Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 11 из 12



Галерея освещалась очень скудно, но не это оказалось для наемников главной приметой бедственного положения клана, который здесь обитал. Бойцы вслед за Шорохом прошли мимо кузницы и оружейных мастерских; в их глубине, непривычно темной, тихой и холодной, молчали вентиляторы, а запах старой гари перебивался запахами холодного железа и пепла. Главный генератор громовых сил и насосы, качающие в поселок воду, тоже стояли. Пещера казалась ненормально пустынной. Смотреть на это было так же тяжело, как на раненого, лежащего без чувств.

– Совсем плохо? – спросил Паук. – Первый раз вижу, чтоб оружейники бросили работу во время войны…

– Оружейники либо в патруле, либо отсыпаются после патруля, – сказал Шорох. – Те, кто выжил. Только Хромой Пес не выходит наверх, он один тут клинки ребятам точит и полирует – но ему тоже надо спать когдато…

Некоторые проходы закрывали окованные сталью створы из цельных бревен. Их никто не охранял – вряд ли при создавшемся положении вещей некий разгильдяй мог бы отправиться в шахту, принадлежащую клану, не справившись у старших. Зато горели светильники у статуи Господина Боя, общего старшего предка: слишком многие сейчас хотели разговаривать с тенями своих погибших родичей. Чтобы предку было легче доносить голоса живых до тех, чья плоть стала землей, хозяева принесли из Последнего Приюта его череп, побуревший от времени, который теперь покоился у предка на ладонях.

Шорох, проходя, благоговейно провел пальцем по костяной скуле, вниз, до великолепного клыка:

– У него теперь бойцов больше, чем у нас…

Наемники переглянулись.

– Не слишкомто рассчитывайте на мертвых, – брякнул циничный Хорек. – От живых пользы больше.

– Посмотрим, какая от вас польза, – отозвался Шорох, похоже, обиженный этим замечанием.

– Увидите…

– Хватит, – сказал Клык. – Хватит уже, не годится огрызаться. Нам в бой идти вместе.

Зрелище, которое открылось глазам наемников, было столь же трогательным, сколь и невероятным. В зале, образованном перекрестком двух широких галерей, на тюфяках, брошенных около бассейна, где бил горячий ключ, вповалку спали местные бойцы. Их было никак не больше трехчетырех десятков. Еще с десяток бойцов бодрствовал; те, кто приводил в порядок снаряжение, чтото жевал и негромко переговаривался, встали навстречу чужакам.

– Шорох, это что за шарага с тобой? – спросил угрюмый боец с кровавым рубцом на переносице и щеке.

Его цепкий взгляд и поза полной готовности к чему угодно показались Клыку гораздо более уместной во время войны, чем полудетские лица и франтовской вид подгорных умников. Клык дружески ухмыльнулся и хотел ответить, но боец с простоватой открытой физиономией восхищенно протянул, уставившись на Шпильку:

– Ой, девочки…

Ктото фыркнул. Боец с располосованным лицом стукнул говорившего по затылку, с тенью досады, но без малейшей, впрочем, злости.

– Так кто…

– Я – Клык из Холодных Пещер, а ребята со мной.

– Клык Смерти, – уточнил Хорек. – Имя с позапрошлой войны.

– Где эти Холодные Пещеры? – спросил молодой боец с прицеливающимся взглядом лучника. – Чтото не припомню…

– Это – почти три месяца пути на север, – сказал Красавчик.

– Далеко…

– Мы воевали за Карадраса, – сказал Паук. – Теперь можем за вас. Вот что Клык хотел сказать.

– Наемники, значит… – располосованный посмотрел на Клыка так, будто хотел его обнюхать, но не решился: он был младше Клыка лет на пятьсемь. – Вот как…

– Только вот не надо… – запальчиво начал Мелкий, и Паук ткнул его локтем.



– Называть вас продажными шкурами? – усмехнулся располосованный. – Я и не собирался вообщето. Я – Нетопырь изпод Теплых Камней. Здесь, теперь – старший в клане.

– Ага, – сказал Клык, и окружающие очень хорошо поняли значение этого "ага". Арши иногда умеют заменять одним междометием долгие комментарии.

