Страница 22 из 89
– Надо же, не врешь, – нехотя буркнул сотник, слушавший внимательно и даже придержавший ради такого случая коня. – Пожалуй, получше гласеня объяснил. Только время следует мерить кипами. Потому что зима слишком холодна и погодой отвратна, чтобы ей уделять название. А кипа – она вроде обещания тепла. Тонкие палки дней, сложенные в очаге жизни. Накопил, поджог – и уходи к Адалору на суд.
– Мама с папой обсуждали ваши светила, – припомнил Орлис. – И говорили, что когда планета… то есть ваш мир, находится точно между ними, нестабильность поля достигает наивысшего уровня. Это может лишать сна и даже приводить к помутнению рассудка. А полное перекрытие Ролла белым светилом – время избыточной холодности. Поэтому у вас так важно иметь этот самый – баланс.
– Почему ты повторяешь "у вас"? – нахмурился сотник.
– Я родился в свете иных звезд. Мир, который я знаю с детства, он другой. В нем маленькое солнышко. Зима не имеет смысла совсем. Это не время и не сезон. Просто когда надо, ее вызывают для отдыха деревьев. Возле нашего дома никогда не было зимы, ни единого раза. Я и сбежал-то сперва, главным образом чтобы увидеть снег, который лежит повсюду, – тоскливо вздохнул Орлис. – А настоящего снега нет! Одно расстройство.
– Нет зимы? – дружно охнули сотник и Арха, переглянулись и пожали плечами.
Ампари задал второй вопрос:
– А какие тогда у вас светила?
– Оно одно, золотистое, как твоя кожа, – улыбнулся Орлис. – Очень доброе. Его ведь папа создавал.
Сотник снова жалобно глянул на ампари. Не верить малышу почему-то оказалось сложно. Ведь отчетливо видно: не пытается выдумать помудренее, само так говорится. Только, вот ведь беда, еще сложнее представить себе мальчика, папа которого умеет зажечь солнце. Орлис понял причину затянувшегося молчания, охнул и смутился:
– Мне бы помолчать, но я увлекся разговором. Извините.
– И что нам теперь прикажешь думать, чадо языкатое? – возмутился сотник. – Мой папаша тоже ругался на Ролла, прям каждый день. Кричал спьяну: "Погасни, тварья красноносая морда". Так не погасла, даже не покривилась. А ежели твой заругается?
– Не заругается, – твердо пообещал Орлис. – Папа не нарушает законов мира из прихоти. Нельзя так делать. Зато я слышал, как он ругался с мамой. Хотел настроиться на вашего Ролла и попробовать сместить видимое излучение чуть-чуть… ну, попроще если, то к желтому. Мама велела не спешить с этим.
– Ты сейчас что сказал? – мягко уточнил Арха.
– Ну, папа думал попросить, чтоб не так краснел, не до синевы, – выдохнул мальчик окончательно виноватым тоном. – Потому что сырая магия, да еще в сочетании с агрессивной эмоциональной окраской реакции… и все такое…
– Не с того я взял клятву, – запоздало пожалел сотник. – Беленький мальчонка для маэстро будет поважнее тебя, отродье.
– И я, представь себе, зря поклялся, наверняка не туда еду, – в тон сотнику откликнулся Арха. – Надо было к его папе наведаться. Орлис, почему тебя так плохо ищут, ведь ваши взрослые, судя по всему, могут многое?
– Устали они от меня, – улыбнулся мальчик. – Мама в отъезде. Папа делами занят. А остальные… наверное, решили, что несколько дней тишины пойдут на пользу всем. И что я теперь – ваша головная боль.
Сотник и Арха дружно рассмеялись и кивнули. Они чувствовали себя вполне согласными с идеей неизбежности головной боли. Светец почесал в затылке. Звучно, со свистом, выдохнул и глянул вдаль:
– Как тебя там… Арха, да? Слушай, я полагаю, он не сын богов. Но все же их какой-то дальний родственник. Придется оберегать.
– Похоже на то, – согласился ампари.
– Ты теперь не сбежишь, – довольно отметил сотник. – Просто из любопытства. Точнее, ради сведений изрядно ценных. По уму рассудив, добавлю: я дам тебе оружие. Мало ли что гласень учудит. Или еще кто… Звать меня можешь Дифром. И учти: поедем теперь быстро.
Ампари согласно кивнул. Спокойно принял длинный боевой нож, пристегнул к поясу. Шевельнул коленями и подобрал повод, высылая коня в резвую рысь.
