Огнедева

— Я этому Судиславичу сам кое-что лишнее отхвачу, — с угрюмой решимостью пообещал Велем. — Где он есть-то?

— Да где-нибудь возле лебедушки и полетывает, сокол сизый! Он-то от нее ни на шаг — как приехали, так и вместе. Все приговаривает: дескать, она мне жена и ни род ее, никто другой не помешают! Вот парень-то вырос у свата Судислава Володиславича! На лету бьет!

— Попадись мне этот сокол сизый… — Велем оглянулся туда, где раньше стояла Дивляна, и с беспокойством заметил, что ее там уже нет. — Эй, мать! — гаркнул он, обращаясь к проходящей мимо Родочесте, и жрица аж подпрыгнула от неожиданности. — Где сестра моя Дивомила? Коли обряд окончился, проводи меня к ней, сделай милость!

— Пойдем, я сам, сам провожу! — с готовностью откликнулся Вышеслав. — Ступай со мной, сыне, я тебя доведу.

Следуя за ним, Велем скоро очутился перед избушками жриц. Здесь, как и везде на Перыньей горе и в окрестностях, было много людей, все хотели еще разочек глянуть на Деву Ильмеру. В избу Добролюты, где Огнедева отдыхала, никого больше не пускали, но затворить двери перед родным братом избранницы богов хозяйки не могли, и Велем, постучавшись, вошел, склонившись под низкой притолокой.

Дивляна с трудом добрела до избы, опираясь на руку Добролюты. После болезни она едва оправилась, и тем более утомил ее обряд на горе — длинная песнь, пляски и все переживания. Голова гудела, ноги подкашивались. Тиховея подала ей подкрепляющий отвар гусиной травки. Вольга, пришедший вместе с Дивляной, ободряюще сжал ей руку, потом обнял. Когда он смотрел на обряд, ему, как и всем, казалось, что перед ним богиня, но теперь, встречая взгляд ее усталых глаз, он видел лицо своей искорки, ее улыбку, ее золотистые кудряшки на висках — и сердце его таяло от нежности. Это была все та же юная, полная огня, задорная и живая девушка. Она изменилась — в ее глазах появилась глубина, словно мир, такой простой и понятный, раздвинулся и усложнился. А еще недоумение, будто она все никак не может охватить мысленным взором пределы своего нового мира. Да и неудивительно — ни одному из самых могучих волхвов это пока не удавалось.

И все же Вольга любил ее с такой силой, что сердцу, казалось, было тесно в груди, и он даже подумать не мог о том, чтобы когда-нибудь с ней расстаться. Если нужно подождать год или два, он подождет. Ожидание ничего не значит, лишь бы его солнце не скрылось за тучами.

Скрипнула дверь, еще кто-то вошел. Дивляна повернулась и ахнула — у порога стоял Велем и глядел на нее, набычившись, словно говоря: ну и что мне теперь с тобой делать? Она видела Велема во время обряда и знала, что он где-то тут, но от усталости это как-то выпало из ее мыслей. Такого сурового выражения у своего веселого и любящего брата Дивляна еще никогда не видела, и от страха она невольно спряталась за плечом Вольги. Гораздо легче было воображать будущий гнев родичей, чем увидеть его воочию!

Вольга проследил за ее взглядом и переменился в лице. Мигом приготовившись к чему угодно, он хотел оттолкнуть Дивляну, чтобы не помешала, но она, наоборот, в страхе прижалась к нему крепче, вцепилась в плечо и не отпускала. Велем, заметив между ними нечто вроде борьбы, кинулся вперед, схватил Дивляну за руку и попытался оторвать от Вольги. Тот же, видя, что невесту отнимают, напротив, обнял ее крепче, другой рукой норовя отпихнуть Велема.

Дивляна закричала, опасаясь, что ее сейчас разорвут или раздавят.

— Отпусти девку, гад! — выдохнул Велем. — Что теперь прикрываешься? Все равно достану!

— Я не прикрываюсь! — Вольга на миг отпустил Дивляну.

Велем тут же перекинул ее подальше, к себе за спину, почти к самой двери. Едва не упав от толчка, она ухватилась за дверной косяк, но устояла на ногах и снова бросилась к ним и вцепилась в Вольгу.

— Отойди, дура! — рявкнул Велем. — С тобой потом разговор будет. А вот с этим гадом подколодным я сейчас посчитаюсь. Что же ты делаешь, синец темнообразный? — Он со злобой глядел на Вольгу, еще тем более раздосадованный, что от него ничего такого не ожидал. — Не чаяли мы от тебя, Вольга, такой пакости! В доме тебя как брата принимали, за стол сажали, а ты девку украл! Весь род опозорил!

