Бешеная

– И моментально они поняли друг друга… – Он расслабился совершенно. – Ну, сядь, как примерная школьница в классе.

– Ага, и мигом останусь без плавок. Хозяин! – девушка глянула через плечо зависшего над ней парня. – Еще немного – и ваш друг с меня трусики стянет…

Усатый, как раз кончивший откупоривать «Амаретто», цепко посмотрел на нее, улыбнулся одними губами и промолчал.

– Он у вас всегда такой серьезный? – громко, театральным шепотом поинтересовалась рыжая.

– Да с детства такой, – сказал второй. – Папа его в доценты налаживал, вот и привык делать физиономию… Макс, что ты, в натуре? Ляльку доставили, все путем, расслабляемся…

Усатый налил три стакана, одним глотком опорожнил свой. Похоже было, он и в самом деле искренне пытается расслабиться, но что-то мешает.

Он сидел на стуле так, что пистолет из-под свитера совершенно не выпирал, держал правую ладонь на колене, пальцами левой постукивал по столу, молча разглядывал девушку, и холодок во взгляде не таял.

– Значит, Макс? А ты кто?

– А я – Билли. Как Клинтон.

– Ну да? – она наконец села, как примерная школьница в классе, раздвинула коленки, предоставив руке заказчика охальничать, как вздумается. – И получается у нас сплошной импорт. Потому что я – Жанна.

– А вчера кем была? – поинтересовался Макс.

– Все зависит от клиента, – пожала она плечами. – Если ему так уж приспичит, можно и Прасковеей… Только после Парижа Жанной стать – самое обычное дело…

– Ты что, там точно была?

– Век воли не видать, Билли… – Она деликатно сняла его руку, достала из пакета фотографию и подала ему с весьма горделивым видом.

Билли уставился на цветной полароидный снимок. Долго разглядывал, нехотя отдал напарнику:

– Слушай, и вправду, похоже…

Макс всмотрелся. Жанна – или как ее там – стояла рядом с элегантнейше одетым типом средних лет, на заднем плане величаво вздымалась Эйфелева башня, зеленели клумбы, радугой пестрели автомобили, сплошь импортные, и весь окружающий пейзаж в самом деле не особенно-то и походил на декорацию.

– Ну да, – с ноткой зависти сказал Билли. – Вам, мочалкам, в Париже обустроиться легко, не то что нам… А, Макс?

– Это точно. – Макс положил фотографию на стол. – Нам с тобой, конечно, пришлось бы потруднее…

Даже Жанна подметила, что в этой невинной фразочке таился некий двойной смысл – очень уж многозначительно фыркнул Билли.

Он поинтересовался:

– И как оно там, в Париже? Подожди, так ты что, язык знаешь?

– Да вовсе не обязательно, – призналась Жанна. – Я тебе честно скажу – черт те сколько можно продержаться на двух фразах: «Ля минет» и «Мани-мани-мани»… Выше крыши.

– Ну, насчет ля минет и тут соображаем не хуже, чем там… – Билли вновь принялся поглаживать ее бедро. – А что, в Париже наши ценятся?

– Там, знаешь, больше всего ценятся трансвеститы, – сообщила Жанна.

– Это кто?

– А это мужики, переделанные в женщин. Последний писк моды. Французы торчат.

– Тьфу ты… – Билли сплюнул вполне искренно. – Для такого дерьма в музыке и слов нет… Что же из Парижа улетела? Я бы на твоем месте за такой городок держался…

– Конкуренция, – вздохнула Жанна. – Развитой капитализм – это тебе не вздохи на скамейке. А от тамошней ментовни так просто не откупишься. Тот мужичок, что на фотографии, даже и замуж звал, да грубо разлучили полицаи…

– Ну вот, пошли романы, – хмыкнул Макс, уже добродушнее, правда. – У тебя их, поди, в запасе…

– Профессия такая, – ослепительно улыбнулась Жанна. – Между прочим, древнейшая. Или одна из. Про нас аж в Библии, между прочим, написано. Довольно даже неодобрительно, правда, но все-таки… Билли, подай стаканчик, как сущий джентльмен… Мерси боку.

Она выпила половину, отставила и спросила:

– Рассказать вам про Париж?

– Соловья баснями не кормят, – отмахнулся Макс. – Билли, ну-ка погуляй в ту комнату, да посиди, помедитируй. Я за тобой потом зайду.

