Страница 20 из 92
– Н-нет… – промямлила Ниночка, на глазах доходя до нужной кондиции.
– Твое счастье, – холодно порадовала Даша. – Одной заботой меньше, на зоне целок любят столовыми ложками распечатывать… – Села возле стола, закурила, с крайне нехорошей улыбочкой принялась разглядывать съежившуюся Ниночку.
Клиентка, ручаться можно, дозрела… Запросто может описаться. «Нет, – подумала Даша, – эта ребром ладони шею сломать не могла. Есть все-таки сыскарская интуиция, что ни говори… Девочкин потолок – коготками по физиономии…»
– Товарищ майор, может, нашатыря принести? – сердобольнейшим тоном вопросил отличный опер Костя Гукасов. – Плохо девушке…
– Пусть привыкает, – непреклонно сказала Даша. – Все равно парашу нюхать…
Ага! Слезы брызнули в три ручья. Клиентка ревела громко и самозабвенно, пытаясь вытирать щеки скользким рукавом розового синтетического пуховика. Даша ей не мешала. Продолжалось это довольно долго, но в конце концов запас слез кончился, пошли «сухие» всхлипывания. Даша подала знак глазами Гукасову. Знала, что он и сам подыщет нужные слова.
Костя не подкачал.
– Товарищ майор, а может, зря наши на нее так навалились? Вы посмотрите – соплюшка, куда ей…
– А что же она от милиции четыре дня бегала? – сварливо спросила Даша. – Сама, может, и не убивала, но могла впустить кого-то в квартиру…
– Да никого я не впускала! – прямо-таки возопила Ниночка. – Когда я пришла, она уже была мертвая…
Даша сделала Косте знак, означавший, что ему немедленно следует взяться за стилос. Он кивнул и полез в стол за бланками.
– Так-так… – сказала Даша на полтона ниже. Подсела к девушке, задрала ей указательным пальцем подбородок. Смазливенькое, насмерть перепуганное мокрое личико. – А давай-ка, радость моя, по порядку. Я все-таки не зверь, если меня не доводить…
– А вы кто? – боязливо спросила Нина.
– Заместитель начальника городского уголовного розыска, – сказала Даша. – Майор Шевчук, она же – Дарья Андреевна. А ты, стало быть – Евдокимова Нина Федоровна, Шантарский университет, третий курс философского… Интересная у тебя философия – сотрудников милиции при исполнении когтями полосовать…
– Это нечаянно получилось…
– А Уголовный кодекс, знаешь ли, таких тонкостей не разбирает…
Скрипнула разболтанная дверь – заглянул Славка, с которым была предварительная договоренность, и, узрев Дашин условный знак, равнодушно сказал:
– Дарья Андреевна, там у соседей тюремная машина клиента забирает… Может, сразу на нее бумаги оформите, чтобы зря конвой не гонять?
– Погоди, – сказала Даша, созерцая съежившуюся клиентку. – Пару минут они подождать могут? Может, я ее еще и оформлять не буду, смотря как договоримся, так что покури пока…
Славка кивнул и исчез.
– Вот такие пироги, – сказала Даша. – И машина для тебя готова, если что…
– А можно как-нибудь… – послышался долгожданный лепет.
– Все можно, – сказала Даша. Наклонилась поближе и внятно, проникновенно сообщила: – Ты понимаешь, мы тут не звери. И сами мы никого не сажаем, сажает прокуратура. План у них такой, как в старые времена. Если есть убийство, должен быть подозреваемый. И так уж обернулось, что под рукой у них, кроме тебя, никого другого нет.
– Но я же ее не убивала…
– Глядишь, и разберутся, – сказала Даша – И выпустят. Только насидишься ты до того со всякой сволочью, которая с тобой будет вытворять такое, что сказать противно. Логика у прокурора будет простая: а почему это сия девица вздумала скрываться, если совесть у нее чиста?
– Я испугалась…
– Погоди, – сказала Даша. – Лирику – на потом. Видишь ли, есть один маленький секрет: хотя мы сами никого и не сажаем, все бумаги насчет тебя будем писать мы, а не прокурор. Можно написать так, а можно и этак. Хочешь, я тебе дам вовсе уж роскошную возможность через часок вернуться к папе с мамой? (судя по лицу Ниночки, она не просто хотела – отчаянно жаждала). А возможность такая: ты мне чуть погодя старательно напишешь заявление. И получится, что не мы тебя ловили, высунувши язык, а ты сама добровольно явилась в эту контору и рассказала все, что знаешь… С тем бедолагой, которого ты когтями испахала, я постараюсь договориться… Только уговор: если я потом узнаю, что ты хоть капельку утаила, найду способ наделать та-аких пакостей… Как?