Через пару часов движения лорд Арха пришел к выводу: сотники Гармониума – лучшее, что есть в этой нелепой структуре. Конечно, он оказывает влияние на светцов с того самого момента, как очнулся. Но без больших надежд на улучшение отношений, просто впрок. А вот – достигнуто чуть ли не взаимопонимание. К тому же воин, распоряжающийся отрядом, умен и опытен.
Дифр подготовил поспешный отъезд грамотно, детально. Продумал все изгибы пути, выслал вперед гонцов. Теперь они принимали усталых коней и подводили свежих. За ночь предполагалось сделать три смены лошадей. Дорогу сотник выбрал необычную, пригодную лишь для верховых. Сразу повел отряд прямиком на север, к самому каналу. С каждым часом становилось все холоднее. Крепчал северный ветер, сгребал с заснеженных полей дальнего берега за Срединным каналом поземку и бросал в лица. Орлис вертелся, ловил снежинки на язык и смеялся, вслух требуя усиления непогоды. Теперь уже никто в отряде не сомневался: так вести себя может лишь тот, кто не видел зимы ни разу в жизни.
Словно по заказу – точнее, в соответствии с надеждами сотника – утро бросило первые синеватые блики, предвещающие восход Адалора, на тонкую, но вполне приемлемую для легких саней снежную гладь.
В малые крытые санки усадили одного Орлиса. Прочие сменили коней в последний раз за долгую ночь и снова помчались вперед, по самому берегу. Теперь уже на восток, к столице. Арха смог определиться на местности и осознал правоту сотника. Все дни, пока он был без сознания, истрачены впустую. Карета петляла по малозначимым боковым дорожкам, кривым и уводящим от настоящей цели. И продвинулась, если считать от берега по прямой, на один настоящий дневной переход.
Упущенное время Дифр нагонял рьяно. Настоящий отдых с полноценным сном в тепле он разрешил лишь на второй день. И снова поднял отряд, едва успевший восстановить хоть малую часть сил.
Ближе к столице снег кончился так же резко, как появился. Пришлось нанимать карету. Благо, деньгами сотник располагал и пользовался ими без скупости. К исходу пятого дня карета уже громыхала по плотно пригнанным камням мостовой, минуя без остановки столичные ворота. Тучи всерьез грозили скорым густым снегопадом, и потому Орлис смело выглядывал из окна, рассматривая незнакомый город. Арха забрался в экипаж. Следом прыгнул сотник.
– Ты думай обо мне что хочешь, – решительно сказал он ампари. – Свою часть клятвы ты исполнил, не спорю. Даже уважаю. Но теперь отдай оружие. И надень обратно оковы, хотя бы на руки. Для твоего же блага. Учти: звать тебя стану опять отродьем Ролла. Хотя как спутник ты – вполне даже свойский нелюдь, не склочный и без причуд.
– Правильное решение, – одобрил Арха, протягивая руки. – Я понимаю. Очень надеюсь, тебя оставят в моем конвое.
– И я надеюсь, – усмехнулся сотник. – Как-то не по сердцу мне мысль, что тебя станут донимать недоумки. Здесь имеются такие. Поймать врага им не по силам, а вот унижать уже изловленного…
Он смолк, сердито проверил замки оков и выбрался из кареты, резко хлопнув дверцей. Прикрикнул на кучера, требуя гнать, не щадя кнута и конских шкур. Арха откинулся на спинку дивана, усмехнулся и посмотрел на свои руки, скованные сталью.
– Ничего хорошего о маэстро я не слышал ни от наших связных, ни от наблюдателей. Говорят, он подозрителен сверх меры, помешан на идее власти Гармониума и не слишком умен. Готов поверить, поскольку видел Серебряного гласеня, его ближайшего помощника. Не подлежит сомнению и то, что маэстро тяжело болен, это дополнительно ухудшает характер. В тебя и твое происхождение не поверит. Зря Дифр так старается. Главное, чтобы хоть выслушал про демонов и разрывы в поле мира. Потом тебя, надеюсь, отпустят в город. Меня же проводят в башню и запрут.
– Зачем? – испугался Орлис.
– Чтобы пить кровь и тем лечиться. – Лорд Арха усмехнулся еще печальнее. – Я останусь, не охай. Пока так надо. Мне кажется, сюда везут еще одного ампари. Точнее, одну. Пока не удостоверюсь, не уйду из города. Если ты сможешь мне хоть в чем-то помогать, я буду рад.