Страница 35 из 52
Ладно, решил Ра. Конечно, у Ар-Неля есть привычка выплескивать чашку воды в лицо того, кто кажется ему пьяным — но в чём-то он прав. Например, в том, что лишние уроки фехтования не помешают.
— О да, — сказал он вслух. — Приезжайте ко мне чаще, господин Ча. И — может, сегодня вы позволите мне попробовать вас отлупить? Просто чтобы справиться с грустью?
— Ах, я никогда и никому не мешаю пробовать! — ответил Ар-Нель, смеясь. — Я с наслаждением вываляю вас в снегу, дорогой друг — если это вас действительно утешит.
И Ра побежал в оружейный зал за "тростником", отбросив в сторону все мрачные мысли.
Не то, чтобы после месяца поединков руки Ра перестали дрожать настолько, чтобы закончив бой, он мог тут же нарисовать цветочную гирлянду самой тонкой кистью — но к Последней Луне Года спарринги с Ар-Нелем стали полегче. Более того — Ра впервые в жизни удалось провести бой со Вторым Братом без особенного урона.
— Оэ… — протянул Второй озадаченно, когда Ра набил ему изрядный синяк на плече. — Младшенький, ты кусаешься, или мне показалось?
Госпожа Лью хихикнула в муфту, а Старший одобрительно сказал:
— Младший, Семье не придется краснеть за твой поединок в Столице.
— Знаешь, Второй, — сказал Ра как можно небрежнее, — я ведь могу повторить, если у тебя есть сомнения в истинности происходящего.
— Да ты обнаглел! — рассмеялся Второй и атаковал в стиле "Бегущий Бык".
Его удар сбил бы Ра с ног, как бывало уже много раз — но тело среагировало быстрее, чем Ра успел обдумать оборону. Он только отметил последовательность собственных движений: "Текущая Вода" — "Полет Журавля" — "Косой Дождь" — и…
Второй был вынужден шарахнуться в сторону, едва не поскользнувшись на утоптанном снегу.
— Поединки с Ча пошли тебе на пользу, — сказал он снисходительно, выравнивая дыхание. — Но имей в виду: это грязная техника.
— Цель боя — победа, — фыркнул Ра. — Признай это!
— Маленький плут, — бросил Второй, но не стал продолжать, признавая за Ра ничью в спарринге. — Наши гости в Ночь Последней Луны будут поражены твоим фехтованием в стиле "Котёнок Ловит Моль".
— Ты ведь изобразишь для наших гостей Моль, не так ли? — тут же спросил Ра детским голоском и наивным тоном, рассмешив всех, наблюдавших за боем, и Второму ничего не оставалось делать, как тоже рассмеяться.
До самой Ночи Последней Луны Ра чувствовал себя так, будто мир принадлежит ему. Он казался себе взрослым, сильным и независимым, Небеса как специально осыпали его радостями и надеждами — Ра думал, что детство кончилось, а взрослая жизнь великолепна.
В действительности Последняя Луна этого года оказалась последней луной его детства.
В Ночь Последней Луны стоял прозрачный мороз, и сама луна сияла с бездонных чёрных небес так ярко, что по снегу протянулись длинные голубые тени. Сонный зимний покой разлился по миру; чтобы стряхнуть его, понадобилась громкая музыка.
Семья Л-Та провожала прошедший год с помпой — он принес очень большую удачу. Красные фонарики и плошки горели вокруг замка, и их длинные цепочки выглядели с башни сияющими ожерельями. Мелюзга, под предводительством маленького братца Госпожи Лью и Крошки Ие, сбежала в тёмные уголки парка и играла там в разбойников — с фонариками и "тростником", заглушая воинственными воплями пение храмового причта, благодарящего День и Ночь за ушедший год и просящего счастья и радости в новом. Ряженая молодежь играла в шарады и "связь времен" — и Ра, одетый Вассалом Ону, хихикал над Ар-Нелем в ожидаемом костюме Ведьмака, но три шарады не отгадал…
Ночь уже перевалила за середину, когда тёмные всадники подлетели к воротам замка Л-Та во весь опор. Они спешились и вошли по алее, освещённой фонариками с пожеланиями всех благ, а привратник бежал впереди них — появление укутанных в чёрное фигур в озаренном зале, где пили горячий отвар чок и подогретое вино с пряностями, заставило разом умолкнуть и музыку, и голоса.
