз спасибо.

— Я не хочу уходить.

Это не могло быть правдой. Он не мог испытывать к ней иного интереса, кроме желания вернуть то, что захватил, по его мнению, Джон. У Рей голова шла кругом от вопросов.

— Мне нужно побыть одной. Я должна многое обдумать.

— Ну так думай вслух. Позволь мне хотя бы отчасти помочь тебе.

— Это не те вопросы, на которые ты смог бы ответить. Она больше не в силах была усидеть на месте, подошла к окну и раздвинула голубые ситцевые занавески, прикрывавшие стеклянную дверь на террасу, о которой предупреждал Даллас.

— Луны совсем не видно, — заметил он. — Наверное, идет гроза.

Рей поправила занавески и заглянула в ванную. Над белой кафельной плиткой, покрывавшей нижнюю половину стен, пестрели нотными станами водостойкие обои.

— Твой брат любил музыку.

— Мы собирались создать свою группу. — Даллас щелкнул языком. — Как и многие парни в нашем возрасте. Все это было давным-давно. Но Джесс и правда был классным музыкантом.

— А что же ты?

— Так, ни рыба ни мясо. Он играл на ударных.

— А ты на гитаре?

— Нет, на пианино. Тогда это уже называлось «клавишные». Давай я все же притащу тебе эту футболку. И зубную щетку.

— Не беспокойся. Талли уже положила в туалете все, что надо.

Даллас хотел было что-то сказать, но передумал, потоптался на месте и беспомощно пожал плечами:

— Не могу уйти, и все. Не сейчас. Ты ложись и спи, если хочешь. А я просто посижу пока в кресле. — Он решительно вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

У Рей тоскливо сжалось сердце. Ей одновременно хотелось оказаться подальше отсюда — и кинуться к нему в объятия. А она не должна, не должна была допускать такие мысли, позволять себе расслабиться и хоть на минуту утратить бдительность!

— Если хочешь, почисти сперва зубы.

— Да. — Это становилось все опаснее. Если ей изменит решимость — все кончено, Джинни никогда не получит того, в чем нуждается. — То есть я хотела сказать «нет». Мне вообще не следует здесь находиться. И ты это знаешь, Даллас. Или ты уйдешь, или я не смогу здесь остаться.

Он скрестил руки на груди и прищурился, глядя на лампу возле кровати.

— Ты была замужем?

— Да! — Как бы это ни выглядело с точки зрения закона, Рей действительно была замужем. — Мы с Джоном… с Уорреном были женаты.

— Я имел в виду кого-то до него.

— Нет, не была, — покачала головой Рей. — А почему ты об этом подумал?

— Ты была такой… Рей, я не в силах этого забыть! Глупо было прикидываться, будто она не догадалась, о чем речь.

— И ты тоже об этом подумала, — добавил он.

Она провела пальцами по волосам, неловко задев болезненную шишку на затылке.

— Не думаю, что такое можно забыть. Во всяком случае, я не смогу. Ничего подобного… — И зачем она вообще открыла рот? Хватит, сказано и так больше чем нужно! — Словом, я ничего не забыла.

— Я тоже. Но сейчас я имел в виду Джинни.

— Джинни? — Рей сделала вид, будто ищет что-то в сумке. — Ах вот что! Нет, я не была замужем за ее отцом. — На сей раз ложь давалась ей легко. — Все это осталось в глубоком прошлом. Уоррен помог мне его забыть. — А вот это была правда.

— Я рад, что ему это удалось.

— Рад? — Рей застыла, погрузив расческу в волосы. — Впрочем, а почему бы и нет?

— По молодости мы часто совершаем ошибки.

— Если ты имеешь в виду Джинни, то зря. Джинни никогда не была ошибкой.

— Она прелесть.

— Она просто прекрасна. В ней есть все, что мне дорого. И ради нее я готова на все.