– Ну вот, – проворчал Билли, нешуточно огорченный, медленно встал. – Вечно вы, гражданин, без очереди, а потом, я б и тут посидел, с нее не убудет…

– Групповухи не люблю, – сказал Макс. – Сам знаешь. Не хнычь, дитятко, она потом хорошо подмоется, а времени – до утра… Ну, ключ на старт?

– Есть ключ на старт, – безрадостно сказал Билли, взял со стола непочатую бутылку и побрел в другую комнату.

Жанна погасила в пепельнице довольно длинный чинарик:

– Чует моя душа, пошла работа… Ты как, любишь женщин раздевать, или самой? – встала и потянулась, закинув руки за голову. – Помнится, мы тут что-то говорили за премиальные…

– Не суетись под клиентом, – с улыбкой посоветовал Макс. – Я ж тебе говорил – через утренний местком, а до утра времени немерено.

Он подошел вплотную, постоял перед ней, чуть выдвинул вперед левый бок.

Жанна лукаво глянула на него – оба были почти одного роста, потянулась к пряжке его пояса, массивной, выпиравшей под свитером. Макс быстро отвел ее руку, еще какое-то время пытливо смотрел девушке в глаза, что-то для себя окончательно определяя, и в глубине его зрачков все еще таился нерастаявший холодок.

– Ты что, в самом деле с эскортом до сих пор не общался? – тихо, с подначкой спросила Жанна. – Такое впечатление…

– Знаешь, резинок терпеть не могу, – сказал он так же тихо, наконец решившись.

– Ну, доплатишь за риск?

– А у тебя – ничего? Подцеплю – убью потом…

– Фирма веников не вяжет, – сказала Жанна. – Я на минутку в ванную, о’кей? Чтобы уж все путем…

– Валяй.

Макс посмотрел ей вслед, налил себе еще полстакана импортного фальсификата, выпил медленно. Достал из-под свитера пистолет, снял с предохранителя, сунул назад, под газету. Покосился в сторону шкафа. Стянул свитер, расстегнул пару верхних пуговиц рубашки и стоял, зажмурившись, изо всех сил пытаясь расслабиться полностью, слушая тишину. Клацнул пряжкой, медленно стянул джинсы.

Вернулась Жанна, в одних узеньких белых трусиках, положила на стул аккуратно свернутое платье, скользнула довольно-таки бесстыжим взглядом по его фигуре, недвусмысленно отражавшей естественную мужскую реакцию на едва прикрытую лоскутком ткани красотку. Покачивая бедрами, подошла вплотную, ловко, одним движением ладони управившись с топырившимся естеством так, чтобы не мешало им прижаться друг к другу, шепнула на ухо:

– Поехали?

Макс опустил руки ей на плечи, девушка почувствовала, что он в долю секунды расслабился, будто наконец-то выдернули некий невидимый стержень. Жесткие ладони медленно проползли по ее спине, по талии, скользнули ниже, Макс обеими руками прижал ее к себе, постоял пару секунд, чутко поводя ноздрями, выдохнул:

– Хорошо пахнешь…

– Франция…

Вслед за тем она гибко высвободилась, подхватила со стола дурацкую обезьянью маску и, состроив физиономию балованной и капризной девочки, выпрашивавшей у бабушки варенье, шепотом предложила:

– Нет, ну надень, здорово возбуждает, посмотришь…

И подняла маску к его лицу. Макс, фыркнув, со снисходительной усмешкой уступил, подумав чуточку философски, что целовать эту шлюху все равно не придется, черт ее знает, что там час назад пребывало в этом ротике. Девушка поправила резиновую харю, чтобы клиент мог нормально видеть сквозь дырочки. Опустилась перед ним на колени, медленно стянула с него трусы, погладила, бросила вверх быстрый, смеющийся взгляд. Повинуясь ее пальцам, мужчина пошире расставил ноги.

И нечеловечески взревел от удара кулаком – снизу вверх, в аккурат по причиндалам.

Он еще валился на пол, воя, скорчившись, – а девушка уже взмыла, как распрямившаяся стальная пружина.

Мимолетным ударом ладони чуть сбила маску – отчего Макс полностью ослеп, задохнувшись, когда нос и рот закрыла пахнущая тальком резина, – метнулась к платью и выхватила из кучки черного шелка отливавший черным глянцем пистолет.

– Стоять. Руки, – совершенно нормальным голосом сказала она ошалело ворвавшемуся в комнату Билли и, не давая передышки, заорала: – Стоять, козел!