— Господин Л-Та, — хрипло обратился к Отцу чёрный человек с седой косой, — вчера утром Кши-На лишилась Государя. В связи с последними событиями и тем доверием, которым покойный Государь одарил вас в последний год своей жизни, Совет не мог не сообщить вам — одному из первых. Выраженная в завещании воля Государя подтверждена. Ваш младший сын — Официальный Партнер нового Государя, который взойдет на престол предков в следующее полнолуние.
На лицо Отца набежала тень. Мать укуталась в платок. В зале, кажется, боялись дышать.
— Гасите огни, — скорбно приказал чёрный гонец. — Следующая луна объявлена Луной Слёз.
Ра стоял посреди зала, чувствуя на себе все взгляды, и оживление стекало с него, как вода. Шлем Вассала Ону с крашеными перьями и панцирь из тонкой жести в сусальном золоте вдруг показались ему тряпками площадного шута, а веселье праздничной ночи вызвало приступ нестерпимого стыда.
Ра растерянно огляделся. Старший и Госпожа Лью, одетые фениксами, встревоженно шептались, спрятав лица в пышные воротники из цветных перьев. Второй разглядывал чёрных гонцов со странной, почти удовлетворенной миной, Третий гасил свечи в ближайшем канделябре. Пажи смотрели на Ра и чёрных с детским страхом. Взрослые, шушукаясь, отводили глаза.
Рука Ар-Неля невесомо коснулась плеча.
— Маленький Ра, — сказал он, впервые назвав Ра освящённым именем, — мне жаль. Моя душа полна скорби, дорогой друг. Кажется, мы с вами ничего не успели. Теперь приготовьтесь: может случиться всё, что угодно.
Ра не выдержал. Он кивнул, бросил быстрый взгляд на Мать — и, не дождавшись позволения или одобрения, выбежал из зала. Поднялся по лестнице к себе, прихватив по дороге свечу. Задвинул дверь, снял глупый шлем, бросил на постель. Торопясь, выдернул из пачки шёлковой бумаги с золотым обрезом листок, брызнул водой на подсохшую тушь.
"Я знаю, что тебе не до тех ничтожных слов, которыми я попытаюсь тебя утешить. Я понимаю — у меня нет сил тебе помочь. Просто знай — я плачу вместе с тобой".
Ра дунул на свеженаписанные слова, свернул письмо в самом простом стиле — как солдату или страннику — и бегом вернулся в потемневший зал, откуда, переговариваясь вполголоса, расходились гости.
Чёрные ушли.
Ра выскочил из дома — лицо обжёг ледяной ветер — и догнал гонцов уже у ворот, исключительно потому, что они шли подобающе медленно. Задыхаясь от холода и бега, поспешно поклонился. Сунул письмо в руку гонца с седой косой.
— Уважаемый Господин… передайте… — запнулся.
— Новому Государю, — закончил гонец с печальной тенью улыбки. — Конечно, Уважаемый Младший Л-Та. Это опрометчиво — как всё искреннее. Я надеюсь, что Новый Государь сумеет оценить ваш порыв по достоинству.
Разве дело в этом, подумал Ра. Будто я пытаюсь заработать на такой ужасной вещи, как смерть его Отца, какие-то преимущества себе… Государь столь высок, что невозможно чувствовать к нему жалость? Нельзя думать, как ему должно быть одиноко и холодно, потому что Отец в Обители Цветов и Молний — это вовсе не то же самое, что Отец рядом…
Может, я не смею сравнивать Государя с собой, даже если у нас совпадают все мыслимые и немыслимые знаки судьбы, вплоть до "потайной шестёрки"?
Но ведь он тоже — живой человек, думал Ра, дрожа от холода, но не ускоряя шаги. Посмеет ли кто-нибудь из Государевой свиты сказать ему: "Плачу вместе с тобой"?
А вдруг на Вершине Горы так же холодно и пусто, как на вершине настоящей горы? Вдруг там нет ничего, кроме льда и далёкого чистого небесного света?
Может, я поступил глупо, подумал Ра, подходя к дому. Но — пусть он знает, что я не побоюсь подойти близко, даже если это почти преступление.
У парадного подъезда фыркали лошади — оседланные и запряжённые в носилки. Гости уезжали.
Ра, остановившись в тени, прислушался к их негромким разговорам — говорили о том, что его очень занимало.