Плаванье великой черепахи

– Да. Я не могу подвергать опасности еще одного лорда из семьи Данга и тем более носителя крови Эрр.

Шарим почувствовал, что вот-вот начнет вести себя окончательно нелепо. Надуется и примется капризно требовать своего. Или, хуже того, станет ругаться и, не приведи Адалор, всхлипывать. Что понял по его мрачному виду спутник, неизвестно. Но понял. Поплотнее укутал в куртку, заботливо уложил под пологом и, наполнив голос силой убеждения, стал рассказывать о жизни на дальнем берегу. Где уже тридцать зим мирно и спокойно обитает народ ампари. Где у родных Шарима есть два больших дома. В одном живет Тойя Эллог Марпа, дочь леди Аэри. Ей сто десять зим. В другом доме жил до последнего времени Арха Эрр Данга. У него большой, в два просторных этажа, особняк у самого берега. Там остался его сын, который всего на одну зиму младше Шарима. В новой столице ампари очень красиво. На высоких скалах бухты живет и семья Атнам. Совсем рядом. Там охотно возьмутся учить бою сына леди Аэри… Фоэр вздохнул и смолк.

– Не убедил я тебя. Прости, маленький лорд. Не могу ничего изменить. На корабле все решения принимает Шагра Эрр Тирго. Он тоже тебе не чужой по линии матери. Ему двести девяносто восемь зим. Всех своих детей Шагра похоронил на берегу людей. И люто ненавидит человечий род, отнявший будущее у его семьи. Может, для тебя, привыкшего к родственным узам человеческого типа, прозвучит странно, но ты для лорда – двоюродный сын. Понимаешь?

– Не отпустит, – нехотя признал Шарим.

– Ты еще ребенок. Мать и брат в плену. Он имеет право назваться твоим вторым отцом. Скорее всего, так и поступит. Он умен и многое даст сыну… Но не позволит рисковать.

– Сбегу, – пообещал Шарим.

– От родни? – без радости в голосе усмехнулся Фоэр. – От человечьих зрецов можно скрыться. Но никак не от отца, пусть и второго. Вас свяжет кровь. И это узы, которые не разрушить.

– Даже если я против?

– Возразишь через двадцать три зимы, обретя взрослость. Пойми, сейчас ты уязвим. Ты не имеешь опыта воина, знания и силы лорда, мудрости советника.

– Маму надо спасать сейчас. Это я знаю и без опыта, и без мудрости. Она у меня сильная, но одной ей не справиться. Я почти наверняка знаю, как к ней пробраться. И смогу хотя бы наладить связь. Да пойми же, это самое главное!

– Я не властен решать. Меня убеждать бесполезно, – виновато отозвался Фоэр. – Вот корабль. И лорд Шагра – смотри, он уже в лодке. Он ждет тебя.

Шарим сел и стал смотреть. Ничего подобного люди строить не умели. Корабль вызывал настоящее восхищение. Он был легким, как перо, и прекрасным, как морская птица. Он нес целую облачную гроздь парусов, способных и в нынешнем безветрии отыскать дуновение, достаточное для движения. Размером корабль был невелик, у берега в портах людей Шарим видел пузатые торговые суда гораздо крупнее. На них имелось по четыре-шесть больших лодок, предназначенных для спасения экипажа, маневров и сообщения с берегом. Здесь – всего две, по одной на каждом борту.

Ближняя уже спущена на воду и скользит, раздвигая узким носом пенку мокрого снега. На носу стоит пожилой вампир. Кожа его бледна, волосы выбелены временем и горем. И, судя по пристальному, жадному взгляду необычно светлых ореховых глаз, судьба Шарима уже решена.

– Скорее на борт и переодеваться, ты утомлен и весь продрог, – велел лорд, не тратя времени на приветствия. И, не глядя на Фоэра, склонившегося в вежливом приветствии, добавил: – Эту рухлядь пока не топить. Человечья лодка может пригодиться.

Шарим виновато оглянулся на своего спутника, тот чуть кивнул – не спорь. Пришлось перебираться в узкую лодку, приняв помощь одного из четырех ее гребцов. Их сильные руки в несколько движений весел пригнали суденышко под самый борт корабля. Шарима буквально передали на палубу. Так же не уточняя его мнения, отвели в каюту, приобняв за плечи. Помогли переодеться. И все это – молча, усердно, сосредоточенно.

– Что дальше? – спросил своего провожатого юноша, решительно пресекая попытку унести старую одежду.

