Страница 16 из 27
– Правда? – Шейла несказанно обрадовалась. – Я похудела?
– Похудела, похудела... Я скоро буду звать тебя Фанера Милосская.
Шейла засмеялась.
– Я не сохну по нему, просто у меня очень много дел!
– Рассказывай кому другому, только не мне. Используя свое служебное положение, мистер Рассел неплохо устроился. Учти, нет ничего тайного, что не стало бы явным! Ты пасешь его дочку и...
– Перестань, Стефани! Перестань сейчас же...
– Нет, не перестану! Почему ты это скрываешь от меня?
– Потому что от него ушла жена!
– Да это уже все знают! Именно поэтому ваши отношения разве что дебил назовет деловыми. Ты что, не знаешь Генри? Он не выносит двусмысленности! Баб на стороне нет, я это точно знаю. Смотри, скоро он тебя приспособит, потому что такие мужики терпеть не могут, когда их держат за импотентов.
– Стефани...
– Желаю тебе счастливого Рождества! – бросила Стефани в сердцах и положила трубку.
Шейла перезвонила, пожелала сестре счастливого Рождества, а потом достала из письменного стола буклет о Риме и стала просматривать свои пометки.
«Вечный город»... Говорят, Рим очаровывает с первого взгляда. Чего стоят только знаменитые Форум, Колизей, Пантеон, собор святого Марка, фонтан Треви... Надо будет непременно успеть посетить все достопримечательности. Шейла перевернула страницу. А, вот! Римский военачальник Лукулл слыл одним из самых талантливых полководцев своего времени, однако в историю вошел благодаря своим знаменитым званым пирам. Неаполитанцы до сих пор ценят блюда, которые когда-то украшали пиршественный стол Лукулла: али-чи – сардины, жаренные в масле, кала-мири – каракатицы, порезанные кружочками, со свежей зеленью. И, разумеется, знаменитая пицца по-неаполитански: оказывается, она особенно вкусна, если ее запекают на древесном угле. Надо будет непременно отведать.
Шейла мечтательно улыбалась, повторяя про себя названия итальянских блюд: паста, гноцци, зуппа, минестра, полента, сальса... А сыр? Чем была бы итальянская кухня без сыра? Бель паэзе, буриеле, горгонцола – звучит как музыка, и несведущий человек ни за что не догадается, что это названия лучших сортов итальянского сыра.
Ах, Италия вообще восхитительная страна! Возможно, повезет, и мы успеем посетить и Флоренцию, и Пизу, и Неаполь, и Венецию... – мечтала Шейла. Одри, несомненно, будет в восторге. Ну, а обо мне и говорить не приходится.
Шейла закрыла глаза. Генри... Ведь он постоянно будет рядом! А мне ничего другого и не надо. Встретить Новый год вместе с ним в дивном вечном городе... Какое счастье!
8
И снова наступил июль...
– Шейла, знаешь, прямо не верится, что ровно через неделю мне одиннадцать!
Состроив гримаску, Одри показала язык своему отражению в зеркале, стоявшему напротив кровати.
– Вот и еще год прошел! – с улыбкой отозвалась Шейла.
– Я даже не заметила! А ты?
– Я тоже с трудом верю, что тебе уже одиннадцать. Хотя порой кажется, словно тебе вдвое больше! – Она провела щеткой по волосам Одри, зачесывая их назад, и принялась заплетать в французскую косу.
– А иногда я такая несносная, как будто мне вдвое меньше.
– Я этого не говорила! – возразила Шейла. – Уфф! Какая жарища! – Она обмахнулась попавшим под руку детским журналом.
– Это папа так говорит, а потом еще много чего... Хотя, конечно, только когда я канючу.
Шейла ласково потрепала Одри по щеке. Между прочим, то, что девочка выглядит счастливой, – заслуга Генри. Маргарет год назад оставила его и дочку, а он ни разу не выказал никаких обид в ее адрес в присутствии Одри. Надо отдать ему должное, Генри прекрасно справляется с обязанностями отца-одиночки.
– А папы часто так делают: говорят то, что не очень-то хочется выслушивать, но что надо знать. Это называется суровой родительской любовью.
Шейла закрепила косу на затылке заколкой-бантиком – красным в белый горошек.
– А суровая родительская любовь – это то же самое, что и настоящая любовь?