– А не обманете?
– А ты рискни.
– Это про вас в прошлом году в газетах писали?
– Ага, – сказала Даша. – И там, если помнишь, пару раз упоминалось, что есть у меня такая дурацкая привычка – держать слово. Мне не твой скальп нужен, а информация. Лично мне, чтобы свалить работу с плеч, достаточно закатать тебя в камеру, а уж потом пусть с тобой прокурор нянчится… Только мне, видишь ли, нужно поймать убийцу. Привычка у меня такая.
Девчонка подняла мокрые глаза и впервые взглянула ей в лицо:
– А вы их всех подряд ловите? Или есть такие, которых тронуть боязно?
Любопытная реплика, отметила Даша. И сказала:
– Веришь ты там или нет, но в данном случае у меня в кармане карт-бланш на любого убийцу, кто бы он там ни был. Знаешь, студентка, что такое карт-бланш?
– Он же – леттр де каше?
– Ага, – сказала Даша. – Видишь, такой у нас с тобой начался интеллектуальный разговор… Не переживай. Если поладим, я тебя в обиду не дам. И дальше меня твоя информация не пойдет… Правила игры, знаешь ли. Врагов я грызу, а друзей защищаю, потому и сижу в нынешнем креслице, дело тут даже не в тебе, а в принципе… Уяснила? Сигаретку дать?
Она уже видела, что выиграла: материал попался мягкий, идеально поддававшийся самой простой обработке. Придвинула пачку сигарет и мятую жестяную пепельницу.
– Ну, договорились? Вот и ладушки… Давай-ка с самого начала. Ты у нее давно работала?
– Семь месяцев. Моя подружка у нее работает визажисткой, она и порекомендовала… Работа, в принципе, была нетрудная – пару раз в неделю навести порядок, повозиться на кухне, когда будут гости. Вот гости бывали частенько… Ну, в магазин, в прачечную и все такое…
– Я так понимаю, она тебе платила наликом без всяких официальных бумажек? Ну и ладненько, я к налоговой полиции отношения не имею, пусть сами крутятся, как умеют… Значит, ты у нее убиралась дома, помогала крошить салатики… Такой пасторалью дело и ограничивалось? Мне тут успели наябедничать, что ты с ней порой по шикарным дачкам ездила… Учти, Нина, если начнешь крутить поперек нашего джентльменского договора, могу и рассердиться…
– А я и не говорила, будто не ездила… – торопливо сказала Нина, и на лице с подтаявшей косметикой изобразилось некоторое смущение. – Бывало…
– А папе с мамой вкручивала, будто сопровождала хозяйку в недальние гастроли…
– Ну да, вы же с ними определенно говорили…
– А ты как думала? Два часа слушала, как сокрушаются о благонравной и положительной доченьке, на нервы исходят… Значит, романы кое с кем из Маргаритиного круга у тебя случались?
– Вот только эскорт мне не надо шить…
– Кто ж тебе его шьет? – усмехнулась Даша. – Я и говорю – скоротечные романы с подарками и приятным времяпрепровождением, возможно, иногда и денежки, чтобы купила себе какую-нибудь мелочевку… Но никакого эскорта. Самая обыкновенная личная жизнь конца двадцатого века. Ты на меня не взирай так пытливо, я не иронизирую, просто-напросто подыскиваю формулировки, чтобы и твое достоинство не задевать, и суть дела уяснить.
– Что тут уяснять? – преспокойно пожала плечами юная фемина. – Жизнь как жизнь. В конце-то концов, не было у меня никакого единственного и неповторимого, бедного талантливого студента, которого бы обманывать пришлось… Логично?
– Логично, – согласилась Даша. – А поскольку ты у нас человек совершеннолетний, я тебе мораль читать не собираюсь. Не мое это дело… С Маргаритой на фоне светской жизни трений не было? Скажем, кавалера не поделили?
– Да нет, обходилось, – усмехнулась Ниночка без малейшей тревоги. – Всегда можно было договориться… Не такие уж сокровища, в самом-то деле, всем хватит… Вообще, мы с ней неплохо жили. У меня полное впечатление, что ей нужна была подружка, потому что по работе или сплошные завистницы, или гримерши-парикмахерши, а они, если подумать, такие же завистницы, каждая смотрит вслед и думает про себя: у меня и попка не хуже, и ноги не короче, почему же этой выдре все достается?