– Когда лорд капитан закончит рассмотрение доклада Атнама и примет решение по его делу, он сразу же пригласит вас, – поклонился мужчина подчеркнуто вежливо, не поднимая взгляда выше подбородка собеседника.

– Какое еще решение? – заподозрил неладное Шарим. – И прекрати ты ради Адалора кланяться, мне уже хочется за борт выпрыгнуть от местных обычаев! Почему ты на меня не смотришь?

– Вы лорд, – удивился услужливый вампир. – Вы не соизволили назвать мне ваше имя и узнать мое. Вы даже говорите со мной на языке людей. Я не угодил вам.

– Ох и влип я, – ужаснулся Шарим. – Слушай, у вас хоть строем не ходят?

– Нет, – окончательно запутался собеседник.

– Уже приятно. Ваш язык я знаю кое-как, потому и не говорю на нем. Зовут меня Шарим. И угождать мне не следует. Что за дело возникло с Фоэром?

– Я Ларта, – поклонился вампир, явно успокоенный разъяснениями. Выпрямился и встал чуть свободнее. – Фоэр вернулся без своего лорда. Он может быть признан виновным в неполноте предоставленной защиты. Если так, его лишат звания воина или даже исключат из памяти кровных родичей, подобное возможно в случае несвоевременного выяснения всех обстоятельств.

– Мама мне твердила, что ампари такие мирные, добрые и славные… Когда сидят на другом берегу, не иначе! И что мы с людьми не поделили? – поразился Шарим. – Ну слово в слово – родной грифский слог. Чуть что – карать и лишать.

– Тяжелые времена, – виновато предположил Ларта. – Нас мало. Утрата лорда – это ужасный удар.

– Ага. Его ведь Фоэр силком на берег затащил, – усмехнулся юноша. – Веди к вашему капитану, быстро. Я в замке никого не позволял карать без вины. У меня вся стража по струнке ходила. Ну, когда мама не видела, само собой… Потом я хромал, охая и страдая. У мамочки тяжелая рука.

Услужливость ампари дала трещину. Он еле справился со смехом и перестал наконец тупо пялиться в подбородок. "Уже неплохо", – отметил Шарим.

– Люди – по струнке? Но как же маскировка и тайна проживания? – решился задать вопрос Ларта.

– Нормально. Главное – знать, кого и где ловить и чем воспитывать. Одни полагали, что в замке есть свихнувшееся на справедливости привидение. Другие знали, что им могут устроить, как это называется у людей, темную. Третьи… Впрочем, долго объяснять. Веди.

Ларта недоуменно пожал плечами, но просьбу выполнил. Вывел на палубу и указал на дверь капитанской каюты, совмещенной с рубкой. Рядом пробежал по своим сугубо морским делам еще один ампари, поклонился низко и вежливо. Шарим ощутил, что начинает всерьез звереть.

– Меня зовут Шарим, – рявкнул он во всю силу легких. – И если хоть один глухой на корабле еще раз вздумает поклониться, делая вид, что мы не знакомы, я за себя не отвечаю. Или я вам синяки организую, или вы мне – но от вежливости все равно поможет.

– Что за детские выходки, лорд Эрр Данга, – ледяным тоном укорил капитан, возникая на пороге рубки. – Идите сюда и извольте объясниться.

– Охотно, – обрадовался Шарим. – К вам и спешу.

Он решительно прошел по палубе и нырнул в каюту. Обнаружил там, в креслах с высокими прямыми спинками, двух ампари средних лет. Третье, центральное кресло пустовало, но к нему уже двигался лорд Шагра, плотно прикрывший дверь. На ходу он указал Шариму его место: чуть в стороне, на широком удобном диване.

Фоэра усадить никто не попытался. И переодеться ему не предложили. Воин так и стоял перед тремя хорошо одетыми важными ампари – голый по пояс, мокрый, усердно изучающий взглядом пол у ножек кресла лорда Шагры. Шарим чуть усмехнулся и пристроился рядом, выбрав себе в качестве объекта исследования сапоги лорда.

– Ты что вытворяешь? – тихо и холодно возмутился капитан. – Сядь куда велено, дитя сестры.

– Мы в равном положении, – покаянно вздохнул Шарим, усердно кланяясь. – Он приплыл без лорда. Я сбежал, не защитив маму. Клянусь белым светом Адалора, моя вина тяжелее – я, Шарим Эрр Данга, сдал в руки врага родную кровь.