Страница 91 из 109
«Эдисон говорил, что в каждом изобретении 98 процентов пота и крови, и только два процента подлинного таланта. Я с этим согласен. Если у меня есть какой-либо талант, то только такой».
…Следует сказать, что по стопам отца пошёл и его сын — Николай Фёдорович Токарев. Он успешно закончил Высшие инженерно-технические курсы при Тульском техническом институте. После этого трудился в различных конструкторских бюро конструктором зенитного и авиационного оружия.
В летопись советского оружейного дела Токарев-младший вошёл созданием первой в сухопутных войсках комплексной счетверённой зенитной пулемётной установки. Иностранные армии такого вида оружия тогда не имели. Эта пулемётная установка применялась в Отечественной войне для стрельбы как по воздушным, так и наземным целям.
Филипп Козьмич Миронов
(1872–1921)
Родился на хуторе Буерак-Сенюткин Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского (ныне Серафимовичский район Волгоградской области) в простой казачьей семье. Окончил в окружной станице Усть-Медведицкой церковно-приходскую школу и два класса местной гимназии.
Действительную службу начал в 1892 году младшим писарем в окружном управлении. Затем поступил в Новочеркасское казачье юнкерское училище, которое закончил в 1898 году. Направление получил на должность командира полусотни в 7-й Донской казачий полк. Неоднократно поощрялся командованием за боевую выучку своих казаков.
В 1901 году сотник Филипп Миронов увольняется в запас. В апреле 1903 года казаки древней станицы Распопинской избирают его своим станичным атаманом.
Когда началась Русско-японская война, сотник Миронов трижды подавал рапорт о своём желании повоевать в Маньчжурии, но всякий раз станичный атаман получал отказ. Только в июне 1904 года ему удалось попасть добровольцем на ту далёкую от тихого Дона войну. Он назначается командиром полусотни льготного 26-го Донского казачьего полка 4-й Донской казачьей дивизии.
Воевал с японцами Филипп Козьмич Миронов очень успешно. Всего за 10 (!) месяцев участия в боевых действиях он удостоился на той неудачной для Российской империи войне четырёх боевых орденов: Святого Владимира 4-й степени, Святой Анны 3-й и 4-й степеней и Святого Станислава 4-й степени.
Но уже тогда, в Маньчжурии, Миронов стал показывать свой характер правдоискателя, борца с несправедливостью. В своём выступлении на суде над ним он сказал и такие слова:
«…Когда была объявлена японская война, я был мобилизован. Там я увидел только произвол и бесчинства со стороны командующего состава. И когда начальник четвёртой казачьей дивизии генерал Телешов был посажен в арестантское отделение за бесчинства, которые им были совершены, я публично сказал командиру полка, что так и нужно поступать с начальником. Ибо невозможно дальше терпеть тех безобразий, которые совершались в нашей армии.
За это я был отправлен в госпиталь для нервно-больных…»
В июне 1906 года подъесаул Филипп Миронов вернулся в станицу Усть-Медведицкую. Там он стал одним из инициаторов казачьего наказа в Государственную думу. Речь шла об освобождении казаков 2-й и 3-й очереди от несения полицейской службы во время революционных и аграрных беспорядков.
С этим наказом от донских казаков Миронов ездил в Санкт-Петербург, за что он оказался в опале у войсковых властей. Его больше не избирали станичным атаманом, и до самого начала Первой мировой войны он занимался хозяйством на своём земельном участке.
…В начале августа 1914 года подъесаул Филипп Миронов с его богатым маньчжурским опытом назначается командиром разведывательной сотни 30-го Донского казачьего полка. Воевал он опять выше всяких похвал. В середине 1916 года войсковой старшина Миронов становится помощником командира 32-го Донского казачьего полка.