— Вы меня как брата принимали, а невесту мою тайком с другим сговорили! — Вольга расправил плечи и стоял, загораживая собой Дивляну и с твердой решимостью глядя на Велема.

— Да как тайком! На весь свет было объявлено. Всем родом, всей Ладогой решали! А ты поперек всех попер, чужую невесту умыкнул! Какая же она твоя? Кто тебе ее обещал?

— Поздно теперь говорить, она моя!

— Коза хромая в Плескове, та твоя! А дочь моего отца — наша! Не дури, Вольга! У меня тридцать человек, все равно не одолеешь! Отдай сестру — отпустим вас всех с миром, Волховом клянусь.

— Не отдам! — яростно отвечал Вольга, сжимая кулаки. Никакого оружия при нем не было, поскольку входить на священную гору с оружием никому не дозволялось. — Она моя! Моя жена! Ступай домой, Велем! Я вас от Игволода спас! Кабы я Одда не привел с его дружиной, вы все бы теперь в полоне были!

— От Игволода спас, а сам хуже всякого русина! От них хоть знаешь чего ждать! Мы тебя в дом пустили, а ты, будто волк, девку украл, все дело нам порушил! Или не знал, что ради всей Ладоги мы ее за Аскольда отдаем!

— Вам паволоки да шеляги нужны, а для меня она… важнее всего! — Вольга не хотел говорить о своей любви с обозленным Велемом. — Поезжай домой, Велько! Она теперь моя!

— Я его жена, я с ним останусь! — кричала Дивляна, прячась за плечо Вольги. — Уходи, Велем! И я теперь Огнедева, вы не можете мне приказывать!

— Мать с отцом разберутся, кто ты теперь! А ну, пошли!

Велем снова ухватил Дивляну за плечо и попытался вытащить из-за Вольги, а тот, одной рукой обняв девушку, другой стал отпихивать соперника. Дивляна опять завизжала. Тиховея и Девясила молча стояли у двери, не осмеливаясь вмешаться. Томилица заглянула, ахнула и выскочила вон, мелькнув светлой длинной косой. А те двое уже вовсю дрались, отбросив девушку прочь. В избе было довольно тесно, парни все время натыкались на стол, лавки, лари, печь, роняя утварь и разбрасывая Добролютины горшки, так что недосушенные травы летели во все стороны. Вольга, крепкий и сильный, был в свои лета отличным бойцом, но без оружия все же не мог быть достойным соперником более рослому и тяжелому Велему, который в последние годы почти всегда выходил победителем в схватках на Велесовых и Ладиных велика-днях. Уворачиваясь от него, Вольга споткнулся об угол ларя и стал падать. Иной бы при этом сломал себе шею, но Вольга, кое-чему наученный, перекатился, хотя встать не успел. Велем схватил его одной рукой за плечо, а другой за рубаху на боку и изо всей силы швырнул в стену. Ударившись спиной и затылком, Вольга рухнул на пол и остался лежать.

Дивляна все это время непрерывно кричала, но не знала, что делать. Когда Вольга упал и замер, она бросилась вперед и стала колотить брата по голове и по плечам выхваченным из ступки деревянным пестом, которым Добролюта растирала травы и коренья.

Велем одним движением вырвал пест из рук обезумевшей сестры, а та бросилась на колени возле неподвижно лежащего Вольги. Он не шевелился, глаза его были закрыты.

— Что же ты делаешь, чучело! — крикнула она, обхватив жениха за плечи, и подняла лицо к Велему. — Что ты наделал! Ты его убил, упырь болотный!

— Да не убил я никого! — тяжело дыша, ответил Велем. — Он-то как меня по голове приложил — не пожалел! И ты не пожалела! Глядела, как родного брата обухом по голове, и ничего, кумоха ты трясучая! Последнюю совесть потеряла! Перед чурами не стыдно?

— Я не смотрела! Я не видела даже, как тебя… Я не хотела!

— А чего ты хотела? — орал Велем, еще не остывший после драки, а главное, понявший, что в этом деле сестра против него. — Ты же говорила, что попрощаешься и вернешься! Обманула ты меня, а я, дурак, тебе поверил! Думал, украли тебя, силой держат, мучился… Тьфу! Давай собирайся! Домой поедем!

— Не поеду я с тобой! Я с ним останусь! Я буду его женой и за другого не пойду! Уходи, иди домой и всем скажи: я с Вольгой, а вы как хотите! И им всем скажи — у меня муж есть и ни в какой Киев я не поеду!