Похищение

— Естественно, я ведь не ездил в Дакар, значит, и не мог фотографироваться на базаре.

Получается или я сплю, и мне это снова все снится с продолжением, или… из зазеркалья появились они! И здесь есть все то, чему положено быть в этой их параллельной жизни, потому что они ведут себя совершенно естественно. То есть не замечают перехода, впрочем, также как и я тогда.!

На душе стало легче, и вдали забрезжила радость новых приключений. Ведь там, где существует Клара и ее семейка, не может быть все просто и обыденно. Уже одно ее появление в ресторане. И эта девочка!

— Постой! — перебил он себя. Разложим по порядку все еще раз.

Объективная реальность. Я всю жизнь прожил в Москве с Тамарой, со своими детьми и дожил до внуков и до того, что написал книгу. Это сегодняшняя моя жизнь, в которой все шло последовательно и логично, и я могу отчитаться за каждый день и каждый год. Потому что каждое мое действие и последствия выходят одно из другого. Написал книгу, получил известность, теперь я здесь.

Но Иван?! Его здесь быть не должно! Потому что он последствия моей поездки в Дакар, а эта поездка последствия моего знакомства с моими соседями, а соседи были, потому что я развелся с Тамарой и получил отдельную квартиру. Все не совпадает, потому что это все я придумал и написал об этом книгу. Это моя вымышленная жизнь, и в объективную она никак не влазит.

Все правильно, Иван мог быть только там, там в той жизни, где я поссорился с женой и получил отдельно квартиру, а заодно и таких премилых соседей, которые устроили мне эту командировку в Сенегал, где я и познакомился с Иваном.

— Колян! — вдруг ярко вспомнил он своего друга и эти застолья. Валечка! Вы по прежнему живете в моем сердце. Ребята, я уже, ужасно хочу видеть вас! Как мне вас найти? Может быть, и вы появитесь в моей жизни? Теперь, когда пошла эта удачная волна.

— Нет, так вспоминать своих воображаемых друзей, с такими яркими чувствами не получилось бы! Нельзя придумать столько красок, столько мелочей, какие бывают в настоящей жизни. Я же помню все ступеньки в моем том доме, я помню все пятна на ковре, я помню всех гостей и родственников, которые приходили к Николаю в гости. И причем именно сейчас очень даже ярко.

Виктор, еще раз взглянул на фото, потом, немного призадумавшись и не найдя точного ответа, выглянул в окно. Жака видно не было.

— Будем принимать все так, как оно есть сейчас. Если это сон и иллюзия, пусть. Мне здесь хорошо, я не знаю, как я попал снова в ту параллельную реальность, и главное ничего для этого не делал. А значит изменить все это пока что не в моих силах. И смысл, произошедшего, пока что мне не понять. А когда пойму, тогда и видно будет.

Спущусь, осмотрю дом, — решил Виктор и вышел из комнаты.

— Виктор! — ворвался в сад Иван. Я подумал, что в рестораны мы с тобой еще находимся. Я хочу сегодня пообедать с тобой здесь. Спокойно посидим в саду, поболтаем, никто нам мешать не будет. А обжорство, я тебе и здесь обеспечу. Повар у меня! — Иван сделал знак поцелуя в пальцы, сложенные кругом и сладострастно закатил глаза. Он через неделю берет отпуск, так что попользуемся напоследок.

Быть миллионером это чудно! Я уж и разленился совсем. Раньше то я дома любил готовить. Как гости придут, все мое фирменное блюдо ждали, заметь каждый раз разное.! Моя вообще готовить не умела, — махнул он рукой. Пойду, переоденусь, ты то уже в шортах, а я маяться в костюме тоже не хочу, — Иван на ходу расстегнул рубашку. Поошивайся здесь, я быстро.

Виктор слушал болтовню Ивана и удивлялся, насколько он не изменился, и насколько все это естественно, когда он сам здесь рядом. Какие могут быть сомнения о причастности человека этому миру, если он— вот он. Все естественно и все реально. Не реальны и глупы, как раз эти сомнения и возникшие недавно вопросы.

— Трепло— не остановишь! И, наверное, также преувеличивает и также привирает!? — подумал Виктор, глядя вслед убегающему по лестнице Ивану.