Это словечко значило, что Клык готов подчиняться чужому вожаку, хотя тот моложе и ведет себя, как младший, вопервых, потому что такт и опыт запрещают старому наемнику наводить в чужих пещерах свои порядки, а вовторых, потому что молодой боец мог стать вожаком в такое непростое время, только основательно показав себя, значит, стоит немало. Хозяева – а Шорох с товарищами в особенности – успокоились настолько, что принялись ухмыляться и принюхиваться.

– Хорошо, – сказал Нетопырь. Это слово тоже имело больше смысла, чем обычно.

Оно было произнесено чуточку слишком быстро. Клык Нетопырю польстил, его команда была очень нужна клану Теплых Камней – скрывать очевидный факт не имело смысла. Никакой агрессии со стороны хозяев не предвиделось. Отношения начинались удачно.

– Расскажи мне, что надо делать, – сказал Клык, давая Нетопырю понять, что не намерен сходу требовать луну с неба.

– Жрать хотите? – спросил Нетопырь. Он, повидимому, очарованный изысканными манерами наемников, решил тоже блюсти этикет.

– Давай, – кивнул Клык. Предложение стоило того, чтобы его принять отнюдь не только из чистой вежливости.

Радушие хозяев произвело на бойцов Клыка самое благоприятное впечатление. Теперь и они ухмылялись; Мелкий позволил ближайшему бойцу себя обнюхать, Паук и лучник обменялись самыми дружескими затрещинами. Шпилька ухмыльнулась и потупилась, зная, что неотразимо выглядит с такой миной, скромной, лукавой и многообещающей – стоящие рядом откровенно принюхивались.

– У нас много еды, – сказал лучник слишком мрачно для такого приятного сообщения. Эта мрачность тоже была понятна, но наемники все равно порадовались про себя.

– Точно, – сказал Шорох. – И никакого дерьма, вроде человечины. Даже сыр есть.

Команда Клыка вразнобой вздохнула. Сыр выглядел невероятной роскошью, воспоминаниями о далеком, давно оставленном доме, о запахе ручных яков, которых арши пасли на горных плато в самых недоступных для людей местах, о надежности родных пещерных сводов… Шорох подметил точно – человечину во время войны добыть едва ли не легче, чем любое другое мясо, но эта не та еда, которой можно наслаждаться: вопервых, у всех мясоедов собственное мясо отнюдь не деликатес, а вовторых, люди все время себя чемнибудь да травят. Обычно, во время осады или длительных боев, перспектива питаться убитыми врагами аршей совершенно не прельщала, хоть люди традиционно и утверждали обратное.

Нетопырь не пригласил наемников дальше, в наскоро устроенный из брошенных караульных помещений жилой сектор. Команда Клыка расселась у жаровни, стоящей под щелью вытяжки поодаль от бассейна. Арш, уже вышедший из детского возраста, но еще не ставший понастоящему взрослым, был отправлен за едой для новых бойцов клана; за ним увязались любители ходить за провизией.

Местное угощение оказалось выше всяческих похвал. Кроме вяленой конины и мяса яков, команде Клыка предложили целый круг сыра, мешочек ржаных сухарей и пару бурдюков, полных напитка из забродившего горного ячменя – каковой напиток с человеческой точки зрения ассоциировался с пивом.

– Шикарно живете, – сказала Шпилька, отломив кусочек сыра. – Я уже забыла, когда сыр пробовала.

– Странный сыр, – заметил Красавчик. – Не похож на наш. Не пахнет яком… слишком нежный какойто…

– Это овечий, – сказал Нетопырь. – Из товаров Карадраса. Его люди привозили всякую эту роскошь – еду там, тканую шерсть, пергамент – в обмен на некоторые наши пустяки.

– С людьми торговали? – спросил Клык. – Крепко, крепко… Медью? Я от когото слышал, что у вас…

– У нас точно медный рудник, – сказал Нетопырь. – Но руду людям продавать – слишком жирно. Нет… в породе попадаются зеленые камешки… медные изумруды, знаешь? За такой люди с себя готовы кожу содрать – хотя эти штучки им, в сущности, не нужны. Так… на цацки…

– Люди любят блестящее, – сказала Крыса. – Можно понять… симпатично.

– Эльфы – тоже, – сказал Паук, и все посмотрели на него.

– Что – эльфы? – моргнул Нетопырь.

– Блестящее любят. Понятно, что их дозор делал у вашего парадного входа, – сказал Паук и хрустнул сухарем. – Они знают от людей, что у вас тут изумруды, медь… где медь, там еще полосатые камни зеленые… А эльфы любят все зеленое. И блестящее.