Шейла задумалась.
– Настоящая любовь – это когда двое не могут прожить друг без друга и дня. Ссорятся, дуются друг на друга, но все время вместе.
– Как твоя сестра и Руперт?
– Да, именно. Как Стефани и Руперт.
В зеркале отразился пристальный взгляд Одри. Не поворачивая головы, она посмотрела Шейле прямо в глаза и сказала:
– Иногда мне хочется, чтобы ты была моей мамой!
Шейла улыбнулась, наклонилась и поцеловала Одри в щеку.
– Ты моя милая... У тебя есть мама, которая очень-очень тебя любит.
Девочка выпятила нижнюю губу.
– Она живет в Новой Зеландии, я ее и не вижу!
– А Новый год забыла? Вспомни, как чудесно было в Риме!
У Одри засияли глаза.
– Правда! Какой там был фейерверк! Помнишь?
– Я эту поездку часто вспоминаю, – призналась Шейла и вздохнула.
– Это я очень хотела, чтобы ты поехала с нами.
– Ты моя милая...
Шейла наклонилась и чмокнула девочку в макушку.
– И папа тоже...
– И твой папа милый...
– А его ты поцеловала бы?
Шейла засмеялась, а Одри сдвинула брови и забавно наморщила лоб.
– А помнишь, мама мне купила целый пакет конфет? – спросила девочка после паузы. – У меня от них был зеленый язык... и потом еще меня тошнило на каждом углу?
Шейла и сейчас не могла без содрогания вспоминать, как пришлось делать Одри промывание желудка и отпаивать молоком пополам с минеральной водой.
– Конечно, помню, – сказала она ровным голосом.
– Хорошо, что ты жила вместе с нами в отеле... Жаль только, что на другом этаже.
Шейла кивнула.
– Жить в одной гостинице очень удобно: созваниваешься и сразу идешь на прогулку, – объяснила она сдержанным тоном.
Одри принялась теребить подол юбки.
– А мама меня все время расспрашивала, ты с папой или у себя? Эрвин тоже задавал всякие вопросы.
Шейла покачала головой.
– Расспрашивать надо либо меня, либо твоего папу, но уж никак не тебя! Это одно. И второе: нужно было сразу рассказать об этом папе.
– Я сказала, что ты живешь на другом этаже. Вот если бы папа и ты влюбились друг в друга, тогда другое дело. А вы с ним влюблены или нет?
– О чем это вы?
Одри и Шейла, как по команде, обернулись. Генри в светло-сером костюме, голубой рубашке и галстуке в красно-бело-синюю полоску стоял в проеме дверей.
– Ну что, папочка, рассекретил секреты рекламного бизнеса?
Генри потратил все утро на запись телешоу.
– Более-менее. А вы какими секретами делитесь?
Шейла и Одри обменялись быстрыми и многозначительными взглядами.
– Мы беседуем о любви! – Девочка состроила уморительную гримасу.
Генри метнул взгляд в сторону Шейлы.
– О суровой родительской любви, – пояснила та. – А до этого говорили о дне рождения Одри.
Генри снял пиджак и ослабил узел галстука.
– Есть какие-либо соображения на этот счет?
– Пап, я не хочу ничего устраивать в этом году! – заявила Одри.
Встретившись взглядом с Шейлой, Генри кивнул. Оба вспомнили неудавшееся прошлогоднее празднество.
– Не хочешь – не надо! Но все-таки день рождения отметить надо.
– Тогда пойдем в ресторан. Только в самый лучший. Ты, я и Шейла...
Шейла вспыхнула.
– Меня включать в вашу компанию вовсе необязательно! – сказала она бодрым голосом, торопясь дать понять Генри, что это не ее идея.
– Знаю-знаю! – ворчливо заметила Одри. – Ты всегда так! Имей в виду, если не пойдешь, я обижусь.
– Тогда остается спросить, не станет ли возражать твой папа.
– Шейла, если ты с нами не пойдешь, я тоже обижусь! – засмеялся Генри.
Одри перевела взгляд с отца на Шейлу. Задумалась.
– Шейла, а чего это ты такая красная?
– Умираю от жары!
– Еще бы! – сказал Генри. – Ходишь все время в джинсовой юбке и в блузке с длинным рукавом. Одета, прямо скажем, не по погоде.