— Нужно будет начать его выспрашивать потихоньку, не сразу в лоб, а сопоставить то, другое. Может быть, все само и проявится, — подумал Виктор, медленно подходя к столу в саду. Он сел на плетеное кресло, и Жак, подошедший к нему, осведомился, не желает ли он что-нибудь выпить.

— Спасибо, Жак, пива пожалуйста, — ответил Виктор, и стал разглядывать газон, кусты роз, и фонтанчики воды среди камней.

Он не успел допить кружку пива, как у стола появился Иван.

— Ну что освоился? — спросил он. Ох, и потреплемся же мы с тобой. Считай, годков этак семь, с тобой не виделись.

— Да, вроде того. А ты чего, не написал ни разу, — спросил он Ивана, подсчитывая количество лет.

— Да ты знаешь, то— то, то— другое! У меня же такие события понеслись, что я и сам опомниться не успевал. Ой, Витек, расскажу я тебе! — махнул Иван рукой и сделал несчастное лицо.

Но ладно, сначала ты расскажи, как что. Как твоя Валюшка, ты тогда все о ней страдал. Женился? Я то, со своей, так больше и не увиделся. Ты же помнишь, меня тогда на работу в Монте — Карло в аэропорте завербовали. Условия хорошие пообещали. Сначала так оно и было. Я думал, сейчас освоюсь, получу первые деньги, пойму, что все нормально и меня не кинули, и позвоню своей, как ни в чем не бывало. Скажу? — ушел из фирм, потому что…, да наврал бы, чего-нибудь, скривил лицо Иван. Главное я снова на коне, а неприятности ушли! Шефа моего она не знает, так что истину не узнала бы тоже, развел он руками.

А потом меня на стройке так током шарахнуло, что я уж почти покойник был. Ага! — сделал широкие глаза Иван.

— Сначала в реанимации не мог в себя придти. Потом ноги не ходили, да еще в глазах все огни голубые плавали. Куда не посмотришь, все голубое свечение глаза перекрывает. И так хочется от них избавиться, то туда глаза, то туда, а они все здесь, так что тошнит.

— Ну, думаю все, инвалид. И куда мне теперь? Из фирмы я удрал, а в этой ни документов, ни визы мне не сделали. Меня же так в аэропорте завербовали на стройку, а я сразу и не подумал про последствия. Обрадовался, что работу нашел.

Ну, думаю, влип. И кому я такой нужен, и даже если нужен, то, как же я теперь домой вернусь? Как я ей объясню, почему я туда попал, это значит про шоколадку рассказывать. И стало мне тошно— тошно. Ну и пусть думаю, считает, что я пропал. Нет меня! Потоскует, потоскует и привыкнет. Моя к хорошей жизни привыкла, а я ей на шею такие проблемы! Нет, думаю, если таким останусь, то не объявлюсь никогда. Сам виноват, сам и расхлебывай! А моя! Замуж еще выйдет, а я уж как-нибудь, хотя как, я и не представлял. Вышвырнули бы меня из госпиталя, куда идти и на что жить. Инвалид без средств.

— А меня все держат и держат в госпитале. У вас, — говорят, — страховка хорошая, она все расходы покрывает. Да еще вы получите компенсацию, за травму и временную инвалидность. Хозяин ваш для вас все сделал, и даже больше, — поднял вверх руки и хихикнул Иван.

— И меня лечили до победного. И знаешь, сколько за травму дали миллион евриков! — Иван посмотрел на Виктора и на эффект, произведенный от его слов.

— Да ты что! — вскликнул Виктор.

— Да! — улыбнулся довольный произведенным эффектом Иван, и налил себе еще пива..

— А потом. Как мне хорошо стало и от травмы и следа не осталось, да я еще с такой прибылью оказался, решил я позвонить домой. Ну, думаю, выслушаю сначала упреки, все-таки полгода не объявлялся, а как скажу ей, что у нас теперь есть, и какую мы можем теперь жизнь начать, так она и обалдеет и все простит.

— Я звоню домой, на всякий случай, вроде как я друг Ивана, хочу узнать, как он. А то, думаю, моя или в обморок брякнется, или заголосит, не остановишь, покойник с того света вернулся, шутка ли!? Пацан мой старший подходит. Это кто? — спрашивает.

— Это я твой папа, — говорю. — Не выдержал, уж очень я соскучился по ним. А он как закричит, — папа, там какой-то дядя, говорит, что он мой папа.

— Это какой такой папа!? Меня, аж, холодом обдало!