О казачьей доблести в Первой мировой войне будущего красного командарма 2-й конной армии свидетельствуют его новые боевые награды. Это были ордена Святого Владимира 3-й степени, Святого Станислава 2-й и 3-й степеней, Святой Анны 2-й степени. И самое главная для него награда — Георгиевское оружие с надписью «За храбрость».
После февральской революции 1917 года Миронова избирают командиром 32-го Донского казачьего полка. С ним он в январе 1918 года прибыл с фронта на Дон и принял самое деятельное участие в установлении советской власти на Верхнем Дону, откуда был родом.
В первые два года Гражданской войны — 1918–1919-м — Миронов командовал красным казачьим полком, бригадой, 23-й стрелковой дивизией, группой войск 9-й армии в составе 16-й и 23-й дивизий. В декабре 1918 года был награждён орденом Красного Знамени.
Когда началось печально известное в отечественной истории «расказачивание», донской красный казак Филипп Миронов резко выступил против такой политики Москвы. Тогда приказом Реввоенсовета Советской Республики (РВСР), то есть Л. Д. Троцкого, он переводится подальше от Донской области — на Западный фронт на должность помощника командующего Белорусско-литовской, впоследствии 16-й армии. С июля 1919 года он становится членом Казачьего отдела ВЦИК.
В том же месяце ему поручается формирование Донского казачьего кавалерийского корпуса в составе двух конных и одной пехотной дивизий. Однако его формирование шло медленно отчасти из-за того, что комиссарами в корпус были назначены лица, проводившие «расказачивание». Красные казаки питали к ним, естественно, обоснованное недоверие, если не сказать большего.
В те дни Миронов стал в своих выступлениях обвинять политработников в том, что те своими действиями провоцируют контрреволюционные выступления казаков. Естественно, что информация о том стала поступать в Москву. Политотдел корпуса предлагал прекратить формирование корпуса и докладывал в РВСР о «политическом недоверии» Миронову.
Конфликт между ним и корпусным политотделом закончился тем, что Миронов во главе недоформированного корпуса выступил на Южный фронт против белых войск генерала А. И. Деникина. Это было наказуемое своеволие в условиях Гражданской войны, и Реввоенсовет объявляет бывшего царского офицера мятежником.
Конный корпус С. М. Будённого получает приказ разоружить мироновцев, а самого корпусного командира с его ближайшими помощниками арестовать. Эти события происходили у станицы Старо-Анненской: корпус был окружён будённовцами. Приказ о сдаче оружия был исполнен без сопротивления.
В городе Балашове состоялся скорый суд над 480 (!) бойцами и командирами мироновского корпуса красных донских казаков, обвинённых в мятеже против советской власти:
«Чрезвычайный трибунал постановил:
Миронова, Буланкина, Матвиенко, Фомина, Праздникова, Данилова, Изварина, Федосова, Дронова, Корнеева, Григорьева — подвергнуть высшей мере наказания — расстрелу;
Приговорить к 10 годам тюремного заключения — 4 человека;
Приговорить к 5 годам тюремного заключения — 55 человек;
Отправить в рабоче-дисциплинарный батальон сроком на 3 года — 220 красноармейцев 1-го кавполка;
Отправить на Архангельский участок Северного фронта для службы в строю — 190 красноармейцев.
7 октября 1919 года».
Однако расстреливать популярного среди трудового казачества красного командира Филиппа Миронова было в той ситуации крайне опасно. В Москве это поняли, и ВЦИК помиловал Миронова, а Политбюро ЦК РКП(б) освободило от наказания всех мироновцев. Теперь уже бывшего командира корпуса назначают заведующим земельным отделом Донского исполкома.
Исполнение решения о расстреле 11 красных командиров было приостановлено после получения шифрованной телеграммы от Троцкого, датированной тем же днём, 7 октября 1919 года. Вот её содержание:
«Балашов. Смилге.
Ответ о мироновском процессе наводит на мысль, что дело идёт к мягкому приговору. Ввиду поведения Миронова, полагаю, что такое решение было бы, пожалуй, целесообразно.