Константа связи

— Так вы привели их или нет? — Майор был крайне раздражен.

— Так точно, товарищ майор! — лихо отрапортовал «долговец» и, отступив от двери, потянул Малахова за рукав, мол — заходите.

Вадим глянул на Шипа и шагнул в помещение.

Штаб был оборудован с армейским аскетизмом. У тыльной стены с грязным зарешеченным окном стоял письменный стол начальника. Стоял он так, чтобы входящие сразу попадали в поле зрения. На столе стоял полевой телефон, графин с пожелтевшими остатками воды, рядом лежал пистолет Стечкина. За столом сидел человек в офицерской, еще советских времен, форме с петлицами артиллериста. Погоны были и вправду майорскими, с защитного цвета звездочками. Майору было на вид лет сорок, он был слегка полноват и явно раздражен. С торца стола сидел штатский. По его облику Вадим сразу решил, что это тот самый социолог Андрей Павлович.

— Документы! — строго потребовал майор.

— Сам свои покажи. — Вадим заговорил неожиданно жестко.

— Да как ты! — Майор покраснел и вскочил.

— А ты? — спросил Вадим. — Ты что думаешь, напялил на себя форму несуществующей армии и уже шишка?

— Виктор Степанович, его надо пристрелить, — бесстрастно сказал сидящий с торца социолог.

— И пристрелю! — Майор взял в руки пистолет.

— Ну и что же ты за майор такой, если штатские гниды тобой командуют? — спросил Малахов.

— Что он себе позволяет? — Андрей Павлович вскочил и двинулся к Малахову. — Ты знаешь, с кем говоришь? Да твоя паршивая жизнь не стоит и гроша! Я сейчас вызову людей…

— Ты чего тут раскомандовался? — неожиданно раздался голос майора, который, повертев в руках пистолет, положил его на место. — Я и сам все могу решить.

— Я… да я ничего, я и… — стал оправдываться штатский, не ожидавший от майора такой реакции.

Вадим, понимая, что ситуацию надо окончательно брать в свои руки, коротким ударом в челюсть уложил социолога на пол.

— Майор, давай теперь с тобой поговорим как военный с военным, без штатских, согласен? — Вадим, как бы невзначай достал из-за спины «Таурус», пристально посмотрел на него и спрятал обратно. — Шип, выйди на минутку, пожалуйста, нам с товарищем майором надо поговорить о серьезных вещах.

Шип, пользуясь случаем, не заставил себя просить дважды и выскользнул наружу, бережно прижимая детеныша кровососа к себе.

— Стой, — остановил его Вадим. — Это забери!

Он показал на бездыханного социолога. Шип тяжело вздохнул, взял лежащего за ногу и с натугой потащил за собой.

— Садись, майор, доставай, — сказал, а скорее приказал Малахов.

— Ты кто вообще? — устало спросил майор, доставая из тумбы стола бутылку коньяка.

— Неплохо, — сказал Вадим, заметив, что армянский коньяк еще советского производства. — А я думал, что у тебя, майор, память на лица лучше.

— Э… — протянул тот и стал разливать по стаканам в подстаканниках спиртное. — Я сразу понял, что видел тебя раньше. Но не помню. Твоя борода портит диспозицию.

— Свердловская область, 1999 год. Ты тогда летехой был на точке ПВО. Правильно?

— Ну, был… — с нотками сомнения ответил майор.

— Ты в свое боевое дежурство завалил летающую тарелку, помнишь?

— Ну, я не знаю, что там завалили, мне не показывали. Но, согласно правилам боевого дежурства, по приказу вышестоящего начальства, завалил неопознанный летаю… Слушай, вспомнил. Ты с комиссией какой-то приезжал, точно! Там шишки всякие и ты. У тебя на погонах три звездочки было. Я подумал, уже не пацан, а в лейтенантах все еще. Точно! Тебя… Дима зовут?

— Вадим. А звездочки те камуфляжные. Я к тому времени уже две большие имел, но носить не разрешали. Тебя к ордену представили по докладу нашей комиссии. Получил? — Малахов взял стакан, щедро наполненный коньяком, и, покачав напиток, понюхал его. И вправду, это был армянский коньяк.

— К ордену? — Майор удивленно глянул на Вадима. — Да мне потом сказали, что я частный самолет с журналистами завалил. Точку расформировали, меня на Новую Землю отправили с подпиской о неразглашении, а потом дембельнули через пару лет. Вернее, сам попросился, вот и того… Не врешь про орден?

— Если я выйду из Зоны, клянусь, орден тебе дадут.

— Ну, давай! — Майор чокнулся с Вадимом и залпом опрокинул стакан коньяка, занюхав рукояткой пистолета.

Малахов не стал так спешить и с удовольствием смаковал коньяк.

— Я же потом специально выяснял, по интернету лазил! Сбили мы тогда тарелку, сбили. Видел я фото и доклады всякие. — На майора нахлынули воспоминания. — Штатники даже у себя на сайтах ролик выкладывали, как наши ее изучают.

— Да знаю я, знаю. Сам этот ролик делал. Правда, там, в ролике, все неправда. На самом деле все гораздо хуже было, и надо, чтобы за океаном думали, что все произошедшее — это фейк.

— Фейк? — Майор не понял слова.

— Ну, подделка, но такая… тщательная. Тогда мы нарочно солдатиков нарядили в офицерские шинели с погонами милиционеров. Дилетанты клюнули, за большие деньги его купили. А когда спецы в научных отделах ЦРУ глянули, то посмеялись. — На Вадима наплыли ностальгические воспоминания. Веселые времена были.

— Я не понял, зачем? Шутники, да? — Майор налил себе еще раз и чуть добавил Малахову.

Глава пятнадцатая

Что-то случилось, нас все покидают.

Старые дружбы, как листья, опали.

…Что-то тарелки давно не летают.

Снежные люди куда-то пропали.

А ведь летали над нами, летали.

А ведь кружили по снегу, кружили.

Добрые феи над нами витали.

Добрые ангелы с нами дружили.

Добрые ангелы, что ж вас не видно?

Добрые феи, мне вас не хватает!

Все-таки это ужасно обидно —

Знать, что никто над тобой не летает.

Ю. Левитанский

1999 год. Свердловская область

Потрепанный грузовой АН грузно упал на бетонку. Чиркнули по полосе колеса шасси, оставив, как и тысячи самолетов до этого, черный след на покрытии. Госкомиссия, недовольная полным отсутствием комфорта во время перелета, медленно, на ходу разминая затекшие конечности, вышла на летное поле военного аэродрома в окрестностях Екатеринбурга. Комиссия была не очень представительной. Полковник от генштаба ПВО, майор от органов, Вадим, которого представили комиссии как работника НИИ, и еще какие-то два хмурых мужика из «непонятно откуда» с летными погонами.

К сообщению о сбитом объекте все относились крайне скептически. Так как никаких пропавших самолетов в день происшествия не зарегистрировали и ни одна страна не сообщила, что на территории России сбили их самолет, следовательно, скорее всего охламон-ракетчик принял метеозонд за нарушителя и завалил его всей мощью своего комплекса. Поэтому комиссия относилась к своей миссии крайне безалаберно. Прямо в самолете, предоставленном Генштабом войск ПВО, нажрались дешевого коньяка и накурили так, что летчик пригрозил открыть грузовой люк для проветривания. Загрузившись в уазик-батон защитного цвета, комиссия два часа тряслась по грунтовке, пока не добрались до точки.